Гоша Димитрюк
- Ну и как тебе в Грузии? - спросил Витька, когда мы наконец уселись и заказали по два пива сразу, чтобы потом не гонять официантку.

Я провел пальцем по запотевшему стакану, посмотрел в окно, помолчал минуту. Вот что в Витьке было от идеального собеседника, так это полное отсутствие суетливости и трепа не по делу. Задав вопрос, он никогда не перебивал товарища, не лез тут же со своим собственным мнением, не отворачивался. Наоборот - спокойно и открыто смотрел в глаза в ожидании ответа. За что я его и ценил, за что и сошелся сто лет назад.

- Знаешь, Вить, полгода назад я бы расплылся в беспечной улыбке и начал бы махать руками, приговаривая "море! горы! климат! воздух! люди!"...

Витька не перебивал, с искренним интересом наблюдая за мной.

- А сейчас... Нет, конечно без вопросов - и море , и горы, климат, воздух.

Улыбка друга стала расплываться всё шире.

- Но люди... Никак не могу к ним привыкнуть. - я помолчал несколько секунд, аккуратно подбирая слова. - Понимаешь, они... они какие-то странные.

- Понимаю. - наконец кивнул он.

- Они конечно очень замечательные. Но... но странные. Говорят, постоянно переходя на крик. Машут руками. Эмоциональны, вспыльчивы, заносчивы и обидчивы на какие-то совершенные мелочи. Про которые вот мы с тобой - ну что? ну хмыкнем, пожмем плечами, пропустим мимо ушей. Тут же - скандал до небес, потом примерение, потом тосты за дружбу навек, а утром опять дым коромыслом.

- Так и есть. - Витька не переставал улыбаться.

- Часто необязательны. Наобещают с вагон и маленькую тележку, потом сделают вид что ничего такого не было.

Опаздывают постоянно. Работают - то аккуратно и буквально вылизывая каждую мелочь, то наворотят тяп-ляп скорей-скорей, прикроют ветошью и сделают круглые глаза "как??? тебе не нравится??? почему???" Ткнешь такого носом в халтуру - обидится, наорет, хлопнет дверью, через час придет звать в гости на вино и шашлык, через два снова будет обнимать и рассказывать какой ты хороший человек, друг и брат навсегда. В ответ стоишь и хлопаешь глазами как такое вообще возможно.

Или - на рынке будет торговаться с тобой за бутыль вина, ни за что не желая скидывать с цены хотя бы один лари, потом продаст тебе ее, завернет в четыре пакета, сунет туда же пучок зелени, краюху сыра, пару лепешек, нальет стакан за здоровье - потратит не один лари, а десятку - и останется довольный. Как такое бывает? Взрослые же люди. Не понимаю.

Я дотянулся до стакана и сделал несколько больших глотков. Витька дослушал мою тираду до конца, теперь похоже был его черед.

- Знаешь, Гош, я первые пару лет вот так же недоумевал. Как возможно такое. Что это - невоспитанность, темперамент, национальная специфика, южный воздух, обилие вина? А потом нашел гипотезу, в рамки которой укладывается практически все тобой описанное.

- Ну и? - у меня пока не было Витькиной выдержки и умения не перебивать собеседника.

- Чтобы натолкнуть тебя на самостоятельный путь к ней, позволю себе небольшую шутку. Сразу скажу, что делаю я так довольно редко. Смотри.

С этими словами Витька обернулся к официантке и поманил к себе. Девица лет тридцати подошла практически сразу, явно скучая за барной стойкой и давно прислушиваясь к нашим длинным русским фразам.

- Девушка, не могли бы вы нам помочь? У нас с приятелем зашел разговор о грузинском слове "генацвале". Я пытаюсь подобрать точный перевод, он же говорит что это по-русски значит просто "друг". Как вы считаете?

Девица в ответ ощутимо зависла. Посмотрела на Витьку, потом на меня, потом сказала:

- Ну да. Друг. Генацвале. Хотя нет. Нет, не друг. Это... - она обернулась к бармену, парню тоже слегка за тридцать.

- Смотри, что сейчас будет. - шепнул Витька над пивным бокалом, пряча улыбку в белоснежной пене.

- Рамази, тут спрашивают, как перевести генацвале? - крикнула официантка через весь зал кафе.

- О! - отозвался бармен, - генацвале это... это... черт, как же это объяснить.

Компания из четырех веселых мужиков, сидевших у окна рядом с баром, отставила свои стаканы и повернулась к бармену. Что-то спросили по-грузински. Он ответил, показав на нас с Витькой. Мужики заспорили меж собой, сначала в полголоса, потом громче и громче. Один достал телефон и начал звонить, потом долго говорил в трубку с вопросительными интонациями, перешел на восклицательные, вырубил телефон и кинул на стол. Официантка с криком уже нам "сейчас! сейчас!" подошла к мужикам и что-то быстро заговорила, перебивая всех четырех сразу. Бармен отпил из пивного стакана и замахал руками "Нет! Не так!"

Я смотрел на всех них во все глаза. Простейший, невиннейший вопрос запустил дискуссию, достойную совета безопасности ООН по положению в Косово. Казалось, еще пара минут, прения достигнут апогея, и на шум приедет полиция.

- Ну, понял? - Витька вытащил нос из пивной пены и вытер его салфеткой.

- Слушай, детский сад какой-то. - пробормотал я в ответ, отвернувшись от заседания совбеза. - Я бы ну максимум вежливо улыбнулся, сказал бы "да, друг, но чуть больше чем друг, хороший друг". Всё. Дел на полминуты.

- Именно, Гош. То, на что взрослый человек тратит полминуты, у них зажигает спор до небес. Потому что на самом деле они все - настоящие дети. Третьеклассники.

Вот спроси у десятилетки - если надуть лягушку через трубочку, сможет она прыгать?

Взрослый покрутит в ответ пальцем у виска, если воспитанный - то покрутит мысленно. Третьеклассник же отреагирует в точности так же, как мы с тобой сейчас наблюдаем. Он задумается, почешет затылок, спросит у своего друга, такого же малыша. Потом они заспорят. Потом полезут в лужу за настоящей лягушкой, возьмутся ее надувать, будут гонять по тропинке с криками "прыгай давай!", перемажутся в грязи и обожгутся крапивой, через полчаса вернутся счастливые, держа за лапки несчастную животинку и воскликнут "да! сможет!"

Вот это всё вокруг - это страна третьеклассников. Они точно так же галдят, обижаются, дерутся и мирятся. Они не держат слово и напиваются с двух стаканов. Они увлеченно строят домики из кубиков и гоняют на машинках, украшая их разноцветной изолентой, катафотами и бахромой. Играют в солдатиков, бесятся в море, лезут в горы и на деревья, верят в ангелов и черных кошек. Врут - неумело и застенчиво, тут же просят прощения и говорят что больше не будут. Любят - со всей детской силы, так как будто их за это никогда не били. Ненавидят - страстно и до крови в глазах, но через минуту об этом забывают. Целуются на застольях, обнимаются и ходят за ручку - без малейшей тени в голове о каких-то меньшинствах. Они невинны, наивны и открыты.

Дискуссия за столом у барной стойки достигла апогея, действительно приехала полиция, которая тут же отбросила свои фуражки и включилась в спор.

- Ну а нам с тобой как тут жить? Невозможно же всё время быть в третьем классе? Мы же давно выросли?

- Не факт, что это так уж хорошо, быть взрослым. - ответил мой старинный друг, которого я знал уже лет двадцать. - Иногда хочется и побеситься, и побегать, и поспорить о какой-нибудь сущей мелочи, совершеннейшем пустяке. Упоенно, истово, до крика. Взросление - это начало старости. А стареть очень не хочется.

- Слушай, а как же их женщины? Они же выглядят и спокойнее, и ответственнее своих мужчин. Рассудительнее, деликатнее. Подчас даже умнее. В основном помалкивают, работают, с детьми занимаются.... пока их мужья надувают лягушек и возятся вокруг лужи.

- Всё верно. Вспомни в десять лет своих одноклассниц, как они смотрели на нас, мальчишек. Снисходительно и со взрослой улыбкой. Но все равно любили, разнимали ваши драки, утешали побежденных, восхищались победителями. Всё точно так же, в рамках той же гипотезы.

Официантка наконец подошла к нам со счетом в руках.

- Как там про "генацвале", получилось подобрать перевод? - спросил я ее, отсчитывая чаевые.

- Да ну их, развели спор до небес. Как дети, ей богу. Правильно вы сказали, генацвале это по-грузински "друг". Просто очень хороший друг. Вот как ваш! - добавила девица, вспыхнула под витькиным хитрым взглядом, и, кокетливо взмахнув белым бантом на макушке, упорхнула в сторону бара.