"Тщательно, до мельчайших подробностей выстраивая на сцене быт (первый пласт), Федотов всю ответственность за ирреальность возлагает на плечи актёров (второй пласт). И неожиданно они начинают друг с другом качественно взаимодействовать. На фоне столь подробно сочинённой реальности отчётливо начинает ощущаться странность поведения помещённых в неё персонажей, их инородность. При этом актёры не обживают это пространство, они «вживают» своих героев в него настолько органично, что вряд ли можно увидеть зазор или искусственность проведённой операции. Всё правдоподобно. Если идёт дождь, то зонт и плечи актёра обязательно мокрые, если открывается кран, то из него течёт вода, если включается газовая печь, то обязательно появляются синие язычки пламени. Однако все без исключения участники спектакля настолько свободно чувствуют себя среди этих декораций, настолько органично взаимодействуют со сценической реальностью, что способны подняться до внебытовой сферы, доходящей порой до притчевой иносказательности. Достигается это умышленным «выпрямлением» создаваемых образов, впрямую сопряжённых с «примитивностью» самих персонажей пьесы. Выявляя какую-нибудь одну, но очень яркую черту, прорисовывая в характере действующих лиц один, но слишком отчётливый штрих, помогающий не только идентифицировать персонаж в структуре выстроенных в спектакле отношений, но и задать ему характерный поведенческий мотив, близкий к эксцентричной типажности как способу сценического существования, актёры достигают той притчевой многозначности, которая изначально заложена в пьесах ирландца.

В итоге, точное попадание в интонационное поле ирландского драматурга приводит к высвобождению из недр спектакля мощнейшего нравственного кода, необходимого для очищения, катарсиса. Не случайно спектакли пермского театра считаются лучшими адаптациями МакДонаха на российской сцене. Пока это действительно так. Отсутствие внутреннего закона ведёт к внешнему беззаконию и агрессивному насилию. Нравственному, религиозному, политическому — нет никакой разницы. В спектаклях «линэнской трилогии» этот закон у каждого свой и договориться с законами других людей очень непросто. Тогда-то и наступает эпоха насилия и ценностных переоценок, ведущих к слому отношений с огромной трещиной в плоскости духа и нравственных ориентиров. Вопрос, заданный пермским театром — это прежде всего вопрос веры, не только как нравственного закона, но и веры в человека, как модели иных отношений, в совместное сосуществование друг с другом. Ещё немного и распятие на стене поменяется местами с орудием убийства. Может ли кто-либо остановить этот процесс полной деградации эгоистического, разрушающегося сознания? Ответ утвердительный: да, может. Кто? Как ни странно, но человек. Вот только какой ценой? Ценой собственной смерти? Чего же тогда стоит вся эта «грёбаная жизнь»? Или ценой личной ответственности за другого человека? Ответ на этот вопрос режиссёр Сергей Федотов оставляет на совести каждого зрителя, посмотревшего спектакли. Но в данном случае важно другое: до тех пор, пока театр способен задавать подобные вопросы, смерть ему не грозит".