Я всегда восхищаюсь, если люди откровенно рассказывают об истоках своей сексуальности. У каждого она индивидуальна – образы, мысли, фантазии, ощущуения...
Мои родители, сколько я себя помню, пытались отучить меня мастурбировать. Точнее- пыталась мама. Она говорила: «этого делать нельзя, потому что потом детей не будет». Детей я хотел иметь. Гипотетически. На тот момент я вовсе не задумывался,как они появляются... как КОНКРЕТНО) мне кажется, я даже не знал, что у меня там, внизу, есть какая-то щель. Искренне полагал, что там та же писька, что и у всех пацанов, но почему-то маленькая. Так же, как и мой брат Рома , который долгое время считал, что у всех девчонок так же, как и у него, есть яйца.
Так вот, дети-то предполагались, но мастурбировать хотелось, и я рискнул не поверить маме и продолжить это чудесное и удивительное дело..так часто, как мне этого хотелось...
Обычно это происходило, когда я приходил после школы, а родителей не было дома. А в детстве, раннем детстве, когда ежедневная повинность в виде отсидки в школе несколько часов в день отсутствовала еще, я делал это перед сном. Мама, конечно же, что-то подозревала и пару раз почти застала меня за этим занятием, но я всегда успевал убирать подушку, она видела только мое красное лицо человека, который только что кончил.Она ошибочно думала, что я делаю это руками, поэтому приучала меня спать так: тело под одеялом, а руки- вдоль тела, на одеяле. Ну, почти стойка смирно, только в горизонтальном положении... Я эту позу терпеть не могу до сих пор... к тому же, рукам было холодно, и я норовил их все время спрятать. Мама коршуном подрывалась с кресла и подбегала к кровати:
-Вытащи руки! Вытащи их из-под одеяла! Я знаю, чем ты там занимаешься!
А я просто хотел устроиться потеплей и поудобней...
Я делал это совсем не так, как представляла мама. С подушкой между ног,лежа на животе вниз лицом. Или- позже- с джинсами, скрученными как канат. Или же просто с одеялом, которое должно было быть для удобства достаточно толстым. Но лучше всего это получалось с ботинком или кроссовком.
Мама спрашивала подозрительно:
-Ты все еще это делаешь?(она сама в жизни не делала ничего подобного. Я не знаю, кончала ли она вообще...)
-Нет, не делаю.
-Я знаю, делаешь! Ты меня обманываешь! А как ты это делаешь?
-Ну...хорошо!
-Как? Ты туда пальцы засовываешь? Или карандаш?
-Куда? –я не понимал.
-Туда. В писю.
-А как туда можно что-то засунуть? И зачем? Ведь это же больно! – я был просто в шоке от такого извращения. Фантазии мамы мне не понравились, хотя и дали новое знание о дырке, которая оказывается должна быть между ногами, непонятного назначения...
Мне больше нравилось представлять свои фантазии...например, как меня бьют, пинают и унижают девочки, обзывают разными нехорошими словами. От таких картин я кончал лучше всего.


Однажды в раннем детстве ( мне было года четыре) я попал в санаторий. Там, по-моему, лечили дыхательные пути. Но это неважно.Как лечили, я совершенно не поминю. Зато с удовольствем вспоминаю, как я там дрочил!!
В этом санатории я, как обычно, сразу же проявил свою индивидуальность, а позже- еще и «опозорил» родителей.
Меня завели в туалетную комнату и предложили выбрать горшок.С клубничкой, с вишенкой, с машинкой, домиком... Мне ни один не понравился. Я показал на унитаз:
-Вот!
Что, мол, я- маленький, что ли!
Потом я потребовал у воспитательниц книжку вместо игрушки, чем немного шокировал их. Они долго искали...Почему-то книжки здесь были не предусмотрены кроме совсем тонюсеньких и детских, но на такие мне даже смотреть не хотелось. Принесли мне с горем пополам сказки Пушкина. Это я уже читал, но был не против прочесть еще разок. Потом сказал им:
-Эх, что за место! Нет даже хороших книжек!
Выразил, так сказать, свое «фе».
К вечеру я вполне освоился на новом месте. Тем более что воспитательницы клятвенно пообещали принести мне толстых взрослых книжек из дома. Ну, в крайнем случае-подростковых или для семейного чтения, но обязательно- толстых. Они поняли, что малышовые сказки следует оставить малышам.
Перед тем,как лечь спать, я захотел помастурбировать. Что и сделал, засунув замечательно толстое одеяло между ног. Воспитательница что-то заметила, но я продолжал, пока она не подошла вплотную к моей кровати. Я решил затаиться. Но у меня это плохо получалось. Заглянув мне в лицо, девушка отошла. Убежала в подсобку.А я закончил то, что начал, без проблем.
Наверное, они шептались там обо мне.
Плевать! И я стал мастурбировать так каждый вечер, глядя на этот девчоночий цветник в коротких маечках и почти прозрачных трусиках(сам я спал в теплой фланелевой пижаме).Девчонки вокруг орали, кидались подушками, а я делал вид, что лег спать окончательно и бесповоротно- и потихоньку дрочил. Моя кровать стояла в углу и меня почти не было видно.
Но воспитатели рассказали моим родителям, чем я занимаюсь по вечерам перед сном, в связи с чем мама немного поругала меня для приличия. По-моему у нее был культурный шок, потому что ругала она меня как-то вяло. Все уже знали. Что я- извращенец, и я не видл смысла это скрывать. Кровать мою переставили в центр комнаты(наверное, по настоянию мамы, чтобы мне стало стыдно и я перестал заниматься онанизмом), но я продолжал свои делишки, и воспитательницы вынуждены были переселить меня обратно в прекрасный темный угол, дабы не травмировать детскую психику остальных.
Мне было даже немного в кайф, что на меня все смотрят и уделяют мне столько внимания.Я решительно не понимал, что же здесь такого стыдного. Просто видел, что взрослые шокированы и им это кажется странным. Но несмотря на «позор», я им нравился. Я заставлял их читать мне, и они чувствовали себя нужными, а я наслаждался вниманием и привилегированным положением. Никому больше не читали на ночь персонально! Во мне было море обаяния, и я всегда мог понравиться любому. Если, конечно, мне этого хотелось.
Я был ко всему прочему дико сентиментален и раним. Это трогало их зачерствевшие снаружи сердца, и они любили меня весь срок моего пребывания в санатории, несмотря на мою «извращенность».
«Какой чувствительный и эмоциональный ребенок!»
Вечерами они любили собрать всех детей и петь с ними хором разные песни.
Например: «А как в городе,во саратове, отец дочку зарезал свою-у-у!»
«А-а-ааа! Нет! Не пойте!!!- мои глаза на этой первой строчке уже были полны слез.Мне становилось очень жаль дочку, кторую зарезали...
Воспитательницы стали петь при мне одни только веселые песни. Все для того, чтобы я улыбался.
Как прекрасно: никто не мешал мне плакать, не говорил, что я нюня и что «мужчины не ревут».
На самом деле- плачут. Еще и как.
И не нужно этого стыдиться. Особенно в детстве.
...Когда мне нужно было выбросить какую-нибудь вещь, сломанную, старую, уже ненужную, я очень жалел ее и шепотом просил у нее прощения.И выбрасывал. Мама ругалась, если я оставлял старые порванные игрушки, бумажки, клочки материи... В детстве мне казалось, что все вещи- живые, они тоже, как и мы, чувствуют все и им тоже бывает больно, страшно, грустно и печально...они тоже плачут, но мы этого не видим...Если бы мы видели, как им плохо, когда их выбрасывают, как им невыносимо чувствовать себя ненужными тем, кого они так любят...люди бы никогда их не выбрасывали,если б знали об этом!...
И я плакал...
Я и сейчас не мешаю себе плакать, если хочется. Иногда это случается. В основном при просмотре фильмов с трогательным и счастливым концом. Причем я плачу на самом, казалось бы, счастливом что ни на есть моменте... особенно это касается фильмов про семью, детей, отношения родителей с детьми...
Слезы не уменьшают мужественности во мне.
Когда-то давным-давно, когда я ходил во второй-третий класс, у меня была заколка-розочка. Вылепленная из пластика красная роза с впаянной сзади резинкой для волос.
Когда мама купила ее, у меня перехватило дыхание... Эта розочка показалась мне очень красивой, нежной. Это и в самом деле было очень хорошее, качественное изделие: матово-красная роза, в точности повторяющая очертания лепестков живого, настоящего цветка. Уж я-то знал, какими должны быть розы. Они росли у дедушки в саду- сорт Глория... большие и самые красивые, которые я когда-либо видел...
Так вот, заколка была как настоящая.
Вы думаете, я завязывал ею волосы?
Нет, конечно.
Она всегда теперь лежала около моей кровати, на маленькой тумбочке, служившей стольком.
Это было в то время, когда мы с родителями жили на съемной квартире у Зои Матвеевны.
Я разговаривал по вечерам с этой розочкой, представляя словно она- моя девушка.
Моя принцесса.
Конечно же, мне тогда нравились сказки про принцесс и драконов. И про отважных рыцарей, которые их спасали(речь идет НЕ о драконах)). Мне и самому хотелось быть таким же храбрым и отважным. Я воображал себя героями фильмов и книг. И рассказывал об этом своей розочке.
Целовал ее лепесточки на ночь и желал сладких снов...
Во мне росла потребность отдавать кому-то свою нежность и любовь. Только объекта любви пока что не было. Розочка мне в этом плане очень помогала...
Много позже я нашел ее в ящике старого секретера вместе с разными вещицами и вещичками из прошлого...Два лепестка были отломаны, ровный красный цвет, так восхищавший меня, был испорчен: краска облезла, матовость поверхности перестала быть непроницаемой и таинственно притягательной... После меня она досталась моим маленьким племянницам, они, наверное, ее и доломали. И вот, во время генеральной уборки , я и нашел ее- никому не нужную, сломанную и забытую...
Подержал ее в руках...
Шепотом попросил прощения.
И ..опустил в пакет с мусором.
Я сделал то, что надо было сделать. Не мог же я вечно хранить поломанную заколку для волос... Как-то несолидно это.. Но отчего-то мне стало очень, очень жаль моей розочки...И я заплакал...