[300x450]
Премьера спектакля «Курица» (Н. Коляда) стала второй частью размышлений театра «У моста» о сюжетах и героях нашего времени. «Умостовская» версия психологического театра оказалась, как ни странно, очень подходящей для такой драматургии, которая рождается буквально из подслушанных автором на каком-нибудь рынке разговоров обычных русских прохожих. Про Коляду говорят, что он и театр свой бережно собирает, как старьевщик-коллекционер, из всего, что ему попадается на дороге. Пьеса «Курица» тоже стала результатом наблюдений драматурга – коллекцией смешных и узнаваемых героев, страдающих, ругающихся, нереализованных. И этот особый колядовский мир нашел очень удачное и точное воплощение в постановке Сергея Федотова. Живая энергия характеров, языка и фарсовых ситуации, спрятанная в тексте пьесы, зазвучала чрезвычайно органично и ярко в исполнении актеров «У моста».
Особый азарт и заразительность атмосферы в спектакле «Курица» возникают и благодаря соблазнительной для «людей, болеющих театром» интриге, которая, действительно, Колядой сочинена остроумно. Пьеса погружает в тайны закулисья. Действие происходит в театральном общежитии ночью накануне репетиции – героями становятся актеры, режиссер, администратор театра, которые как всегда «интеллигентно» пытаются выйти из сложившихся пикантных обстоятельств, когда все адюльтеры и двойные непостоянства супругов неожиданно раскрываются. Так, Алла опытная актриса Дощатовского драматического театра (М. Шилова), придя в комнату молодой Нонны по прозвищу Курица (М. Сигаль) с тем, чтобы обсудить нахальные притязания молодой актрисы на ее мужа Васю (И. Бабошин), обнаруживает у нее в гостях главного режиссера (А. Молянов)… Не стоит объяснять, что дальнейшее появление остальных многочисленных героев истории открывает еще более невероятные хитросплетения эпизодов и сцен из жизни маленького театра, ведь самое главное это то, какая игра выстраивается помимо сюжета. За комически легкомысленной интригой стоит один из глубинных механизмов современной драмы – объяснять все: и искусство, и жизнь, - Чеховым. Сразу хочется вспомнить, и филологические статьи о Николае Коляде под говорящими названиями, например, «Я – Чехов, нет не то…» (Н.А. Муратовой) и хулиганский текст И. Яркевича о бессмертном Чехове, от которого нужно спасать человечество.
В спектакле театра «У Моста» эта странность современных мыслителей присутствует очень ощутимо. Значимыми становится и особо трепетное отыгрывание явной отсылки к чеховской «Чайке» («Курица» становится буквальным перифразом): дуэт Аллы и Нонны наследует мотивы трагикомического соперничества Аркадиной и Заречной. Пьеса «Курица» не обходится и без вишневосадовских монологов, и общего для всех персонажей Коляды комплекса чеховских героев, хотящих «в Москву, в Москву…», и даже их страшного понимания того, что они так и не стали «ни Достоевскими, ни Шопенгауэрами»…
Именно благодаря Чеховским аллюзиям легкомысленность «Курицы» оборачивает исключительно русским экзистенциализмом – умением глубоко и с наслаждением тосковать о «небе в алмазах» в каком-нибудь глухом уголке, например, в Дощатове… И примечательно, что вся эта многослойность в варианте театра «У моста» выстраивается через точность и объемность ролевых рисунков, совершенно сумасшедший ритм жизни, фарсовых выяснений отношений между героями, их отчаяния от каждодневного бытового прозябания вдали, как им кажется, утраченного бытийного смысла жизни…
Раскрывает тотальную и почти священную зависимость Коляды и новой драмы от Чехова и его театра, изящно и внешнего тихого, но внутренне катастрофичного, в котором «люди могут пить чай, беседовать о пустяках, а в это время разбиваются их сердца».
Екатерина Самойлова, "Дело и К", № 12 от 9 июня 2009