Театр «У Моста» - уникальное авторское «изобретение» Сергея Федотова. Это театр с необычным репертуаром и узнаваемой оригинальной стилистикой, строящейся на мистическом мироощущении и инфернальном существовании актеров на сцене. И очевидно, что и приглашение режиссеров на постановку в театр Сергея Федотова – это далеко не случайное событие, а особое развитие художественной сверхидеи.

В следующем сезоне театр планирует выпустить очень необычную постановку, спектакль по легендарной пьесе Г. Горина «Дом, который построил Свифт», ее режиссером станет один из самых известных и уникальнейших людей театральной России – Виктор Львович Шрайман. Создатель первого в России авторского Театра – Театра Куклы и Актера «Буратино». Но идея авторского театра – это не единственное совпадение, объединяющее Шраймана и Федотова, режиссеров, по их же собственным словам, ощущающих «кровное родство». Удивительно, но некоторое время назад Шрайман был актером одного из самых известных израильских театров «Гешер», название которого переводится как «МОСТ».

Одним словом, все мистические совпадения и знаки предвосхищают особенную ауру и образ будущего спектакля, в котором, конечно, обязательно появится и особый инфернальный мир, который умеют создавать только «умостовские» актеры, и куклы…

В конце сезона Виктор Шрайман приезжал в Пермь, смотрел спектакли, знакомился с актерами и делился своими мыслями об увиденном…

«Калека с Инишмана»

Во-первых, пьеса потрясающая… Эта девица Хелен (М. Бабошина), которую все называют чума, которая дерется, которая абсолютно безжалостна по отношению к Калеке Билли, эта девушка невероятно притягательна и непредсказуема. А этот удивительный разносчик новостей Джоннипатинмайк по кличке Пустозвон (И. Маленьких), спаивающий свою мать, чтобы якобы ее убить. А ведь за всей этой грубостью прячется невероятная любовь и нежность. И автора к своим никудышным героям, и режиссера, и артистов.

Во-вторых… Когда начался спектакль, я воочию увидел этот остров, увидел, что за окном. Этот ирландский остров был абсолютно настоящий и живой. Я перед спектаклем специально не заходил в зал, чтобы сохранить наивное зрительское чувство. И как только я увидел эту торговую лавку, эту грубую среду, это неуютное пространство: и вроде бы интерьер простой: стол, это окно, а за окном чайки, дождь… Но все втягивает тебя как в воронку. Для меня совершенно непонятно, как на такой маленькой сцене можно все воплотить, и каким чудесным способом это решено режиссером. И уже понимаешь, что любишь всех этих героев, что следишь за каждой судьбой как за реальной. Это даже не театр, происходит нечто большее, чем искусство.

В-третьих, в этом спектакле удивительные костюмы. Удивительные, «нетеатральные» костюмы. Они потрясающе красивы, но не той красотой, когда приходит художник, рисует эскизы, мастерские шьют – и все выглядит красиво и шикарно как из бутиков, но в таких костюмах нет жизни, они не трогают сердце. А эти – живые, изношенные, любовно заштопанные. Как они потрясающе придуманы, как они работают! Дурацкая шапочка Патинмайка, его вытянутые до земли рукава грубо связанного свитера. Широкие холщевые балахоны тетушек, их «бегемотоподобные» ноги в растоптанных «чунях». Дерзкий, чудный, озорной костюм Хелен, гибрид наряда островной красотки и фартука прилежной школьницы. Эти костюмы живут и завязывают свою историю…

В-четвертых, меня абсолютно поразил ансамбль актеров… невероятно правдивое исполнение и это при том, что играется сложнейшая парадоксальная история, невозможная в рамках психологического театра. Скорей всего это театр психологического гротеска. Я даже не знаю, как сформулировать жанр… Могу только сказать, что от игры актеров возникают ассоциации с картинами Брейгеля, Босха, офортами Гойи. Актеры так глубоко вживаются в этих удивительных людей с их необычной пластикой и странной манерой говорить, что через какое-то время ты забываешь, что эти артисты выглядят абсолютно нормально в жизни. Совершенно непонятно, как эта идея создания странного мира чудиков распространяется на артистов таким образом, что они играют в едином потрясающем ансамбле. Как Федотову это удается, для меня загадка и тайна. Я очень давно в профессии, я знаю технологию, всегда вижу режиссерский рисунок, но в данном случае понять этот чудесный механизм я не могу. Мне безумно бы хотелось увидеть его репетиции, но что-то подсказывает мне, что и там бы я не смог увидеть его ключ…

Нельзя не сказать про каждого героя. Бартли Анатолия Жукова просто грандиозен, его «деревянная» пластика, его манера говорить, не глядя на собеседника. Его глупый беззубый рот. Видно, что актер не умом, а сердцем, печенками все прочувствовал и воплотил своего странного персонажа, что он знает про героя все. Фантастическая Хелен Марины Бабошиной – поражает умением актрисы существовать на грани. Чуть в сторону и могла бы скатиться в травести, но нет – противоречивейший характер играется виртуозно все блестяще. Как она своей подробной игрой, она почти гипнотизирует, как она реагирует интонацией, взрывает оценку факта, воспринимает, отвечает, дерется, шокирует…

Тетушки (И. Ушакова, И. Молянова), похожие на «каменную бабу», до такой степени первозданны, что возникает ощущение, что их взяли из легендарного фильма Роберта Флаэрти «Человек из Арана»… Глядя на эти хмурые лица по началу невозможно понять, что они любят Калеку, но мы это чувствуем. Совершенно потрясает заключительная сцена первого акта, где им сообщают, что калека их бросил. Неожиданный, почти животный плач одной из них удивляет, а потом ошеломляет зрителя. В такие моменты внезапных озарений проявляется самая суть макдонаховского мышления.

Местный сплетник Джоннипатинмайк – это абсолютно мастерская работа Ивана Маленьких. С самой первой минуты это живой человек… Для меня теперь его герой как будто существует в реальности, настолько он правдиво сыгран.

Режиссер какими-то одному ему известными способами добился такой особой органики, такой целостности. Актеры настолько вживаясь в персонажей, возможно, сами не понимают, как им удается так существовать.

И самое потрясающее, конечно, как придуман Калека. Я таких калек на сцене еще не видел: ремни, соединяющие ноги и руки, превращают его в марионетку. И снова все на грани - чуть в сторону и патология, в другую – карикатура, но у вас все идеально точно.

Это потрясающий спектакль во всем: по целостности, по органичности сочетания всех компонентов: костюмов, сценографии, музыки, ансамбля. Казалось бы, все заложено в пьесе автором, кажется, нужно только произнести текст, и история начнется сама собой. Но это иллюзия, здесь все придумано театром и сделано вместе с автором. Пьеса открыта по смыслу, но открыта не мозгами, а сердцем… это очень христианский спектакль, после которого начинаешь мириться с человечеством и прощать…

Театр «У Моста» - уникальный и единственный. Такого театра нет нигде... Я уверен, случись такое, что меня спустят на парашюте с завязанными глазами в какой-то неизвестный город и подведут к сцене, где начинается ваш спектакль, я сразу угадаю: это Театр «У Моста». Он эксклюзивный, уникальный, у него есть свое лицо, душа и только одному ему свойственные средства выражения. Когда ходишь по московским театрам, видишь морг, а не театр… холодные, длинные коридоры, тишина, все актеры сидят по своим гримеркам. А на репетициях они злобно как псы смотрят на режиссера, не понимая, что ему от них нужно… Сегодня перед спектаклем «Калека» я смотрел мастер-класс Федотова и поразился, в какой блестящей форме находятся актеры. Какая здесь невероятная атмосфера Театра-Дома, как актеры смотрят на своего Мастера. Уже когда подходишь к театру, слышишь, как бурлит жизнь в этой театральной семье. Замечательно, что есть Вы, что есть еще сумасшедшие, творчески наивные, которые могут искренне откликаться режиссеру, и неистово служить театру …


Мне сейчас звонила жена… Часто бывает, что я ей отвечаю, что не могу сейчас говорить из-за обсуждений или из-за идущих спектаклей. Но сейчас она позвонила - и я сказал, что не могу говорить по другой причине… Я испытал настоящее потрясение. Ведь на самом деле для этого человек и приходит в театр… Я крайне редко испытываю потрясение, чаще анализирую. В этом случае анализа не получится, потому что на 99,9 процента - это зрительская благодарность за потрясение. Но я попытаюсь все-таки разложить свое восхищение на элементы.