В тему поминок. Пусть лежит. Через несколько лет поностальгирую))

1. Имя и фамилия. Прозвище.
Симила тэс Шавиэль – родовое имя, данное при рождении. Не используется. (Simila – Дар Севера)
Лайзэ Кальхисс – ныне взятое. Лайзэ прозвище, принятое по молодости, значение имеет схожее с истинным именем, но на другом языке. Кальхисс замена фамилии и титулу. Кальха – имя бывшей любимой, демоницы. Исс – окончание заимствованно у лунных эльфов, последними используется в именах представителей знати. (Да Симила у нас тщеславный. К тому же, как не поддразнить «родственничков»?)
Тем с кем общается достаточно плотно, позволяет коверкать своё имя, сокращая как Айз. На обращения «Эй ушастый!», «Девушка постойте!» и «Ну ты, белобрысый!» без рассуждений хватается за клинки и ваше счастье, если успеете извиниться до того, как сталь покинет ножны.
В годы службы наёмником получил прозвище Ледышка, позже изменённое на Снеговика. Вообще обе клички не слишком жалует, найдётся от силы десяток тех, кто их знает и имеет право так называть Лайзэ.

2. Раса.
Ёльф (Помесь эльфа с ёлкой! До чего доводит любовь к природе, аж жуть!). А вот какой именно, сказать трудно. Не то светлый альбинос, не то почти нормальный лунный. Половина на половину по крови.

3. Возраст.
374 года, хотя обычно точной даты Лайзэ не называет

4. Ориентация.
Мм… Ленивый Би! Вообще разницы между полами не делает, но и к отношениям после предательства со стороны последней «большой и светлой» не склонен. Так что откровенно теряюсь, вроде не асексуален, но и не активный сторонник любвей во всех проявлениях. Так разве что пофлиртовать забавы для.

5. Место проживания.
Дагор

6. Биография.
Трудно сказать, какое бы мнение сложилось у стороннего слушателя, узнай он полную историю милорда сенешаля, Лайзэ Кельхисса, кто-то счёл бы её заурядной, кто-то бредовой, нашлись бы наверно и неразумные рискнувшие пожалеть его… Предугадать реакцию так же невозможно, как и узнать оную опытным путём, ибо носивший некогда имя Симила эльф не желает делиться своим прошлым с кем бы то ни было.
А начиналось всё как настоящая сказка, из тех, что рассказывают наивным юным созданиям на сон грядущий, в мирном уголке, где нет места раздору и порокам, где уживаются вместе самые непримиримые враги – в Киане. Среди прочих этот тихий край приютил и один из родов золотых эльфов. По какой причине и когда остроухие светлые оказались в этих краях, не ответил бы уже наверное никто, слишком давно всё случилось, да и не принято в Киане было лезть в чужое прошлое. Так или иначе, жили они спокойно, зарабатывали в основном на врождённом даре знахарей леса, да чарах дивных голосов и не было тревоги способной омрачить дни листоухих.
На тот давний момент, росла в семье тес Шавиэль единственная дочь - Фиритаи. Девушка не обладала неземной красотой даже по меркам других рас, хотя конечно, как и все золотые эльфы, имела смазливое личико, медового цвета гладкие волосы и хрупкую, но высокую фигурку. Особенность её была в ином, очень сильны были чары голоса Фиритаи и, даже не достигнув второго совершеннолетия, уже она превосходила старейшего в семье – главу рода в этом плане.
Так случилось, что осенним хмурым вечером, когда сумерки темнее иной ночи, в дом светлых эльфов напросился гость незваный из тех, кого дальними да непризнанными родичами золотые называть привыкли – наёмник из лунных листоухих. Довольно молодой, эмоциональный тёмный не был желанной компанией для светлых, но выгонять под начинающийся дождь его не стали, позволив остаться в доме рода Шавиэль.
Только увидев гостя, Фиритаи вспыхнула душой, поняв мгновенно, что это и есть её судьба. Никогда и ни к кому до этого момента не испытывала она столь сильных, пламенных чувств. В тот вечер и так и эдак вертелась около лунного молодая золотая, назойливой кошкой глазки строила, внимание оказывая, да не сыскала благосклонности наёмника, лишь безразличный взгляд встречая. И было так ровно до того момента, как отчаявшись, запела Фиритаи из рода Шавиэль, в голос чары вплетая, не ведая, что натворить способна магия с чувствами смешанная.
А вот здесь сказка заканчивается и начинается реальность. Естественно на следующий день путник никуда не ушёл, оставшись с той, от кого ныне не мог оторвать взгляда зачарованного. Эльфийка откровенно наслаждалась вниманием со стороны того для кого столь пылко стучало её юное сердце, не замечая неодобрения родственников и глаз стеклянных лунного остроухого.
Ничем хорошим эта история, конечно, не кончилась, не прошло и месяца как наемник, принятый в доме светлых, скончался от лихорадки. Фиритаи, убитая горем, не могла понять, как так случилось, погружаясь всё глубже в апатию и депрессию, пока не нашла виноватых в лице своих старших родственников. Надо признать, частично юная золотая была права, именно по приказу главы рода тёмному помогли отправиться за порог, чем лишь облегчили участь несчастного. Не первый это был случай в семье тес Шавиэль, похожий поступок одного из предков неразумной золотой привёл к тому, что некогда знатный род вынужден был бежать в земли Киана, спасаясь от немилости и грозящего наказания. Понимать объяснения Фиритаи отказывалась, на чужих ошибках, как и на своих, учиться не умея, закатывая грандиозные истерики, совершенно неприемлемые для светлой эльфийки. Родственника оставалось лишь терпеть…
Скандалы прекратились после весьма неожиданного известия - юная золотая оказалась беременна. Надо сказать, открытие было малоприятным для рода Шавиэль, но смогло угомонить, наконец, темпераментную светлую, словно по волшебству вернув листоухой ту кротость и меланхоличность, какой девушка могла похвастаться лишь до достижения первого совершеннолетия, будучи ещё совсем ребёнком. На короткий срок мир вернулся в дом золотых эльфов, продлившись до дня рождения ребёнка.
Симила родился в погожую летнюю ночь незадолго до полуночи и уже фактом своего появления на свет доставил немало неприятностей своим родным. А уж когда определились основные признаки внешности ребёнка, в души светлых начали закрадываться далёкие от идеалов добра мысли о том, не придушить ли это странное существо во сне, от греха подальше? Симила за золотого эльфа мог принять лишь слепой, либо тот, кто никогда не видел и не слышал о подобной расе. Снежно-белые, едва наметившиеся волосы, бледная чувствительная кожа, отливающая аметистовым и пугающие бесцветные глаза с тёмной окантовкой прозрачной радужки. Ребёнок не был похож ни на златовласую зеленоглазую мать, ни на темнокожего отца. Фиритаи находясь не совсем в здравом рассудке, отказывалась признавать в новорождённом своего сына и забота о Симиле легла на плечи старших тес Шавиэль, что впрочем, тем радости тоже не доставляло.
Так начался путь ныне зовущегося Лайзэ, нежеланный ребёнок в семье тех, кому лишь врождённое благородство, гордость и контроль со стороны «мирного» населения не позволяли просто избавиться от ублюдка (на всякий случай справка: ублюдок – незаконно рождённый, нечистокровный). За ним присматривали из необходимости и заботились по той же причине, о любви и речи идти не могло, максимум, на что оставалось рассчитывать ребёнку – жалость, со стороны наиболее мягкосердечных золотых.
Фиритаи постепенно поправлялась и приходила в себя, но на сына по-прежнему смотрела с болью и отчуждением, не желая принимать действительность. Подвешенная, напряжённая атмосфера висела в доме рода Шавиэль несколько лет, постепенно накаляясь, но взрыва не случилось, чёрная полоса была прервана радостным событием, к матери Симила посватался довольно родовитый светлый эльф. Фиритаи долгое время сомневалась и артачилась, не желая забывать погибшего тёмного, но по прошествии пяти лет сдалась, поддавшись уговорам родственников, согласившись с тем фактом, что семье тес Шавиэль нужен нормальный наследник. Ребёнка от погибшего лунного так и не смогли принять и признать в семье светлых снобов.
Взрослея в атмосфере отчуждённости и чуть брезгливой жалости, очень быстро отбрасываешь наивное заблуждение, что взрослые всегда правы, а мир такой хороший и радужный. Нет, конечно, о Симиле заботились, ухаживали, обучали, но при этом не уставали сдабривать свои поступки постоянными поучениями и сетованием на «неправильность» ублюдка семьи светлых. Изредка, будучи в хорошем, умиротворённом настроении, сына пыталась воспитывать Фиритаи, но надолго её материнского инстинкта не хватало, тем более что муж, тот самый золотой с хорошей родословной, Симила не жаловал, отказываясь принимать участие в балагане под названием: «И нам не нужен, и выбросить жалко».
Естественно что с таким отношением, рос сын лунного наёмника пришибленным и дёрганным существом, считающим за счастье если его оставляли в одиночестве. Согласитесь мало приятного постоянно чувствовать себя каким-то уродом под взглядом тех, кого следовало бы считать семьёй, а уж слушать оскорбления, пускай они звучат не в словах, а в интонации… Самое трудное время приходилось на часы занятий, особенно не любил остроухий музыку, умудрившись даже сломать подаренный главой рода инструмент – флейту. Ну не было у Симила таланта, и желания пиликать на чём-либо тоже не было! Однако кто же станет слушать упрямого и неблагодарного выродка, когда золотые куда лучше знают, что нужно в жизни такому как он? Особенно мальчишку раздражала именно фраза «такому как ты…», уж очень часто он её слышал от родных. В общем, чаще всего Симила можно было застать в глубине сада или библиотеке, сидящим с ворохом пропылённых книг в гордом одиночестве.
Прошло ещё семь лет и для рода Шавиэль наступило ещё одно долгожданное радостное событие, связанное, конечно же, вовсе не с нелюбимым выродком от тёмного, Симила вообще подобных чувств у золотых обычно не вызывал. Фиритаи родила второй раз (что для эльфов редкость, особенно в столь короткий срок), естественно второй ребёнок был полностью нормален, больше правда, походя на отца, темногривого заносчивого светлого. Пока в доме царил праздник, о первенце никто не вспоминал, чем постепенно замыкающийся в себе, обидчивый мальчишка и воспользовался, решив поискать лучшей доли на стороне.
Далеко Симила естественно не ушёл, ну куда в большом городе деться 15-летнему ребёнку, не знающему почти ничего об окружающем мире? Гулять его обычно родные не выпускали, так что, оставшись один на один с коварным, пусть и внешне дружелюбным миром листоухий откровенно растерялся. Ему всё вокруг было в новинку, и проснувшееся любопытство тянуло всё дальше от дома, неминуемо ведя юное создание к беде.
Даже в столь тихих и внешне сказочных уголках как Киан, неизбежны пороки живых существ, а уж если вспоминать о том, что столь мирный край принимал под крыло и беглецов из других мест… Естественно на самом деле всё было далеко не столь радужно, как казалось со стороны. Порой по количеству фальши Киан мог посоперничать с Дагором, городом вечных праздников. Откуда же тогда у жителей сих земель взялась слава пацифистов, не желающих никому зла? Сказочный край бережно хранил свои секреты и куда более умело нежели город-маскарад прятал свои пороки. Достигались подобные высоты хорошо поставленной сетью шпионажа, где каждый следит за своим соседом и, конечно же, жестокостью мер наказания, по известному принципу: Глаз за глаз, смерть за смерть.
Но мы отвлеклись от главного. Именно в одну из тех ситуаций, что не придают огласке и умудрился впутаться непутёвый Симила. И суток не успело пройти, как оголодавший эльфёнок забрёл на окраины города к рощам, уже жалея о своём опрометчивом поступке и лишь из банальной гордости не желая поворачивать назад. Увидев поднимающийся из-за листвы дымок и услышав отдалённые крики людей, любопытный мальчишка, наплевав на свою любовь к одиночеству, поспешил подобраться поближе, предполагая, что если там какой праздник, может и его угостят?
Конечно же, Симила ошибся, но понял это только замерев у самой поляны, скрытый редким кустарником от сражающихся на ней личностей. Что мог не поделить молодой маг с целой толпой личностей вида откровенно разбойного, эльфёнок конечно не знал, но битва там кипела нешуточная. Впрочем, как быстро выяснилось, кудесник был не один, с лязганьем сталь встречалась со сталью, среди наёмников на поляне были и сторонники мага, постепенно теснившие противников. Симила раньше видел и воинов, и обладателей дара, но свидетелем настоящего побоища оказался впервые, что вогнало впечатлительного эльфа в откровенный ступор. Нечто в самом ритме схватки было манящее, привлекающее, не позволяющее не только уйти, но и вообще оторваться от созерцания, влекущее… В тот момент не отдавая себе отчёта что творит, мальчишка выскочил на поляну, ощущая жгучее желание самому влиться в ритм борьбы, за что и поплатился, попав под удар мага…
Симила не погиб лишь чудом, его задело заклинанием на излёте, отбросив обратно к кустам. Впрочем у эльёнка были все шансы отправиться за порог, не подоспей пусть и с опозданием его родственник, в лице… Как ни странно столь нелюбимого отчима. Темногривый муж Фиритаи вызвался проводить одного из гостей с праздника по поводу рождения нормального наследника, а на обратном пути заметил до боли знакомую белоснежную макушку. Догнать пронырливого ребёнка оказалось на удивление непросто, но не желающий упустить такой шанс отчитать непокорного ублюдка золотой листоухий с азартом взялся за преследование. Оказавший на опушке, откуда Симила до него увидел дымок, светлый в отличие от мальчишки выводы сделал правильные и прежде чем соваться искать дальше ребёнка предупредил об инциденте стражей. Добравшись с их отрядом до места действия, темногривый вмиг забыл о своём не самом гуманном желании помучить первого сына Фиритаи. Конечно, как о подобном вообще думать, когда буквально к твоим ногам падает залитый кровью ребёнок в полуживом состоянии?
Симила очнулся лишь несколько дней спустя, в доме рода Шавиэль, окружённый на диво заботливыми и тихими родственниками. Как рассказали эльфёнку, от неминуемой гибели непутёвого ребёнка спас муж Фиритаи. Самой матери рядом не оказалось, ее, увы, всё так же куда больше волновал второй сын, о первом заботиться взбалмошная золотая не желала. Зато присутствовал «спаситель» с постной мордой сидящий в дальнем углу. Весь вид светлого просто кричал о том, как он относится к роли няньки для белогривого выродка семьи тес Шавиэль, но, не смотря на показное недовольство, во взгляде отчима Симила больше не видел холодного презрения или ненависти, что уже грело душу.
Поправлялся мальчишка медленно, но верно, благо воздействия на ауру не произошло, лишь треснули рёбра, да разодрало всю левую сторону лица. Конечно, порезы залечили ещё до того, как Симила очнулся, спасибо стараниям лекарей, но сеть тонких шрамов осталась, и исчезать не собиралась. По утверждениям врачей мальчишке ещё повезло, ведь оба глаза остались неповреждёнными, лишь на левом было задето веко. И без того обладающий запоминающейся внешностью полукровка получил лишнюю «изюминку» во внешности, к чему впрочем отнёсся почти философски. Почему «почти»? Потому что Симила впервые видел родственников такими заботливыми. Нет, конечно, ему прочитали трёхчасовую лекцию на тему необдуманных поступков, о наказуемости глупости и просто не послушности самого эльфёнка, но после оставили в покое и даже приходили по первому зову, если ребёнку что-то было нужно.
Постепенно всё возвращалось на круги своя, члены семьи в основном суетились с наследником, отчим избегал общения с Симилой, мать на старшего сына смотреть не желала. Тем удивительнее была её истерика, когда эльфёнок поправившись, попросил у родственников разрешения обучаться фехтованию. Фиритаи была категорически против, что бы её ребёнок брался за какое-либо оружие. «Музыка и природная магия, все, что нужно знать нормальному светлому!» вдалбливала золотая Симиле, ради такого случая даже «вспомнив» о его существовании. Впрочем, для мальчишки вопли светлой были безразличны, ведь она сама от него отказывалась, так что и слушать её мнение он не собирался, с просьбой обратившись к главе рода и… переборов свою гордость – отчиму. К великому удивлению многих и искреннему негодованию Фиритаи, оба старших эльфа дали одобрение занятиям полукровки, правда, изначально попытавшись выучить его обращению с тугим луком, истинным оружием остроухих.
Были наняты мастера по тактике, теоретическому искусству расчётов, к обычным наукам прибавились уроки выживания в диких условиях и стрельба из лука. Но Симиле дальнобойное оружие по вкусу не пришлось, несомненно, имеющее свою прелесть, оно было ему откровенно чуждо. Да и с преподавателем отношения изначально не заладились… Ну подумаешь ребёнок умудрился в первое же занятие переломить тренировочный лук пополам и порвать тетиву, он же не нарочно, дали хлипкую игрушку, она и сломалась! Чего ж поднимать ор и хлопать осоловело глазками зелёными? Порой Симила совершенно не понимал своих светлых сородичей, странные существа, как не посмотри.
Естественно за сломанный лук мальчишке влетело по первое число, причём не только от главы рода… Учитель отказался обучать «наглого вандала», уйдя, хлопнув дверью, даже не забрав платы за первые проведённые с горем пополам занятия. На плачевное положение дел Симилы родственнички по большей части лишь негодующе фыркали, Фиритаи вообще предпочитала игнорировать своего первого ребёнка, благо второй её сын не давал покоя ни днём, ни ночью.
Однако скандал постепенно утих и после долгих упрашиваний со стороны настырного, забывшего про гордость и отчуждённость Симила, были наняты новые репетиторы и учителя по фехтованию, среди которых затесались и наёмники вышедшие «на пенсию». Один из нанятых родственниками преподавателей и повлиял на выбор оружия со стороны полукровки. Лишь раз увидев «танец» бывшего ловца удачи с парными клинками, эльфёнок отказался даже пробовать иные направления, желая, во что бы то ни стало, научиться подобному искусству. На счастье Симила, Амалиир, химера с примесью кровей диких кошачьих (кого точно определить так навскидку было сложно) согласился давать уроки и подошёл к процессу обучения юного дарования с куда большим терпением и пониманием, нежели тот светлый, что пытался преподать полукровке владение луком.
Естественно быстро и сразу ничего не делается, тем более что Симила от рождения был правшой, и левую руку пришлось разрабатывать отдельно. Пока подрастающий полукровка с головой ушёл в учёбу, счастливым хвостом повсюду таскаясь за преподавателями, а чаще всего за Амалииром, проявившим на свою голову расположение к одинокому мальчишке, члены семьи тес Шавиэль вздохнули спокойней и занялись воспитанием второго ребёнка, а так же своими делами, не беспокоясь даже тогда, когда Симила днями не появлялся дома, отправляясь с любимым наставником в очередной раз «на прогулку» искать приключений на пятую точку.
Как относился к положению дел сам полукровка? Однозначного ответа на этот вопрос не смог бы дать даже сам Лайзэ. В то время слово наставника для него стало едва ли не законом, тем более что это был первый взрослый столь открыто и тепло обращавшийся с эльфёнком. Естественно в свободное от прочих занятий и дел время Симила старался находиться рядом с химерой, слушая очередные истории или наставления. Почему сам Амалиир не прогонял настырного мальчишку, ответить сложно, может, чем приглянулась ему белобрысая ошибка природы, может, были и ещё какие причины, кто знает?
По прошествии десяти лет, к учёбе приступил и младший сын Фиритаи. Удивительно, но ребенок, ставший чаще видеть Симила, отчаянно тянулся к брату и очень расстраивался, когда полукровка сбегал на тренировки или в очередной рейд с наставником. Конечно же, младшего от дома далеко не отпускали и старательно опекали, но упрямое дитя отказывалось понимать, почему его не пускают к брату. Как относился к младшему сам Симила? Конечно же, была зависть и ревность, ведь второй сын Фиритаи был нормальным и получал всё то, чего в своё время лишился полукровка. Впрочем, эти чувства были притуплены, не смотря на юный возраст, выродок рода Шавиэль уже ребёнком не являлся даже по меркам своей расы, соответственно понимал глупость обид на младшего брата. Была досада, лёгкое негодование, что эта мелочь к нему цепляется и может быть немного покровительства, ведь сложно огрызаться, когда к тебе столь искренне тянутся…
Увы, сблизиться братьям дано не было, отчим Симила не одобрял тяги своего сына пообщаться с полукровкой и, забрав ребёнка с женой, отправился в поместье своего рода. Нет, на самом деле поступок был логичный и продиктованный куда более вескими причинами, нежели нелюбовь к пасынку, но принимать логичные объяснения и сын золотого и сам полукровка отказались, каждый для себя решив, что им просто решили не давать общаться. И если Симила такое положений дел даже устраивало, то второй сын Фиритаи едва не слёг с лихорадкой, устраивая родителям бойкот.
В отсутствии основного раздражителя в лице брата и матери, полукровка жил спокойно, почти счастливо, то зависая в библиотеке рода Шавиэль, то пропадая с наставником и наёмниками. У Симила проснулась тяга к знаниям и времени на изучение нового и совершенствование старого у эльфа было предостаточно, благо, семья почти не обращала на подросшего выродка внимания и, на удивление, пока не требовала ничего в замен за столь долгую заботу о нелюбимом ребёнке. Чем только не пробовал заниматься полукровка с молчаливого согласия главы рода! Его можно было застать на кухне, мешающимся поварам, в крыле прислуги обмотанного кусками ткани, с нитками в зубах, в окружении падких на экзотическую красоту девиц, за покраской стен или крыш (обычно проходи мимо родственник или кто из племени светлых листоухих, ведро непременно «случайно» падало на голову проходящему). Пробовал себя Симила и в кузнечном деле, столь любимом лунными и за зверьём ухаживал. Пожалуй, последнее и пришлось полукровке больше всего по душе из сторонних занятий, почти встав на одну планку с фехтованием. Расстраивало не признанного тес Шавиэль только отсутствие магического дара, хоть и опасался эльф этого искусства, после случившегося в детстве на поляне, но признавал полезность наличия хоть какого-то таланта, однако тот проявляться активно не спешил, увы.
К первому совершеннолетию (рубеж семидесятилетия) дома Симила уже практически не появлялся, вечно пропадая с бывшим наставником, а ныне лучшим другом Амалииром. Во владении парными клинками вида брат-сестра к тому времени полукровка уже достиг мастерства, но на уговоры бывшего наёмника осваивать и другие колюще-режущие артачился, соглашаясь лишь на обучение основам рукопашного боя, да и с тех занятий сбегая периодически на свиданья с очередной поклонницей. Родственники казалось, и думать забыли о выродке, а уж от матери с братом вестей тем более не было.
Тем удивительнее стал визит в дом тес Шавиэль мужа Фиритаи с семьёй и… невестой для Симила. Юная золотая, приходящаяся дальней родственницей отчиму полукровки оказалось девушкой спокойной, чуть меланхоличной и стоит признать весьма обаятельной. Как утверждал глава рода Шавиэль, естественно тоже участвовавший в деле сватовства, лучшей партии юному эльфу было не найти и если поразмыслить, Симила был с ним даже согласен. Проблема заключалась в другом, точнее их было несколько, во-первых, полукровка не чувствовал к девушке всепоглощающей любви и связывать себя семьёй не желал, рассчитывая в скором времени отправиться с бывшим наставником в очередную вылазку, на этот раз за территории Киана, ну и, во-вторых, ситуация с симпатиями оказалась далеко не так проста как могло бы показаться сначала. Светлая практически не смотрела на экзотичного жениха, стараясь находиться поближе… к младшему брату Симилы, в то время как тот едва ли не висел на полукровке, умудрившись не только не забыть о выродке тес Шавиэль за столько времени, но и не растерять пылкой привязанности.
Естественно долго подобный дурдом продолжаться не мог, апогеем балагана стал день официальной помолвки Симила (которого естественно никто не спрашивал) с родственницей мужа Фиритаи (невесту тоже никто не спрашивал, что за жизнь такая?!), когда полукровку за час до начала церемонии застали в одной постели… с собственным братом. Вообще-то всё было по обоюдному согласию и к искреннему восторгу младшего из эльфов, но попробуй это объяснить застывшей на пороге в ступоре родственнице! Пока та хлопала губами, осмысливая происходящее, Симила успел не только выскочить из постели, но и заметаться, собирая свои пожитки, которых как оказалось, за столько лет накопилось немало. Когда поднялся визг, то, что они влипли, наконец, дошло и до сонно хлопавшего глазами второго сына Фиритаи. Впрочем вопли почти тут же стихли сменившись глухим стуком, когда впечатлительная эльфийка грохнулась в обморок, а затем и Симила походя захлопнул дверь, да ещё и на всякий случай задвинул оную тумбочкой, баррикада сомнительная, но в спешке что-то лучше придумать было сложно…
Вообще-то выродок семьи тес Шавиэль так и так собирался свалить от «любимых» родственничков, не желая связывать себя узами брака, а уж теперь предстояло драпать и молиться, чтобы его не догнал отчим. Что будет, если родичам удастся добраться до непутёвого первенца золотой Фиритаи, сам остоухий даже думать боялся. Уже собрав необходимое и слыша нарастающий гул со стороны коридора, Симила обнаружил ещё одну проблему, с которой нужно было что-то делать, а именно младшего брата сидящего в одеяле и хлюпающего носом. И с собой не возьмёшь, и оставлять глупого листоухого после такого было нельзя. Увы, появлению умных мыслей долбёж в дверь и угрозы не способствуют, пришлось хвататься за первую попавшуюся идею как спасти младшего от незавидной участи. На уговоры и вдалбливание прописных истин ушло почти полчаса, за которые дверь таки решились сломать.
Когда глава рода с поддержкой мужа Фиритаи ввалились в комнату, они застали лишь мелькнувший в окне белоснежный хвост и заплаканного дрожащего светлого. Как удалось выяснить родственникам много позже, и без того не страдающий покорностью Симила ещё по молодости лет положил глаз на брата, а когда встал вопрос с женитьбой, совсем видимо умом повредился, чего занятые подготовкой праздника родственники не заметили. И вот, не выдержав, выродок, ныне отлучённый от рода тес Шавиэль, банально изнасиловал ни о чём не подозревающего мальчишку. А то, что разговаривать младший ни с кем не желал и рассказывал с тоской и гневом в голосе, со слезами на глазах, так оно понятно, такой стресс пережил бедный листоухий! И когда обнаружилось что с мечом золотой ни днем, ни ночью не расстается, тоже вопросов никто задавать не стал. А стоило бы заинтересоваться, откуда у светлого, ранее не интересовавшегося фехтованием, взялась «сестра» из той пары, что всегда при себе таскал Симила…
Полукровка же, сбежав, направился прямиком к бывшему наставнику, верному другу Амалииру. После рассказа о случившемся, пришлось, конечно же, выслушать от химеры сомнения касательно наличия у некоего белобрысого субъекта мозгов, но читать нотации бывший наёмник не стал, более того, даже успокоил оставившего в доме тес Шавиэль «сестру» эльфа. Как оказалось Амалиир так и так готовил Симиле подарок – новые клинки из первоклассной стали, сделанные по заказу специально для полукровки, да ещё и зачарованные лунными остроухими. Восторгу Симилы предела не было, о подобном подарке, да в столь неудачно начавшийся день он и мечтать не мог!
Однако оставаться в Киане теперь и эльфу и химере было опасно, оба прекрасно понимали, что просто так светлые подобного поступка не забудут, особенно если младший брат Симилы выполнил инструкции данные старшим перед уходом. Собрались на диво оперативно, да и дом Амалиира покидали без сожаления, перед отъездом им предстояло ещё уладить несколько мелочей…
Ближе к полуночи город верхом покидали два всадника, определённо наёмники. Один Химера, семейства кошачьих, второго можно было бы принять за эльфа, если бы не несколько мелочей с расой листоухих несовместимых. Во-первых, волосы белые как снег острижены были коротко, во-вторых, смазливую мордашку слева располосовала чёрная татуировка затейливой вязи и, в-третьих, на молодом воине был доспех гномьей ковки, для жилистых остроухихи неприемлемый. В тот день выродок семьи тес Шавиэль, Симила, перестал существовать, его место занял ловец удачи Лайзэ. Прозвище было предложено Амалииром, что в переводе с родного языка химеры означало примерно то же, что с эльфийского старое имя полукровки.
Друзья в начавшемся путешествии к землям Кёху не спешили, благо погони ими замечено не было, да и в пути Айзу приходилось нелегко. Посудите сами, эльф никогда ничего тяжелее тонкой кольчуги на себе не таскал, а тут такая груда металлолома на его хрупкие плечи! После дневного перехода полукровка даже двигаться от усталости не мог, стоило Амалииру объявить привал, как несчастный Лайзэ в буквальном смысле падал с лошади и оставался валяться, отказываясь подавать признаки жизни. Химера на выкрутасы бывшего ученика лишь ухмылялся, каждый раз вытаскивая остроухую тушу на ночь из консервной банки и помогая растереть горящие огнём мышцы, после чего безжалостно отправлял за хворостом, не слушая воплей о садизме некоторых кошкообразных.
В общем и целом, Айз постепенно привыкал к походной жизни и новому обмундированию, запоминая мелочи, которым в домашних условиях не научат. И как место для остановки выбрать, какие травы для чего служат, о чём та или иная птица предупредить может, основы защитных рун для круга в случае ночёвки в месте опасном, как и где можно наёмнику заработать денег и при этом тут же их все на чепуху не спустить… Хоть и топтал травы полукровка уже почти век с момента рождения, а так далеко и надолго родной дом раньше не покидал, приходилось теперь навёрстывать упущенное, запоминая в ускоренном темпе прописные истины путников.
Однако до порта странники так и не добрались, принятый по глупости эльфом заказ увёл их в степи, откуда вернулись химера с Айзом лишь чудом. Всё же не место жителям городов и лесов на полной своих тайн и загадок территории кочевников. После полугодового блуждания в вольных просторах с проклятым заданием отыскать какую-то редкую зверушку для мага-маньяка, пути Амалиира и полукровки разошлись. Нет, ссор не было, да и воспоминания о совместных путешествиях сохранились самые тёплые, просто получивший в путешествии серьёзную травму ноги химера предпочёл остаться в городе, в то время как его бывший ученик примкнул к компании наёмников, взявшихся повысить новичку квалификацию и потаскать странного остроухого по «настоящим заданиям».
Впоследствии Лайзэ признал принятое решение верным, принёсшим бесценный опыт, однако тогда… Он проклинал всё на свете и свою самонадеянность в том числе. Первым стал урок выживания, преподанный командой вояк новичку. В чём он заключался? Очень просто, заехать как можно глубже в чащу окружённую болотистой местностью и имеющую славу весьма дурную, а потом смыться со всеми вещами, прихватив сумку, оружие и доспех остроухого, оставляя последнего в одиночестве без средств не то что к существованию, к банальному выживанию...
Айз продержался полторы недели, практически сумев выбраться к более-менее обжитой местности. О том, что ему пришлось вынести за этот не столь уж значительный срок, эльф никогда не рассказывал, предпочитая на расспросы отмалчиваться. Когда оставался последний рывок, измученного, раненного полукровку угораздило ночью привлечь излишнее внимание полуразумной нечисти… Сил оказать достойное сопротивление у Лайзэ уже не было и быть бы остроухому порванным на части, не подоспей в последний момент на помощь отряд тех самых наёмников, что устроили бедолаге столь «весёлый» досуг сроком в десять с половиной дней.
Как выяснилось после, воины всё время находились неподалёку, контролируя, сколько выдержит новичок, но не спеша на выручку, сорвавшись лишь тогда, когда стало ясно – больше листоухий не протянет. Надо признать Лайзэ превзошёл их ожидания, хотя рекордов не установил, результат был средненький. Отлёживаясь в деревеньке, куда его доставили лечиться, эльф долгое время не желал разговаривать с «предателями», но, в конце концов, сдался, поняв глупость обид, лишь сделав зарубку на будущее не расслабляться в присутствии посторонних, ведь именно излишняя доверчивость чуть не свела его в могилу.
Конечно же, Айзу его пожитки вернули, теперь уже официально предложив присоединиться к отряду наёмников, на тот момент состоящий из пятерых ловцов удачи, у каждого из которых были свои таланты, своя предыстория… Через полтора месяца, полностью поправившись и по достоинству оценив терпение будущих спутников, полукровка ответил на предложение согласием, уже на следующей день с обретёнными соратниками сорвавшись на задание в земли Дагора.
Следующие полтора века были калейдоскопом заданий, самых различных, безобидных и тех на которые иной демон не решится, простых и таких с которых отряд возвращался не полным… Лайзэ перепробовал на себе десятки масок и ролей, выполнял работу травника, лекаря, охотника и убийцы, шпиона и вора, курьера и просто актёра. За время странствий он набирался опыта, менял товарищей, порой приходилось браться за заказы и в одиночку, но неизменно эльф соблюдал выработанные ещё по молодости правила выживания, изредка их дополняя. Как не удивительно, с мечами подаренными Амалииром Айз умудрился не расстаться, не смотря на столь долгий срок их службы, а вот доспех менять приходилось не единожды, почти столько же, сколько полукровке побывал на пороге смерти, лишь чудом оставаясь среди живых… и относительно живых конечно. Что из тысяч историй, накопленных за срок эльфом провёдённый в шкуре наёмника, стоит упомянуть? Пожалуй, есть несколько воспоминаний листоухого, достойных упоминания отдельно.
Только присоединившись к отряду, замкнутый, вечно огрызающийся белогривый полукровка получил от товарищей прозвище Ледышка, как за характер и отказ единственной даме в отряде, так и за экзотичные прозрачные глаза. Однако лет семнадцать спустя, на очередной вылазке в земли Кёху, кличку Айзу сменили, на такую же «прохладную», но куда менее пафосную.
Отряд ловцов удачи, на тот момент уже частично изменивший состав (увы, друзья мои, работа наёмником долголетию не способствует), был послан отловить мага, успевшего досадить одному из кланов. Нагнать «добычу» удалось лишь на перевале, спасибо поднявшейся метели. Естественно пока искали следы кудесника, задубеть успели все, несмотря на специальное снаряжение, да и времени ушло немало. Так и не сумев взять мага нахрапом, отряд разбил лагерь, выставив часовых, предрассветное дежурство выпало остроухому, чему Айз был только рад, как-никак самое лёгкое время для стояния на посту. Знал бы полукровка заранее, чем оно обернётся, махнулся бы сменами…
Утром, не обнаружив Лайзэ на посту, естественно наёмники всполошились, отправившись искать безалаберного дозорного. Нашли листоухого спустя час рысканья по занесённому снегом перевалу (метель всю ночь не утихала, что поискам естественно не способствовало) и то случайно. Представьте себе веселье отряда, когда Айза обнаружили в сугробе, занесённого по макушку, едва ли не в обнимку с искомым магом! Как оказалось, ночью эльф заметил шевеление, но вместо того, чтобы кого-то разбудить из товарищей, самонадеянно сунулся проверить, естественно налетев на искомого беглеца. Кудесник встрече почему-то не обрадовался, попытавшись атаковать, однако правильно закончить заклинание не успел, клинок остроухого настиг его раньше. Почему же Лайзэ не вернулся к лагерю, покончив с заданием? Очень просто, хоть маг и не успел атаковать так, как предполагал, магия всё же сработала, приморозив к земле как уже мёртвого кудесника, так и остроухого, лишая последнего шанса сдвинуться с места.
Из того задания Айз вынес многое, новый жизненный опыт, простуду не отпускавшую полукровку неделю и изменённое прозвище, из Ледышки превратившись в… Снеговика.
Второй случай имеет куда большее значение в истории эльфа, ощутимо повлияв на его дальнейшую судьбу. Прошёл почти век с начала странствий Лайзэ в качестве наёмника, на этот раз декорациями событиям послужила крепость одного из баронов в землях Догора, шёл пятый день штурма и полукровка среди прочих наёмников был на стороне обороняющихся. Вообще обычно в военные дела ловцы удачи старались не ввязываться, но тут уж больно солидный куш был предложен перетрусившим аристократом, сумевшим сильно досадить соседу. Что уж они там не поделили Айзу дела не было, задаток есть, чётко поставленная цель и командир из наёмников почти ветеранского возраста есть, противник как это ни странно, тоже есть, остальное остроухого не касалось… По крайней мере так он думал на момент начала осады.
В указанный ранее пятый день, при очередном штурме оборона была прорвана, но попал в крепость противник не через ворота или проломав стены, что вы! Диверсионному отряду удалось проникнуть в здание через один из тайных ходов, по которому попытался улизнуть перетрусивший барон, бросив нанятых им людей. Естественно аристократа убили, не смотря на солидную охрану, взятую наивным человеком с собой. Защищать труп, как и лишившиеся хозяина стены смысла не было никакого, да вот беда, вошедший в раж противник пленных брать отказался, не смотря на изнурительные предшествующие дни осады, наседая с удвоенным энтузиазмом.
Наёмники и жалкая часть оставшегося гарнизона сумели отступить к одной из башен, однако шансы выжить у них были невелики. Во время прорыва, когда диверсионному отряду удалось открыть ворота, опустив мост, первым под удар попал командный состав, с которым погиб и капитан ловцов удачи. Противник действовал наверняка, сосредоточив атаку на тех, кто представлял наибольшую угрозу…
Однако, под началом взявшего на себя руководство Лайзэ, тем, кто признал за ним право командовать (как ни поразительно большинству, среди которого были и солдаты гарнизона) удалось выбраться из засады живыми, забаррикадировавшись и отступив через сеть тайных ходов. Не имеющий даже карты, полукровка сумел провести последовавших за ним сквозь лабиринт катакомб и вывести на безопасное расстояние от места сражения. Несмотря на расспросы, как ему это удалось остроухий не признался. В самом же деле, эльф просто не знал как объяснить то интуитивное знание поворотов, что возникло само, и не желал рассказывать о женском голосе, давшем подсказку, помогшем в убеждении воинов отступить… Согласитесь, прослыть шизофреником неприятно, а то и ещё что похуже заподозрить могли!
С того случая голос неизвестной Айз слышал всё чаще и отчётливее, чему поначалу не придавал большого значения, забавы ради пытаясь выяснить личность «благодетельницы». Так и не добившись ответа постепенно привык, смирившись, начав сам того не заметив доверять советам «ангела хранителя». Так же, дальнейшие годы Лайзэ провёл капитаном немалого отряда наёмников, собранного в основном из тех, кто присутствовал на осаде и спасся благодаря эльфу.
Однако всё в этом мире имеет начало и конец, наступило время и странствиям полукровки прерваться. Как упоминалось ранее, наёмником Айз пробыл полтора века, первое столетие проведя вольным зверем, то к стае примыкающим, то в одиночку добычу загоняющим, оставшиеся же несколько столетий листоухий оттачивал навыки командования, отвечая уже не только за свою непутёвую голову, но и ещё за десяток таких же балбесов. Стоит отметить справлялся Лайзэ неплохо, правда не без помощи голоса неизвестной, что его сопровождал повсюду. На самом деле об окончании карьеры ни эльф, ни его подопечные и не помышляли, отправляясь на очередное задание, даже не подозревая, чем оно для них обернётся…
Добыть магическую финтифлюшку для очередного коллекционера, казалось бы, что тут сложного? Ну да, находится среди лесов-болот, естественно имеет охрану и живую, и магическую, так в первый раз ли ловцам удачи с подобным сталкиваться? Однако неприятности начались уже на полпути… Как позже оказалось, так понадобившаяся заказчику цацка принадлежала демону, да не из низших чинов. Естественно тому совсем не понравились посягательства наглых наёмников на, может и сомнительной ценности, а всё же его собственность. Что так же предсказуемо, тягаться силами с настолько превосходящим противником не стоило и начинать, вот только понял бы это отряд пораньше, а не тогда, когда до смерти ловцам удачи оставались жалкие мгновения...
Единственным выжившим в устроенном тёмным аду оказался Лайзэ, да и то было не его заслугой, эльфа спасла «ангел хранитель», по иронии судьбы оказавшаяся демоницей пятого чина. Тар-Кальх-Зао или просто Кальха, наблюдавшая за остроухим едва ли не с рождения, но сумевшая пробиться в мир живых, к столь полюбившемуся ей полукровке лишь много лет спустя. Молодая, эмоциональная, как помнил Айз ещё по «разговорам с шизофренией», она сумела его защитить в последний момент, хотя повреждений полученных листоухим всё равно хватило аж на три месяца лечения под строгим надзором лекарей. «Исчадие ада» не оставляла подопечного одного практически ни на минуту, занимая разговорами, рассказами и расспросами, стараясь ускорить процесс выздоровления Лайзэ, сетуя на непригодность своих способностей для лечения. Полукровка, обычно отчуждённый в общении с посторонними, да и по жизни привыкший сдерживать эмоции, принимал внимание демоницы благосклонно, лишь изредка ловя себя на том, как странно для тёмной проявление заботы. Сама Кальха на расспросы листоухого лишь смеялась, отговариваясь тем, что и эльф потерял свою хвалёную осторожность, с чем Айз вынужденно соглашался.
Корил ли себя полукровка за гибель товарищей? Скажем так, допущенные ошибки он осознавал, но устраивать трагедию из случившегося не стал, восприняв произошедшее не флегматично конечно, но довольно спокойно, благо рядом всегда находилась демоница, не дававшая уйти остроухому в себя и заняться столь глупым делом как самобичевание. С подачи Кальхи Айзем было решено сделать перерыв в вечной игре со смертью на удачливость, основной причиной послужили, как не удивительно, открывшиеся таки у полукровки магические способности. Как убедила эльфа демоница, столь запоздалое проявление таланта могло быть спровоцировано столкновением с одним из высших чинов ада. Так или иначе, бывший «ангел хранитель» с радостью взялась обучать листоухого основам, всё время стараясь проводить рядом с Лайзэ.
Воину осваивать совершенно новую науку было непросто, конечно он был ещё довольно молод для своей расы, но привыкнув за столько лет полагаться на верную и надёжную сталь, столь тонкие материи эльф воспринимал с трудом. Куда больше бывший наёмник преуспел в нелёгком деле налаживания отношений с Кальхой, как-то неожиданно оказавшейся самой близкой, верной и дорогой сердцу полукровки. Демоница была благосклонна к эльфу, но нередко со смехом напоминала ему о возникшем у многих стереотипе - «исчадия ада» любить не умеют, отказываясь чётко дать ответ на чувства Айза.
Размеренное и тихое существование на окраинах земель Дагора в обществе пыльных стеллажей с магическими фолиантами, весёлой Кальхи и того зверинца, что Лайзэ взял под опеку, развивая способность понимать и подчинять живых существ, продолжалось, увы, недолго. Болото повседневной жизни не пригодно для воинов, полукровка это тоже прекрасно понимал, но почти полвека терпел, упорно сидя на одном месте, цепляясь за иллюзию счастья. Всё рухнуло, разлетевшись тысячью осколков в один миг, в непримечательный день, похожий на миллионы остальных, когда демоница пришла к эльфу в слезах. Она порой пропадала по своим делам, но неизменно возвращалась, всегда бодрая и весёлая, нередко притаскивая очередную редкую зверушку в успевшую стать знаменитой на весь город-маскарад коллекцию Айзу… В этот раз всё оказалось иначе.
Как рассказала Кальха, в аду ей был доверен некий артефакт, что-то очень ценное для порождений тьмы и сейчас предстояло вернуть то, что она брала когда-то на хранение… Однако отдать требуемое демоница не могла, ведь именно благодаря артефакту ей удалось тогда спасти Лайзэ от гибели и обрести возможность быть рядом с листоухим в материальном плане. Увы, чудес на свете не бывает и после столь нерационального использования цацка естественно пришла в полную негодность, лишая Кальху возможности оправдаться перед сородичами. Эльф и думать боялся, что ждёт его единственную, когда всё вышеописанное станет известно демонам, но и как помочь не представлял…
Спасение было найдено случайно, в одном из тех многочисленных томов, что последние годы столь старательно изучал листоухий. Точнее упоминаемое там Древо жизни давало шанс спасти Кальху, вернув утерянное. Гонка шла на опережение, чего Лайзэ не любил, вообще, как и многие его сородичи не одобряя спешки, так что информацию приходилось собирать и изучать в ускоренном темпе. Естественно подобный подход к делу гарантирует упущенные мелочи и не просчитанные варианты. В иное время и при других обстоятельствах полукровка бы подобного наверно не допустил, но, увы, когда в дело замешаны чувства, разум отступает на второе место, если не дальше. Демоница вынужденно отправилась заговаривать зубы своим сородичам, а эльф сорвался в путь, надеясь успеть и спасти своего «ангела хранителя».
Айз смог найти и добраться до столь известного Древа, где первым серьёзным препятствием был филин, видевший намеренья прибывших на остров. Листоухому скрывать было нечего, ведь единственное его желание на тот момент было спасти столь дорогое сердцу существо. Полукровку пропустили, и новой задачей встал вопрос, что же именно нужно эльфу от Древа жизни, какое из желаний нуждается в воплощении? Ответов могло быть сотни, среди которых нашлись бы и более верные, нежели тот, который дал Лайзэ хранителю ключей. Воин пожелал получить для Кальхи предмет, что был ей столь необходим, таинственный артефакт, сам по себе совершенно не интересующий эльфа. И по насмешке судьбы, ключ был получен, а столь желанная цель достигнута.
Полукровка вернулся в Дагор, где его с нетерпением ждала демоница и соскучившийся зверинец. Воин отдал с трудом добытую цацку любимой и награда ему за доблесть и глупость была грандиозна. Кальха лишь получив вожделенный артефакт, сбросила маску невинной и всеми обиженной дурочки, показав спустя столь долгий срок истинную свою сущность. Как поделилась демоница с ошеломлённым Лайзэ, всё с самого начало было лишь игрой. Ведь именно по её совету наёмник взялся за памятное задание, сгубившее весь отряд! На чью территорию влезли тогда наёмники? Догадаться не так уж сложно… Просто Кальхе надоели посторонние субъекты мешающие лживой твари влиять на полукровку, и демоница решила от них избавиться, после уже разыграв из себя влюблённую героиню. Ну и спасибо наивному остроухому конечно за добытый артефакт Кальха всё же сказала, ведь благодаря добытой с таким старанием Айзом вещице обманщица имела все шансы подняться по чину!
Все знают, что долгие речи злодеев ведут к неминуемому краху последних? Убить бывшую возлюбленную постепенно взявший себя в руки воин не сумел, зато клинок очень удачно прошёлся по артефакту, вызывая у последнего далеко не дружелюбную реакцию… Жахнуло грандиозно, едва не сравняв с землёй дом в котором находились на момент выявления истины Лайзэ и Кальха. В последний момент демоница успела исчезнуть, бросив игрушку, ради которой столько старалась, а вот полукровка уйти не успел…
Однако смерти в очередной раз не удалось заполучить удачливого остороухого в свои чертоги, эльфа вновь спасло чудо. Чудо предстало в лице недавно занявшего трон Его Величества, выбравшего именно тот памятный день для прогулки инкогнито до прославившегося редкими тварюшками и не менее экзотичным хозяином зверинца. Подоспел, правда, Нарцисс Теодор Мэйн, как и любое здравомыслящее существо, лишь к развязке. Глазам короля предстало пепелище, покосившиеся голые стены и полуживой Лайзэ, не ясно как остававшийся в сознании. Его Величество милосерден и конечно не мог бросить эльфа помирать, поспешив организовать помощь и доставить листоухого к лекарям. И не надо верить глупым слухам, будто столь доблестный поступок мог быть продиктован корыстью! Представители голубых кровей такой заразой не болеют, что вы. И то, что после тех событий полукровка остался в услужении у короля, тоже лишь благодарность со стороны воина и никак иначе, никто эльфа насильно не держит. Лайзэ же, помнил прекрасно то, что было до подхода зевак и лекарей… А был холодный голос наделённого властью и нежелание вот так умирать, было жгущее душу чувство мести и новая глупость, совершённая почти сознательно, клятва верности… Его Величеству? нет, Нарциссу Теодору Мэйну, обещающая преданность и служение до тех пор, пока сам человек не посчитает долг жизни исчерпанным.
Конечно же Айз выжил, хотя в этот раз так легко как раньше не отделался, практически лишившись левой руки. Общими усилиями лучших магов и лекарей короля восстановить конечность эльфу удалось, но слушалась она плохо, лишая полукровку возможности и дальше пользоваться любимыми парными клинками… Проходя реабилитацию, листоухий пытался приспособиться к полной фальши жизни при дворе, сначала как гость, а когда поправился как посыльный Его Величества. В возрасте близком к четвёртой сотне лет быть на побегушках у совсем ещё мальчишки, человеческого правителя, что может быть хуже и унизительней?!
Время шло, Лайзэ терпел капризы постепенно взрослеющего короля, привыкал к придворной жизни, к фальши и хороводу масок… Эльфу не нравилось новое положение и место обитания, но спорить он не мог, верный своему слову, переступивший через гордость. Чувство мести, не смотря на текущее время, не пропало, став лишь более взвешенным и холодным. Айз не знал, как добраться до той, чьё имя, словно в насмешку над самим собой взял вместо фамилии, но забывать предательство не собирался. Можно было поискать ответа у Древа жизни, но вновь туда соваться Лайзэ желания не имел. Ещё более абсурдным был вариант с Академией, так как даже найдись там нужные сведенья, обратно выбраться эльф уже бы не смог. Да и решись даже полукровка сунуться в одно из двух мест, ничего бы не вышло, ведь король свою игрушку отпускать и не думал.
Не прошло и трёх лет, как Его Величеством Лайзэ Кальхиссу было отдано освободившееся место сенешаля. Эльф предпочёл бы скорее должность телохранителя, или хотя бы капитана личной гвардии короля, но, увы, первая должность была недоступна из-за повреждённой руки, вторая освобождаться не спешила. Впрочем, как любят утверждать люди, привыкаешь ко всему, Айз исключением не был, постепенно освоившись и с местом обитания, и с обязанностями, взваленными на плечи, и с падким на экзотику Тео, так и не отпустившим заполученного столь удачно полукровку с глазами цвета льда...

7. Внешность.
Что первым делом бросается в глаза при встрече со столь оригинальным существом как Лайзэ? Высокий рост лишь немного не дотягивающий до двух метров (не верьте первому впечатлению! Там и 190 см нет!). Необычно крепкая для эльфа мускулистая фигура, лишённая, впрочем, естественной для подобной комплекции громоздкости и массивности. Плавные, завораживающие, чётко выверенные жесты и движения, сравнимые с течением воды - результат долгих тренировок, подкреплённый наследием крови остроухих. Белоснежная грива прямых струящихся волос, спускающаяся по обычаям эльфов едва ли не до бёдер и, вопреки ним же, обычно собранная в косу или хвост, реже во что-то более сложное. Светлая, как может показаться болезненно бледная кожа, оттенка аметиста, не позволяющая заподозрить в родичах Айза золотых. И конечно, самое главное, миндалевидные, прозрачные, ледяные глаза, с тьмой зрачка и тёмной окантовкой радужки, надёжно хранящие тайны своего обладателя от чужого любопытства.
Если же суметь подобраться поближе к полукровке, можно узнать куда больше. Что, не смотря на крепость комплекции, он тонкокостен и не потерял эльфийской гибкости, даже, наверное, изящности. Что светлая кожа кажущаяся шелковистой, огрубела за годы странствий, но при этом весьма чувствительна и следы малейших повреждений не сходят годами, от чего у Лайзэ тело покрыто сетью шрамов, по которым, если умеючи подойти, можно прочесть историю его странствий почти с детства.
Ещё у бывшего воина порвано левое ухо, видимо от сдёрнутой серьги, но вновь проколото на мочке и у острого кончика, не иначе как из упрямства. Чёрные полосы татуировки, окрасом хищника тянущиеся от брови через глаз до челюсти, это попытка забыть неоплаченный долг жизни, ведь под ними первые серьёзные шрамы полученные эльфом, когда он ещё носил имя Симила. Ещё одно клеймо расположилось на груди полукровки, напротив сердца, так же перекрывая следы застарелой раны, чуть не погубившей Лайзэ - изображение скрещенных мечей, дань памяти погибшему отряду наёмников, тем, кто некогда пошёл за листоухим воином, признав его своим командиром.
Не смотря на принадлежность к эльфам, бывший наёмник обладает довольно резкими чертами лица, успевшими утратить юношескую мягкость, ту смазливость, которой так славятся и золотые и лунные сородичи Айза. Прямой нос, тонкие губы, высокие скулы, острый подбородок, если абстрагироваться от глаз и татуировки всё это можно легко заметить, как и контрастно-чёрные брови (полукровка ни за что на свете не признается, но они крашенные! Ещё в молодости листоухий обращался к магу, чтобы изменить естественно-белый окрас на противоположный с постоянным эффектом).
Что касается гардероба, то тут зависит от места и ситуации. На самом деле, как и большинство его сородичей, Лайзэ падок на красивые вещи и витиеватые побрякушки, стараясь впрочем, не демонстрировать излишне эту свою слабость.
В домашних условиях, то есть уверенный в отсутствии посторонних, полукровка предпочитает одежду из лёгких, желательно содержащих шёлк тканей, не стесняющую движений, чёрно-белой гаммы, изредка с вкраплениями серого, без лишних рисунков, однотонные. Так же при столь мирной обстановке на листоухом можно обнаружить и украшения, обычно без камней, зато тончайшей ковки из тёмных или серебристых металлов. Не снимая Айз таскает лишь серебряный браслет в виде вьюнка с аметистовой росой, подарок, который сам не зная почему, эльф бережно хранит по сей день… Может из-за того, какой был взгляд у младшего брата, дарившего на прощание эту безделушку?
Модных костюмов попугаистой окраски, придуманных явно не для удобства, полукровка не признаёт, надевая нечто хоть сколько-то соответствующее лишь на официальные мероприятия, где иначе совсем уж никак. В повседневности же бывший воин чувствует себя неуютно без ставшего родным за годы наёмничества железа на теле. Конечно, таскать тяжёлые доспех полной комплектации в мирное время нет никакого смысла, но от лёгкой кольчуги Лайзэ так и не смог отказаться, тем более что последняя уже не раз спасала ему жизнь в стенах дворца. Так же неизменны на листоухом высокие сапоги с плоской, жёсткой подошвой, глушащей звук шагов и костюмы из всё той же лёгкой ткани контрастных чёрно-белых цветов.

8. Характер.
Если составлять характеристику полукровки руководствуясь взглядом со стороны, то получим мы примерно следующее:
Лайзэ Кальхисс, сенешаль Его Величества скрытен и сдержан в проявлении эмоций. Как и большинство эльфов, неимоверно горд, порой заносчив, но при этом удивительно расчётлив и осторожен. Из положительных качеств стоит отметить пунктуальность, внимательность к деталям, усердность в отношении любого из дел, за которое берётся милорд Лайзэ. Принимая во внимание то, как был занят пост сенешаля, можно смело утверждать, что полукровка не только амбициозен, но и умеет добиваться поставленных задач перешагивая через препятствия по излюбленному в Дагоре принципу «цель оправдывает средства». При личном общении неимоверно холоден, циничен, порой ехиден. Терпелив, что несомненно, а вот терпимость к окружающим Кальхиссу чужда. Иногда создаётся впечатление, будто всё окружающее ему противно, а то и вовсе ненавистно, но стоит заглянуть в холодные глаза, как появляются сомнения в умении этой ледяной глыбы вообще чувствовать. Милорд Лайзэ не только злопамятен, но так же и мстителен, что учитывая упомянутую ранее расчетливость, стоит непременно учитывать, прежде чем перебегать ему дорогу. Если и присутствует в полукровке искорка азарта, то тушить при необходимости он умеет её великолепно, никогда не поддаваясь на провокации.
Но всё это лишь мнение тех, кто никогда не общался с листоухим достаточно близко. На самом деле Айз личность более чем темпераментная, просто за годы странствий научился держать себя в руках, не желая проявлять излишней слабости при посторонних. Так же полукровка довольно сентиментален, хотя в пристрастиях за редким исключением весьма ветренен, обычно не привязываясь по-настоящему. Да жизнь наёмника и не самое радостное детство не оставили места наивности, излишнему любопытству и доверчивости, так что порой осторожность Лайзэ доходит до паранойи, но его можно понять, сколько раз остроухий оказывался предан…
На самом деле не так уж горделив полукровка, как кажется со стороны, будь всё так, он бы никогда не согласился быть на побегушках какого-то человеческого мальчишки, пусть и наделённого полной властью в городе-маскараде. А вот брезгливость, если не больше в общении с большинством придворных и аристократии Айз действительно испытывает, прекрасно зная, сколько фальши может скрываться за каждым льстивым словом и ласковым взглядом. Конечно, и сам листоухий не лишён лукавства, способен он и быть изворотливым, обойти данное обещание, даже предать или ударить исподтишка, но лишь тогда, когда иного рационального выхода не будет, либо в отместку, по обычаям края в котором вырос (да-да, глаз за глаз, зуб за зуб и так далее по нарастающей).
Амбициозен? Может быть совсем немножко, ведь власть пьянит любого, но куда больше по душе эльфу была жизнь вольного воина. Свойственна ли Лайзэ покладистость и верность? Последнее пожалуй да, а вот первое лишь под давлением обстоятельств, подчиняться кому или чему-либо полукровка не любит… Хотя зависит от того как подойти к процессу приручения, отдать прямой приказ как любит делать Его Величество? Остроухий послушается, но лишь вынужденно. Куда более действенна в этом плане была тактика демоницы с «направляющими советами».
Ещё один нюанс, который если знать бывшего наёмника нетрудно отметить, на самом деле милорд Кальхисс не лишён садизма, особенную страсть и упоение испытывая в бою при ближнем бое (отсюда и нелюбовь пользоваться стрелковым оружием).
Трудно поверить, но Айз вполне может быть ласковым и даже нежным. Правда на данный момент единственные кто видит эльфа без вечной маски отчуждённости это питомцы из зверинца, о которых трепетно заботится полукровка. Увы, этой слабости от посторонних глаз не скроешь, так что приходится внимательно следить за животными, пусть они и хищники, уход им тоже нужен, как и защита от тех, кому занявший место сенешаля Кальхисс как бельмо на глазу.
Вообще если разбираться, слабостей у Лайзэ немало, просто он старается их не демонстрировать. Так, например, листоухий очень некомфортно чувствует себя в небольших, тёмных помещениях, особенно подземных, но виду никогда не подаст, натренировавшись терпеть ещё наёмником, когда лазил по катакомбам. Там из-за глупой клаустрофобии можно было и жизни лишится… Украшения, о которых говорилось ранее, так же можно назвать слабостью, пусть и приятной. Любит полукровка и всевозможные головоломки, хотя разбирается в них и не слишком хорошо. В основном для эльфа это способ отвлечься и успокоится.
Айз обычно об этом не распространяется, но для него большим ударом стала потеря нормальной подвижности левой руки и восстановилась она куда хуже, чем может показаться со стороны. Пострадавшая конечность одна из основных беспокоящих полукровку тем, он многое бы отдал, чтобы вернуть себе прежнюю способность равно владеть обеими руками, о чём впрочем, распространяться не спешит, предпочитая делать вид, что всё в норме.
Какие цели преследует листоухий, чего желает, о чём мечтает? Помимо упомянутого ранее, найти Кальху и в идеале самолично прикончить придавшую чувства Лайзэ демонессу. Освободится от долга жизни и власти Нарцисса над своими действиями, убравшись подальше от надоевшего за столько лет Дагора.
Есть ли что-то, чего боится полукровка? Пожалуй, да. Погибнуть, не закончив запланированного (смотрим выше мечты и желания). Получить ещё более серьёзную травму, чем есть и лишится возможности вернуться к профессии наёмника или военного. А вот быть вновь преданным Лайзэ не боится, скорее в приступах пессимизма начинает этого даже ждать, почти привычка.

15. Пробный пост.
Вырезка из прошлого:
Перешагнуть порог, даже не вздрогнув на излишне громко хлопнувшие за спиной створки дверей, проигнорировать испуганный взгляд нового секретаря, совсем ещё ребёнка, непонятно каким чудом пробившегося на довольно ответственную должность, пройти бесшумно мимо, слыша за спиной цоканье когтей верной спутницы и скрыться в своём кабинете, так и не проронив ни слова, не одарив роскошное помещение даже взглядом. С каким удовольствием полукровка сейчас отправился в сад, на природу, ему просто жизненно необходимо было успокоиться и взять себя в руки, чтобы не совершить непоправимого, ведь до сих пор из головы не выходило произошедшее…
Рад поздравить Вас с новой должностью, милорд Лайзэ Кальхисс! Надеюсь, Вы будете достойной опорой Его Величества, выполняя обязанности сенешаля. Официальная церемония состоится послезавтра, к тому времени всё должно быть подготовлено, а пока что будьте добры осмотреть свой новый кабинет и сказать всё ли Вас устраивает…
Проклятый Нарцисс, он даже не соизволил сообщить о своём безрассудном решении лично! Прислал одну из многочисленных алчных до власти марионеток, что можно было бы считать почти оскорблением, будь проклятая должность или общество короля необходимы эльфу. Единственное же чего желал на самом деле полукровка, сейчас особенно остро, это убраться подальше от Дагора, опутанного клубком интриг, с прогнившим ароматом фальши и Его трижды проклятым Величеством, мальчишкой, получившим слишком много власти разом.
Тео… - Лайзэ окинул безразличным взглядом просторный, если не сказать огромный кабинет, имеющий на счастье большие окна, дающие достаточно дневного освещения. – О чём ты только думаешь, ставя меня на эту должность? Хочешь проверить любимую игрушку на выносливость? Сколько яда и кинжалов от твоих дражайших марионеток выдержу, прежде чем сломаться, отправившись туда, куда ты сам когда-то не позволил мне уйти? - Неспешные шаги, едва подрагивающие плечи, выдающие позорную усталость и лишнее негодование. Почему лишнее? Нет толку злится на венценосного мальчишку, ведь повлиять на его решенье будет невозможно, только себе лишний раз портить нервы.
Хотя догадываюсь о причинах, ведь я один из тех, кто просто не сможет тебя предать, ты это знаешь. Порой я жалею об излишней честности и верности, насколько проще было бы уподобится гадюкам, коих и без того полно в стенах дворца, подобраться ближе и… отплатить убийством за спасенье жизни. Смешно, но не могу, как бы ты не изгалялся. – Стянуть ленивым жестом перчатки, безотчётно потерев ноющее запястье левой руки, задевая то, чего ещё недавно при Лайзэ не было – кольцо. Величайшая честь, подарок Его Величества. Ещё одно клеймо с гербом словно кричащим – «Моё!».
Мне интересно, ты хоть осознаёшь, какой будет реакция на твоё решение? – По губам невольно расползается улыбка и есть в ней, несомненно, что-то хищное, плотоядное, заставляющее даже верную ирбис отступить назад, настороженно прижимая уши. – А я вот представляю, как зашевелятся, зашипят твои гадюки от негодования. Как же, не герцог, даже не аристократ, проживший в Дагоре всего-то ничего, да ещё и столь искренне весь вечный маскарад ненавидящий, что видно даже посторонним, не пытающимся под меня копать и вдруг на должность сенешаля! Ведь предыдущего-то со свету небось сживали с трудом немалым, копали под бедного, вынашивали планы, добились своего и тут такой облом! – Сдержать смешок, прижавшись лбом к нагретому солнцем стеклу, жмурясь от яркого солнечного света, чувствуя тепло улёгшейся в ногах верной Хааши, теребя проклятый перстень с гербом Его Величества.
Стук в дверь, даже скорее испуганная попытка поскрестись, словно за дверью мышь, попавшая в логово сытого змея, вроде и не угрожает ничего, а страшно всё равно. Чуть вздрогнуть, выдохнув с негодованием и резко обернуться, не спеша откликнуться, будто наивно надеясь, что побеспокоивший уйдёт, ответа не дождавшись.
- Милорд Кальхисс, Вас желает видеть Его Величество. Сказали через пятнадцать минут быть там… - Неуверенность в звонком голоске, постепенно сошедшем почти на шёпот. И вновь это противное шкрябанье об дверь, заставившее ирбис насторожится, но не подняться.
- Иду. – Короткий, чётки ответ и неслышный недовольный вздох. Задумчивый взгляд на разлёгшуюся в ногах кошку и милостивое разрешение, - Ладно уж, лентяйка, оставайся, сторожи свою мышку, пойду один мучиться.
Уверенные шаги обратно, распахнутые двери, едва не прибившие застывшего на пороге секретаря и безнадёжное решенье, всё же попытаться Тео отговорить, от безрассудной затеи. Пусть оно и бесполезно, но хоть нервы Его Величеству в ответ потрепать удастся…