тихо смеюсь в кружку с малиной: ну до чего все меняется в мире.
сегодня будем не о плохом. там где-то английский, мои контрольные, множество всякого бреда - ворох старых газет.
а я хочу подарить всем раненым падшей листвой, сентябрем, октябрем, ноябрем теплоты.
это одеяла в дырках, пусть в них залетают весенние ветра, что бы сны были легки, как ласковое прикосновение ко лбу. и взгляд ярок, глаза - звезды.
это варежки, но те которые надевают на кухне, в них будут спать ложки и вилки. выспавшиеся, теплые они замешают и подцепят что-то чудесней, чем можем добавить мы сами.
это мишура. много-много мишуры, развешанной над всеми городами и мирами, по ней можно будет ходить, в полосатых носках, держа в руке яркий фонарик, а мимо будут пролетать туманы - забавные зверята с небесными взглядами. и где-то там мы отыщем снег, схватим за шиворот и просыпем друг на друга.
пусть будем сказками. пусть будем искрами, от которых не сгорают, а горят. пусть не будет скользкого падения, только мерцающий лед на катке.
говорят: расстояние, расстояние, тысячи стихов и более. но это ерунда. после него иногда остается стон. стон, который, отпускаешь, когда опоздал окончательно, когда не сдал, хотя верил до последнего, когда устал от однообразия, когда не можешь сказать, хотя так хочется, стон от невозможности.
стон, который не проедешь на электричке. ни пролетишь на самолете. стон проходят навстречу друг другу. стирается "с" и "н", стирается все.
и вот тогда все, действительно, замечательно. как будто сотню лет назад мне снился сон. мне снился новый год. но я не расскажу ни слова. потому что хочу увидеть его снова, но смотреть его я буду ни одна.