Месяц назад Клару отправили на пенсию. Первые три недели ходила в баню, театр, кино, потом все убрала, перестирала, сложила, отоспалась — и стала погружаться в депрессию. Тоска на женщину напала, лень одолела, настроение нулевое, кости ноют — все плохо, серо, уныло. Без работы и общаться не с кем: знакомые все работающие, хобби нет. Одним словом – одиночество.
Звонок сына изменил течение мыслей новоиспеченной пенсионерки. Звонил он из Омана, жил там с семьей, работал по контракту. Просил Клару приехать посмотреть внука. Клара до смерти боялась самолетов, если бы не думала, что жизнь уже прошла, наверное, не осмелилась бы, хотя хотелось подержать на руках внука. Лучшие годы позади, чего ждать от жизни? А тут еще начальник-грубиян, провожая на пенсию, нахамил: «Вы — отработанный материал!»


Когда приземлились – перекрестилась. Настроение поднялось. Захлопотала бабушка, с гордостью по утрам на прогулку вывозит свое «солнышко», даже помолодела. Гуляет возле искусственного озера с колясочкой, разных людей встречает, всем улыбается, ей улыбаются. Забота о внуке стерла грустные мысли.
Дома, когда сын с невесткой уходили на работу, Клара для удобства надевала шорты, которые купила семь лет назад, и майку сына. Белая выношенная майка была растянута так, что декольте опускалось чуть глубже, чем хотелось бы. До прихода детей Клара переодевалась: неудобно бабушке, хоть и жара, с глубоким вырезом ходить, тем более что здесь все женщины в чадрах. А днем, когда никого нет, одежки в самый раз: продуваемые.

Съемная вилла небольшая, за ней, огороженный двухметровым железобетонным забором, маленький садик — гордость сына. Здесь, среди песков, это — экзотика. И всего то в этом садике десять квадратов стриженного газона и одна маленькая магнолия.
Иностранных языков женщина не знала. И вот среди дня, когда сын и невестка ушли на работу в дверь позвонили. Это напугало — как общаться? Но куда денешься, Клара открыла. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял смуглый мужчина в зеленом костюме. Он в замешательстве смотрел на Клару. Женщина вопросительно подняла брови. Мужчина с почтением заговорил: «Хеллоу, мадам!» И далее тирада слов на английском, из которых она запомнила только одно повторяющееся — «гардэн».
Вид у мужчины был почтительный, взгляд — смущенно-ласковый. Он видел, что «мадам» его не понимает, но не уходил, продолжал улыбаться и протянул Кларе визитную карточку. Клара вежливо взяла ее и закрыла дверь. Карточку положила на стол — вечером сын посмотрит, зачем приходили.
Оказалось, приходил садовник предлагать свои услуги. Клара удивилась: что делать садовнику в садике с одним маленьким деревцем? Поливать? Но сын сам каждое утро с чашечкой кофе в одной руке и шлангом в другой поливает садик, получая от этого удовольствие. Сын сказал: «В следующий раз придет, скажи «ноу» — и все. Он поймет, что услуги не нужны».
Клара успокоилась. На следующий день в десять утра позвонили в дверь. Мокрая от жары, с прилипшей майкой, она открыла. Здесь надо уточнить, что Клара была в меру упитанной с пышной грудью и моложавым лицом. Перед дверью стоял здоровый детина с черной бородой и повышенной «лохматостью», выбивающейся из всех щелей костюма. Между бородой и усами блуждала сладкая улыбка. «Хеллоу, мадам!» — смуглая лохматая рука протянула визитную карточку. Клара замахала рукой: «Ноу, ноу». Лохматый улыбался и не уходил. Клара вновь сказала: «Ноу, ноу» — и быстро захлопнула дверь перед носом посетителя. Визитку бросила на стол — сын посмотрит. Оказалось — тоже садовник.
После обеда звонок разбудил засыпающего ребенка, Клара открыла дверь. На пороге, с интересом уставившись не нее, стоял коренастый мужичок. На его круглом лице была нескрываемая блудливая улыбка. Его пухленькая ручка протянула визитную карточку со словом «гардэн». Клара сказала: «Ноу, ноу», — и закрыла дверь. «Это что? Неужели здесь разрешается так беспокоить людей?» — раздраженно подумала пенсионерка.
Разбуженный ребенок долго не засыпал, и она злилась на этих надоедливых садовников: «Чего пристали? Того сада кот наплакал, одно деревце и сама полью. Лезут и лезут, как муравьи!» На третий день наведался еще садовник, на четвертый — еще двое. Клара пожаловалась сыну на такое количество посетителей.
Сын и невестка удивились, на виллах в их районе работает всего три садовника. Что за нашествие?! На дверях повесили объявление «Садовник не требуется». Невестка взяла выходной и осталась дома. Клара надела свою продуваемую униформу. И вдруг — невестка засмеялась:
— Мама, Вы, наверное, в этой майке, открывали садовникам дверь?
— Да, а что?
— Мама, Вы сексуально в ней смотритесь. Мужчины приезжают сюда заработать денег себе на свадьбу. Увидеть женский бюст, да еще такой пышный, для них небывалое явление и удовольствие!
— Тьфу, нахалы! А я смотрю, чего у них глазки такие масленые! Ну, мужики! Чтоб их! — выругалась Клара, а потом засмеялась. — Другая страна — другое восприятие, а мне мой начальник сказал, что я — отработанный материал».
— Мама, не обращайте внимания на того болвана. В Европе у людей лучшая пора жизни — пенсия. Много времени себе уделяют, получают от жизни массу удовольствий. Вы всю жизнь работали. Когда про себя думали? Радуйтесь жизни, займитесь собой!
Утром Клара пошла на прогулку к озеру с коляской и учебником английского языка. Там спортивной ходьбой уже наворачивали круги два поджарых француза в шортах. Запах их духов был слышен за пять метров. Вдруг услышала: «Хеллоу, мадам!» — над железобетонным забором садика соседней виллы торчала и умиленно улыбалась круглая, как горошина, голова садовника…