К воспоминаниям я прислонюсь спиной,
чуть воздуха хлебну. Из-за угла
чуть выгляну. Прикрытая стеной,
заметной стать я просто не могла.
А в воздухе мерцает кокаин
сухой зимы и солнечной пыльцы.
Ты кашляешь? Ты болен. Ты – один.
Вокруг тебя герои и слепцы.
А в воздухе романтика парит --
моё, ушедшее. Последний из зверей,
сберёгших разум, метит фонари
и с каждым днём становится верней.
И, презирая явную любовь,
но продолжая верить в "не могу",
я к ране возвращаюсь вновь и вновь,
и расковыриваю корку на снегу.
Вот эту -
наступил конец доски,
настало время падать, милый друг,
настоянные на болезни сны
настойчиво приманивают мух.
А мы с тобой теперь по сторонам
и света, и Земли, и естества,
мы оба доверяли докторам,
но не остаткам прошлого родства.
Мы бережём обиду и тоску,
я глажу зверя, зверь глядит в лицо.
А над зимой, похожей на треску,
свет мается, колышется пыльцой. (с)