[338x378]
Щерба Наталья.

Уродливой и страшной казалась высокая брыла - жуткий обломок, торчавший посреди тёмного леса.
Чёртовая скала считалась проклятым местом. Если кто по случайности забредал сюда - тут же поворачивал, ещё долго чувствуя на себе пристальный взгляд высокого камня. Пробегал суетливо зверь, пролетала птица, быстро хлопая крылом, и вновь воцарялась тишина и спокойствие необычного, будто бы зачарованного леса.
Мужчина, усевшийся на полузаросший мхом валун, заинтересовал лесных обитателей - давно здесь человека не видели.
На нём был строгий деловой костюм, на ногах - начищенные до блеска ботинки, - даже удивительно, как это не замазал обувь грязью лесных дорог?
Он не сводил глаз с трещины, рассекавшей брылу до самого верха, и словно ждал, что камень не выдержит и расколется в тот же миг. Иногда мужчина посматривал на небо: вечерело, на землю опускались долгие серые тени.
Внезапно подножие камня окутал лёгкий сизый туман и побежал ручейками по поляне.
- Наконец-то! - облегчённо сказал мужчина, приподнимаясь. - Здравствуй, Елена.
Из тумана шагнул тёмный силуэт. Женщина откинула капюшон широкого серого одеяния: блеснули серебристым белокурые волосы.
- Приветствую тебя, Нортон, - тихо сказала она и, щёлкнув пальцами, сделала едва заметное круговое движение: в воздухе, прямо над ними, зажглись полукольцом мерцающие огоньки, словно на обычной комнатной люстре.
- Ты странно выглядишь, - продолжила она.
- Так в этом мире выглядят все богатые и уважаемые люди.
- На Остале принята чудная форма одежды, - женщина с удивлением разглядывала собеседника.
- Надеюсь, ты побеспокоила меня по более достойному поводу, чем разговоры о моде?
- Прости, Нортон, - спохватилась женщина. - Я пришла рассказать новости: часовой мир волнуется, даже феи согласились на короткие переговоры. Как ты понимаешь, разговор будет о Ключах... Орден ждёт твоего возвращения.
- Эти новости я давно знаю.
Мужчина приблизился, наклоняясь к её лицу так близко, словно опасался быть услышанным ещё кем-то, будь то человек, зверь или птица.
- Что на самом деле тревожит тебя, Елена?
- Как и всех - притяжение двух миров, - судя по голосу, женщина занервничала.
- Притяжение? - мужчина резко выпрямился, - Поглощение, Елена. Называй вещи своими именами: один мир скроет другой, потому как разрыв времени, столь заботливо проделанный древними часовщиками, чтобы разделить Землю на две равные части, стремительно сокращается. Один мир умрёт. Исчезнет, растворится в пустоте. Обратится в нуль. Люди, города и леса, знания, накопленные тысячелетиями - ничего не будет, как будто и не было никогда. Мир-тень навеки уйдёт в прошлое. Останется та земля, которая настоящая. Эфлара или Остала - любопытно, кто из двух окажется сильнее?
- Нортон, перестань, - женщина поднесла кончики пальцев к вискам и замотала головой, словно отгоняя страшное видение.
- Елена, - голос мужчины стал более ласков, - нам незачем переживать, ты прекрасно знаешь. Наш замысел вскоре осуществится. Всего лишь надо подождать, пока меня перестанут считать 'преступником'.
- Срок твоего наказания исходит четвёртого мая, - ответила ему женщина. - Ровно через год ты сможешь вернуться. В то же время, когда ты проведёшь испытание на степени для своих детей... Великий день.
- Да, великий... - эхом отозвался мужчина и вдруг продолжил: - И, Елена?
- Нортон, - наконец, позвала женщина, - я хочу знать, что ты решил с фейрой?
Мужчина ответил не сразу.
- Так вот что тебя волнует, - произнёс он. - Вот почему твоё прекрасное личико так хмурится... Я хотел бы забыть о ней, но ты, видимо, не дашь мне этого.
- И другие не забудут, - горячо возразила женщина. - Если у неё обнаружится высокий часодейный дар, она может унаследовать все твои земли, твой замок, а ещё... ты понимаешь, о чём я. Право рождения нельзя изменить. Только, хм, одним верным способом.
- Да, это так.
- Нортон, ты должен избавиться от неё, - произнесла женщина. - Орден требует этого. Все ждут твоего решения.
- Орден? - усмехнулся мужчина. - Мой Орден? Или этого требуешь ты, Елена?
- Я всегда буду делать только то, что ты скажешь, Норт, - тихо сказала женщина.
- Я помню об этом, - сухо оборвал мужчина, - и ценю твою верность и преданность. Но с дочерью разберусь сам.
- Позволь мне это сделать, - горячо зашептала женщина, - она не будет долго мучиться.
- Сомневаюсь... Елена, ты излишне кровожадна. И не любишь фей. Такие милые, красивые создания.
- С острыми крыльями, - прошептала женщина с ненавистью и зачем-то коснулась груди. - Я не успокоюсь, Нортон, пока в мирах существует хотя бы одна фея...
- Вот как? Ты уже не называешь её фейрой?
Женщина судорожно вздохнула, подавляя ярость.
- Меня всегда удивляло, почему часовщики и феи так ненавидят друг друга. Неужели дело в разной форме крыльев? Или в их количестве? - мужчина хмыкнул.
Женщина дёрнулась, но промолчала.
Мужчина скрестил руки на груди, поднимая взгляд на тёмное небо, усеянное мерцающими точками далёких миров.
- Она живёт здесь, на Остале, среди обычных людей, - продолжил он, не отрывая глаз от мигающих небесных огоньков, - возможно, она простая фейра. Я никогда не видел дочь, хотя оплачиваю её содержание вот уже двенадцать лет.
- Избавься от неё! - продолжала настаивать женщина. - Маленькие проблемы становятся большими, и зло должно убиваться в корне.
- Елена, Елена, - покачал головой Нортон, - чтобы узнать, есть ли у неё часодейный дар, мне придётся взять её в дом, назначить часовое испытание... Это риск.
- Но если фейра пройдет испытание, что тогда? - продолжила женщина взволнованно. Она тоже посмотрела на небо.
- Мои земли унаследует Норт, и никто другой. Первый сын по праву является наследником.
- Но девочка также имеет право, если её часовая степень окажется самой высокой в семье, - ехидно возразила женщина.
- Она никогда не будет часовать, - повысил голос мужчина. - Никогда. Кроме того, я верю в сына... У Норта должна быть высокая степень, я чувствую.
- Позволь мне это сделать, - вновь прошептала женщина и, склонив голову, встала перед мужчиной на одно колено. - Позволь мне убить её. Пока зло не стало большим.
Внезапно поднялся ветер, заскрипели сосны: казалось, молчаливый лес ожил, зашелестел тёмными кронами, зашептал в отчаянии, пытаясь заглушить то, что должен был ответить мужчина.
- Хорошо, - тихо, но отчётливо произнёс он. - Если она успешно пройдёт испытание на степени - я отдам тебе право решать её судьбу. Но поклянись, что до этого ты и пальцем её не тронешь.
- Клянусь, - тихо, но твёрдо сказала женщина. - Но ты так и не назвал мне имя?
- Василиса, - мужчина вновь взглянул на звёзды. - Василиса... Конечно, Огнева.


* * *

...В спортзале царила знойная духота. Ребята очень устали - тренировке давно пора закончиться, но не тут-то было.
- Миша, ну кто так делает! Сделай дорожку с боковым сальто ещё раз, - полноватая тренерша необычайно резво вскочила с лавки, - ты как тюлень в цирке, ей-богу! Всем остальным присесть, сколько повторять!
Повторять, собственно, и не надо было: ребята охотно расселись на лавках, немного сочувствуя тому самому нескладному Мише, который уже занимал место на краю площадки. Мальчик разбежался, сделал два колеса подряд, злополучное боковое сальто и опять закончил его приземлением на пятую точку.
- Миша, Миша, - покачала головой неугомонная тренерша, - если так дело и дальше пойдёт - можешь забыть о летнем спортивном лагере... Василиска! Покажи, как надо.
С лавки поднялась невысокая худенькая девочка с двумя тёмно-рыжими хвостиками и неуверенно прошла к краю площадки. Внезапно она резко выпрямилась, легко разбежалась и сделала то самое боковое сальто, а потом ещё и сальто вперёд.
- Вот, - одобрительно кивнула тренерша, - бери пример.
- Я так никогда не смогу, - уныло возразил Миша, - не та комплекция.
- Не повод, - строго заметила тренерша, - диета, и ещё раз диета. Это касается всех! Кто не соблюдает правильный режим питания сейчас, теми я займусь в летнем лагере... Так, уже давно пора перейти к показательным выступлениям... Прогоним по разу и хватит... Тихо-тихо! - замахала руками тренерша на зароптавших ребят. - Давайте наше трио хотя бы выступит... Инга, Светлана, Василиса, вперёд!
Три девочки застыли в центре площадки в исходной позиции: полусогнутые руки вверху, спина выгнута, правая нога на носке чуть вперёд. Василиса находилась на шаг впереди двух других девочек, потому что те были повыше.
Зазвучала тихая классическая мелодия. Композиция выполнялась синхронно, с лиц гимнасток не сходили обворожительные улыбки: казалось, девочки просто танцуют.
- Хорошо, молодцы! - тренерша одобрительно кивнула. - Инга, прыжки немного тяжеловаты, Света, у тебя с поворотами проблема - поизящнее вращение делай, поизящнее! Василиса, - тренерша положила руку на плечо раскрасневшейся девочке, - у меня к тебе лишь одно нарекание: подстриги волосы, а? Ты скоро в них запутаешься.
- Нет, не запутаюсь, - непреклонно заявила девочка, опуская голову, - мне так нравится.
- Ладно, - тут же сдалась тренерша, - хозяин-барин. Кстати, Василиска, главная новость: я договорилась насчёт тебя - городской оргкомитет оплатит пребывание кое-кого в спортивном лагере - путёвка на твоё имя уже лежит у меня в кармане.
- Спасибо, Ольга Ивановна, - смутилась девочка, тут же порозовев. - Не надо было...
- Надо было, надо! - жёстко отозвалась тренерша и огласила к великой радости подопечных:
- Всё, детки, на сегодня хватит... по домам!

- На час тренировку задержала! - возмущались девчонки уже в раздевалке.
- Смотри, как стемнело, моя мама волнуется, - больше всех бунтовала Инга - светловолосая девица шестнадцати лет, самая старшая в школьной сборной.
- Ещё и по показухе прогнала! - возмущалась она.
- Просто Ольга хочет выиграть соревнования между спортивными лагерями, - не выдержала Василиса, - она же спит и видит Летний Кубок у себя на полке в учительской.
Инга сразу же обернулась: она недолюбливала Василису, втайне завидуя её успехам и чрезмерному, как ей казалось, вниманию со стороны тренерши.
- Ну, конечно, тебя же дома кроме кошек никто не ждёт, - зло сказала она, сощурившись, - ты могла бы вообще ночевать в спортзале. Всё лучше, чем в интернате, где ты скоро окажешься.
Некоторые девочки, подружки Инги, захихикали. Василиса тут же залилась краской: когда она начинала хоть чуточку волноваться - сразу же краснела, как ни старалась это скрыть.
- Не всем везёт родиться в богатой семье, - тихо ответила Василиса, - сразу видно, тебя хорошо кормят.
Это был удар ниже пояса: Инга считалась немного полноватой как для гимнастки, и оттого некоторые прыжки удавались ей с трудом.
- Что ты сказала? - Инга, побледнев, выпрямилась и сразу же оказалась на голову выше Василисы.
- Что слышала!
Неизвестно, чем бы это закончилось, но дверь раздевалки резко отворилась, пропуская вихрастую мальчишечью голову:
- Василис, тебя ещё долго ждать?
Ответом был дружный девчоночий визг. Голова, сконфузившись, исчезла.
- О, у нас уже дружок есть! Может, он и приютит тебя? - попыталась уколоть Инга, но вышло как-то вяло. Все знали, что это сосед Василисы - Лёша, с которым она живёт в одном подъезде и потому возвращается вместе с ним с тренировок. Конечно, посмеивались над ними, но что тут такого, если они дружат себе с детства да и всё? Кроме того, над Лёшкой - первым драчуном в школе, мало кто решался подшучивать. А кто решался - больше не шутил.
Василиса, наскоро похватав вещи и на ходу запихивая их в сумку, буркнула общее 'Пока!' и стрелой вылетела из раздевалки.
Лёша, поджидавший в коридоре, облегчённо вздохнул.
- Ну, наконец-то! - сказал он. - Я думал, ночевать придётся, пока выйдешь. Чего так долго?
- Ольга задержала, - нехотя ответила Василиса, - да ещё Инга опять пристала, дылда! - и девочка вкратце описала то, что случилось в раздевалке.
- Не обращай внимания, она тебе просто завидует, - Лёша пожал плечами. - Я тебе давно говорил - переходи к нам.
Лёша занимался гимнастикой у-шу - боевыми китайскими искусствами, включавшими в себя владение настоящим древним оружием - мечами, палками, пиками. По мнению Василисы, это была та же гимнастика, но только с оружием, но Лёша гордо называл себя бойцом и очень гордился принадлежностью к сонму ушуистов.
- Ты что, какая гимнастика?! - возмущался он обычно, - это искусство боя! Хотя, с твоей растяжкой и акробатикой ты бы сразу очутилась у нас в сборной.
Но Василиса, улыбаясь, говорила, что вместо меча ей вполне хватает мяча или палочки с лентой.
Вот и сейчас, она лишь покачала головой и произнесла задумчиво:
- Правда, если я теперь попаду в интернат, неизвестно, смогу ли дальше заниматься гимнастикой...

Василиса жила с троюродной бабушкой Мартой Михайловной. Мама девочки давно умерла, а отец жил заграницей. Бабушка рассказывала, что он весьма занятой человек и работает в какой-то важной секретной фирме. И не пишет Василисе, чтобы не навлечь на неё беды. Возможно, говорила старушка, он когда-нибудь приедет за дочерью, если уйдёт с этой загадочной работы...
Сама Марта Михайловна была знаменитая на весь район кошатница. Василисе иногда казалось, что к их подъёзду сходятся кошки всей Земли. Кроме того, у Марты Михайловны в трёхкомнатной квартире обитало более десятка этих хвостатых зверей, и около двух десятков постоянно вертелись у порога. Сколько Василиса себя помнила, вокруг вечно находились кошки, за которыми приходилось убирать. А ещё кормить, расчёсывать и следить, чтобы они не дрались между собой.
Потому Василиса очень обрадовалась, что всё-таки поедет в летний спортивный лагерь благодаря доброте и настойчивости тренерши - отдохнёт от кошачьего царства.
В ту сказку, что отец когда-нибудь приедет за ней, Василиса перестала верить лет с восьми. И прекратила писать ему письма, когда нашла в шкафу под полотенцами толстую пачку: ни одно послание бабушкой отправлено не было. Скорей всего, после смерти мамы отец предпочёл забыть о дочери, вот и вся 'работа'.

Василиса знала, что Марта Михайловна получала какие-то деньги, кроме пенсии. Раз в месяц старушка посещала местное почтовое отделение и возвращалась с большими пакетами сухого корма и других кошачьих деликатесов. Для Василисы всегда имелась маленькая шоколадка. Кроме того, покупалась обязательная бутылочка коньяка, которую бабушка вечером выпивала, становясь очень сентиментальной: гладила Василису по голове, рассказывала истории из своей молодости, а потом засыпала и почивала целые сутки, а то и полтора.
И вдруг Марту Михайловну хватил удар - сердце не выдержало: пропала её любимая кошка Стрелка. Старушку отвезли в больницу, где она и оставила этот мир, и что делать дальше с Василисой решительно никто не знал.
Прошло две недели, и девочка по-прежнему сама жила в квартире. Соседка тётя Галя приносила еду, и даже давала деньги на расходы, нарочито громко, на весь подъезд, жалея девочку и выдвигая планы по устроению её дальнейшей судьбы. Лёшка тоже не забывал приносить что-нибудь вкусненькое, но вот от его денег Василиса решительно отказывалась. Собственно, девочка потихоньку начинала подумывать, что может, её просто оставят в покое, и она будет жить как-нибудь сама: на работу устроится или что...

Чтобы оторваться от грустных мыслей, Василиса глубоко вздохнула и радостно произнесла:
- Ольга сказала, что я точно еду в лагерь, представляешь?!
- Здорово! - обрадовался Лёша. - Наша команда тоже едет. Тренер спит и видит, как Летний Кубок будет лежать у него на полке в учительской.
Они рассмеялись почти одновременно и от этого захохотали ещё громче. И так, болтая о всяких мелочах, не заметили, как почти дошли до своего дома. Оставалось лишь пройти вдоль забора, ограждавшего детский сад, и...
- Эй, малявки!
Василиса обернулась. Ну надо же - Инга, и не одна, а со своим парнем - Витькой-боксёром. У Василисы вмиг похолодела спина от нехорошего предчувствия.
- Мне кажется, рыжая-бесстыжая, ты забыла извиниться! - сладким голосом пропела Инга. Витька, нагло ухмыляясь, подошёл ближе.
- С чего это она должна перед тобой извиняться? - хмуро спросил Лёшка, заслоняя собой Василису.
- А с того, - глаза Инги сузились. - Уйди, малыш, не мешай... Рыжую давно пора проучить.
- Я не рыжая! - с вызовом ответила Василиса из-за плеча Лёшки. - И извиняться не буду, дылда.
- Слышь, малявка, - Витька угрожающе хрустнул пальцами. Он шагнул к ним, намереваясь щёлкнуть Лёшку по носу, но тот опередил его: быстрым движением схватил того за предплечье, произвёл захват, подставил подножку и уложил противника на землю.
К сожалению, это был лишь краткий миг превосходства. Витька взревел, с усилием перевернулся, и они с Лёшкой покатились по земле. Инга кинулась на Василису, но та успела увильнуть в сторону, трезво оценивая свои шансы против этой дылды со здоровенными ногтями, выставленными вперёд, - надо сказать, Инга очень получала от тренерши за эти коготки.
На счастье рядом оказалась весёлая и многочисленная компания, которая и растащила дерущихся за уши. Витька этого не терпел и громко ругался, потому что какая-то девушка вычитывала ему, пока один из парней держал горемычного за руки. Инга, не стыдясь, жалобно всхлипывала.
- В лагере мне не попадайся! - зло крикнула она Василисе и тут же запричитала:
- Отпустите его, он больше не будет...
Лёшка и Василиса, благодаря тому, что на них больше никто не обращал внимания, смогли тихо и незаметно улизнуть.
Добравшись, наконец, до своего подъезда, они встали под светлым фонарём, и Лёшка первым делом ощупал нос.
- Фу, не сломан! - облегчённо выдохнул он.
Василиса неловко топталась на месте, чувствуя себя виноватой.
- Лёш, извини... всё ж из-за меня.
- Да ладно, - отмахнулся Лёшка, - здорово подрались. А тебе, кстати, не помешало бы выучить пару приёмчиков, а то совсем защищаться не умеешь.
- Вряд ли у меня что-нибудь получится...
- С твоей растяжкой и физической подготовкой - получится, - заверил Лёшка. - Только это, боевой дух у тебя того... слабый очень.
Василиса не ответила.
- Ладно, идём, - вздохнула девочка, думая, что если она собирается ехать в летний лагерь, надо действительно поднимать боевой дух: Инга там житья не даст.
- Ну что, потом зайдёшь? - спросила Василиса и улыбнулась:
- Кто за тебя алгебру решит?
- Ну, не все такие умные, как ты, - Лёшка показал язык, - считаешь ты здорово, что и говорить.
'Еще бы!' - подумала Василиса, вспомнив о ежедневных задачках, которые давала ей Марта Михайловна. Иногда девочке казалось, что бабушка решила сделать из неё математического гения: каждый вечер Василиса развязывала какие-то странные задания, игровые или логические, но с обязательным применением чисел. И всегда у Марты Михайловны имелись наготове новые ребусы. Но теперь бабушки не стало и у Василисы появилось много времени... Даже Лёшку можно было пригласить, потому как кошки неожиданно исчезли - ни одной больше не крутилось у порога. Странное и непонятное, но всё приятное событие.
Лёша жил на пятом этаже, а Василиса - на четвёртом. Потому они оба увидели приоткрытую дверь и голоса, доносившиеся из бабушкиной квартиры.
- Ого, у тебя гости? - удивился Лёша.
Сердце у Василисы ёкнуло. Ей вдруг почему-то стало страшно. Не понимая, что делает, она развернулась и со всех ног побежала вниз.
На улице стало легче: прохладный ветерок нежно дул в лицо, гладил воздушными ладонями по макушке, словно бы успокаивая.
- Василис, что с тобой? - рядом оказался недоумевающий друг.
- Лёшка, я туда не пойду.
- Да не волнуйся, ты чего?
Кто-то тронул Василису за плечо. Девочка обернулась - тётя Галя, её соседка. Глаза женщины блестели от восторженных слёз.
- Василиса, девочка моя, - пропела она, - такая радость! Там твой отец...


ГЛАВА 1. НОВАЯ СЕМЬЯ

Большие часы на стене, в библиотеке, пробили шесть часов, когда Василиса перевернула последнюю страницу. Книга ей не понравилась. Красивые легенды о феях, чёрных магах, рыцарях... Сказки. Из детских книг в отцовской библиотеке были одни сказки, и ни одной книги о спорте или хотя бы о подростках.
На длинных полках стояли огромные энциклопедии, плотно прижатые друг другу, высились корешки старинных томов в красивых позолоченных переплётах, причём, судя по названиям, на разных непонятных языках. Василиса однажды взяла одну из таких книг - в бархатном переплёте и с коваными медью уголками: страницы были испещрены рукописными буковками, похожими на иероглифы. Конечно, Василиса не смогла её прочитать и поэтому просто поставила назад на полку.
Кроме чтения, других занятий в доме не имелось. Тем более, библиотека была единственным и, пожалуй, самым безопасным местом в отцовском 'поместье', как окрестила для себя Василиса огромный двухэтажный дом с большим садом и забором высотой в три метра. В доме имелись красивые комнаты, богатая, роскошно убранная гостиная, однако девочка предпочитала находиться тут, среди молчаливых книг.

В тот злополучный вечер, когда восторженная тётя Галя, сверкая глазами, сообщила, что за Василисой приехал отец, сложно сказать, что девочка чувствовала. Сначала закралось подозрение, что её разыгрывают, но соседка не имела склонность ни к плохим шуткам, ни к шуткам вообще.
Правда, оказалось, что это не сам отец приехал, а всего лишь его слуга, водитель.
Высокий, угрюмый мужчина с длинными чёрными волосами, туго стянутыми в хвост и странным белым шрамом на левой щеке, так и представился - господин Эрн, слуга господина Огнева. Он пошептался с тётей Галей, показал какие-то бумаги и соседка, вытирая глаза платочком, сама помогла Василисе собрать необходимые вещи.
И вот уже три месяца, как Василиса находилась здесь.
Девочка вспомнила, как впервые увидела эту шикарную двухэтажную громадину: дом, сверкающий яркими огнями, с большими красивыми окнами и верандой, увитой плющом и виноградом. А этот великолепный ухоженный сад с переплетением дорожек, густо посыпанных гравием, изящные кованые качели и ажурные беседки... Да, Василиса подумала, что спит или попала в сказку.
Но сказки не всегда бывают добрыми.
Возле дома её встретила команда из четверых детей: мальчик и девочка, Норт-младший и Дейла, двойняшки четырнадцати лет и два мальчика поменьше, Эрик и Ноель, девяти и восьми лет соответственно. Над ребятнёй возвышалась няня: очень худая, неприятная женщина с колючим взглядом маленьких бегающих глазок. Водитель поздоровался с ней и передал шефство над Василисой. Няня, представившись госпожой Азалией, оглядела девочку, скривилась и, развернувшись, знаком приказала следовать за ней. Дети молча проводили Василису недружелюбными взглядами.
Комната, которую ей предоставили, была маленькой, но опрятной: имелась кровать, небольшой столик, низенький лакированный шкаф в углу и даже два стула. На полу лежал круглый серый коврик. Может, на чей-то придирчивый взгляд, комната была бедновата, но Василисе она показалась просто роскошной. И здесь вообще не было кошек!
Госпожа Азалия сухо сообщила, что ужинают в семье в восемь, а за опоздания наказывают.
За ужином Василиса всё более убеждалась, что в семье ей как-то не рады. Няня не обращала на девочку никакого внимания, дети по-прежнему кидали злобные взгляды, а младшие и вовсе показывали языки. Василиса мрачнела всё больше.
А после ужина она впервые подралась с Нортом.
Они поджидали её в коридоре, все четверо. Василиса не успела и сообразить, как Норт молча размахнулся и ударил её по лицу. От второго удара Василисе удалось уклониться, но убежать не представлялось возможным: остальные дети заграждали проход. К счастью, появилась госпожа Азалия и, не говоря ни слова, забрала всех четверых, а Василисе пришлось добраться до комнаты самой.
Уже очутившись у себя, она прикладывала большую серебряную ложку, взятую без спроса на кухне, к распухшей скуле и размышляла.
Почему к ней так плохо отнеслись? Чем вызвано такое поведение братьев и сестры? Почему госпожа Азалия кривит губы, когда Василиса попадает в поле её зрения? И почему этот Норт стал бить её, ничего не объясняя?
Но никто, конечно, не давал ответов на эти вопросы, и оставалось только одно: подождать отца, который, как сообщила госпожа Азалия, находится в отъезде, но скоро будет.
Чем Нортон-старший занимается, Василиса не знала, но дела его приносили, по всей видимости, хороший доход. Семья жила очень и очень неплохо: двухэтажный дом и огромный сад, а также водитель, охранник, няня и ещё несколько человек, прислуживающих по дому. Дети каждое утро ехали в некую частную школу, куда их отвозила и забирала после занятий госпожа Азалия.
Василисе разрешили ходить в прежнюю школу и даже посещать занятия по гимнастике, но теперь - при обязательном сопровождении господина Эрна. Надо сказать, что выехать за пределы ограды дома оказалось весьма непросто: приходилось проезжать двое ворот, а перед этим долго смотреть, как они медленно поднимаются. А ещё госпожа Азалия строго-настрого запретила оглядываться и зорко следила за исполнением приказа.
Стоит ли говорить, что это было весьма странно и удивительно. Когда Василиса выезжала с водителем и няней в школу, остальных детей уже не было, наверное, их отвозили раньше.
И всё-таки, несмотря на такие вот неприятности, каково было видеть изумление одноклассников, когда Василиса стала приезжать в школу на длинной чёрной машине, и дверцу ей открывал грозного вида шофёр. Вся школа шумела, и даже учителя приставали к девочке на переменах, расспрашивая о новой жизни в отцовском доме.
И самое приятное - Василисе начали выдавать деньги на карманные расходы. Увидев врученную няней купюру, у девочки глаза полезли на лоб.
- Мне что, всё можно тратить? - удивлённо спросила Василиса, гадая, сколько новых пар джинсов можно купить на эти деньги, да ещё и отпраздновать данное событие.
Норт, который был поблизости, презрительно хмыкнул.
- О, наконец-то рыжая сиротка обзавелась деньгами! - язвительно сказал он и показал сестре неприличный жест.
- Каждый день я буду вручать тебе столько, - ответила ей госпожа Азалия, делая вид, что не заметила кривляний Норта-младшего. - И очень надеюсь, что ты сама сможешь о себе позаботиться.
Василиса радостно кивнула, игнорируя ухмыляющегося Норта. После брат попытался отобрать деньги (няня всё также не вмешивалась в происходящее, как видно, Норт был её любимчиком), и Василисе пришлось убегать от него и даже залезть на большой, раскидистый дуб, спрятавшись меж ветвей. Дерево высилось над домом, заслоняя густыми листьями окна Василисиной комнаты, поэтому в помещении всегда было темно. Зато по ветвям дуба, чуть-чуть не достававшим до оконного карниза, можно было незаметно забраться в комнату или наоборот, спуститься в сад.
Обычно Василиса так и поступала, спасаясь от невыносимых братьев и сестрички, - Дейла, к тому же, была остра на язык и при каждой встрече выдавала очередную колкость.
В будничные дни, ровно в восемь утра, у ворот Василису поджидал господин Эрн. Провожал до школы, вечером забирал, вез на занятия по гимнастике, а оттуда, когда к ним присоединялись госпожа Азалия с Нортом и Дейлой, домой. Весь 'ритуал' происходил в совершеннейшем молчании, и Василиса потихоньку начала привыкать к этой постоянной опеке.
А вот Лёшку господин Эрн раздражал ужасно.
- Слушай, этот так и будет всё время за тобой таскаться? - спрашивал он, косясь на мрачную фигуру водителя, постоянно маячившую поблизости.
Была суббота - для Василисы полностью свободный день. Норт, Дейла, Эрик и Ноель куда-то исчезали на все выходные. Во всяком случае, девочка, просыпаясь в шесть утра, уже не заставала никого, кроме господина Эрна.
Василиса, накопив за первую неделю приличную сумму, пошла с Лёшкой по магазинам. Она купила себе, наконец, новенькие синие джинсы, кроссовки, тоненький свитер с вышитой на груди бабочкой и отличную спортивную форму.
Приобрели новую спортивную форму и вяло сопротивлявшемуся Лёшке, а также футбольный мяч и настоящие фирменные утяжелители на ноги, для бега, о которых Василиса знала, он давно мечтал. Но после Лёшка, не слушая возражений, повёл Василису на мороженое. И, поедая сливочные шарики в шоколадном креме, они радостно обсуждали покупки, почти не замечая присутствия господина Эрна, читающего газету на улице или делающего такой вид.
- Ну что, твой отец уже приехал? Ты его видела? - спросил Лёшка, как только одолел большую часть мороженого. Надо сказать, он был в восторге, что Василиса неожиданно разбогатела, и видел одни положительные стороны, разве что кроме появления в её жизни братцев, сестры и мрачной фигуры Эрна.
- Нет, я его ещё не видела, - Василиса задумчиво ковыряла ложечкой в вазочке. - Странно, да? Я даже не знала, что у меня вообще есть отец, что он вообще жив...
- Странно, что он не примчался сразу же посмотреть на тебя, - заметил Лёшка не без резона.
- Ему двенадцать лет не было до меня дела, зачем и сейчас торопиться?
Возникло неловкое молчание.
- Как твой братец, не пристаёт больше? - спросил Лёшка, меняя тему.
- Куда там, - Василиса махнула рукой, - постоянно подкарауливает в коридоре, а ещё эта Дейла, да и малыши делают гадости, во всём старшего слушаются...
- Эх, увидеть бы этого Норта, - с сожалением сказал Лёшка, зло прищурившись, - я бы поговорил с ним по-мужски.
- Это невозможно, - покачала головой Василиса. - Я бы вообще тебя с удовольствием пригласила, видел бы ты, какой там сад! - но кажется, это нельзя... Ты знаешь, - Василиса понизила голос, оглядываясь на фигуру Эрна, - у меня такое впечатление, будто я живу теперь под замком, как в тюрьме. Кроме того, в доме нет ни одного телефона, и я даже не могу тебе позвонить оттуда.
- Слушай, так тебе надо купить мобильник, - хлопнул себя по лбу Лёша, - как мы сразу не догадались!
- Если мне разрешат его иметь, - с сомнением покачала головой Василиса. Однако мысль о собственном маленьком телефоне ей понравилась.
Связь в доме имелась и отличная, так что Василиса, запершись у себя в комнате, могла долго переговариваться с Лёшкой.
Но мысль о странном отцовском доме не давала ей покоя. Раз Василиса сама подошла к забору и попыталась приблизиться к воротам, чтобы узнать, нельзя ли (вдруг, пригодится?), самостоятельно выбраться за пределы 'поместья'. Она долго шла вдоль забора, но так и не нашла не только какого-то потайного прохода, но даже главных ворот, хотя была уверена, что обошла вокруг дома раза два. За этим занятием её застал господин Эрн. Цепко ухватив Василису за плечо, он молча проводил её до самой комнаты и коротко попросил не гулять больше возле ограды.
Имелось ещё одно обстоятельство, и было оно очень странное... Однажды, проснувшись глубокой ночью, Василиса обнаружила, что стоит возле приоткрытого окна. На чёрном беззвездном небе сияла полная луна, а руки Василисы слабо и нежно светились в темноте. Она, как завороженная, сложила ладошки вместе, и они наполнились голубыми и синими мерцающими искорками. Василиса встряхнула руками, и комната на миг осветилась серебристо-синим светом. На какой-то миг девочке показалось, что через полотно света поблёскивают какие-то цифры... А потом всё исчезло. Василиса подумала, что ей это приснилось, но на следующее полнолуние хождение во сне, загадочные циферки - всё повторилось вновь. Никому, даже Лёшке об этом Василиса не рассказывала: сначала сама разберётся.

Часы пробили семь. У-у-у, воспоминания совсем захватили Василису, а ведь давно пора выбираться из библиотеки.
Она сидела на своём любимом месте - на подоконнике, спрятавшись за малиновой шторой. Здесь она и читала всю ночь, при свете маленькой свечи. В доме было проведено электричество и центральное отопление, но ими почти не пользовались, предпочитая свечи и камины. Госпожа Азалия любила повторять, что господину Огневу больше нравится живое пламя, а не жалкое подобие в виде электрических ламп.
Василиса собралась вылезти из своего укрытия, чтобы как всегда немного поразминаться с утра в библиотеке: надо было готовиться к лету, тренерша не даст спуска. Правда, пустят ли её в летний лагерь, на целых три недели? Об этом пока девочка предпочитала не думать.
Но тут из коридора донёсся шорох. Кто-то возился под дверью.
Василиса насторожилась. Тут же дверь начала медленно отворяться и девочка уловила приглушённый шёпот Эрика:
- Ну и где же рыжая? - кажется, он был немного разочарован, - ты же говорил, здесь будет?
- Да здесь она, прячется где-то... - тихо ответил ему Норт. - Даю сто процентов.
Дверь захлопнулась. Но Василиса чувствовала, что братья находились там, под дверью.
- Да спит она, - протянул Эрик, - вечером подловить стоило...
- Нет её в комнате, я проверял. - Норт сделал несколько шагов к малиновой шторе, где пряталась сестра. - Вылил ей в сумку, случайно, целую банку клея!
От такого известия Василиса чуть не задохнулась от возмущения. Она хотела уже выскочить из своего укрытия, как ей вдруг пришло в голову, что братец, скорей всего, блефует и поэтому осталась на месте.
Тем временем, мальчишки приблизились почти вплотную к шторе.
- Нет её здесь, - уверенно произнес Эриков голос. - Она наверняка в саду гуляет. Опять сальто всякие делает.
- Как обезьяна в цирке, - презрительно сказал Норт.
Василиса крепко стиснула зубы, чтобы не ответить: скандалы с самого утра ей были не нужны. Она намеревалась попросить господина Эрна повезти ёё в город, чтобы встретиться с Лёшкой.
- Зато видал, как она по дереву лазит? - не унимался Эрик и присвистнул. - Я видел, как она выбиралась из своей комнаты, прыгая по ветвям, словно...
- Обезьяна, - опять вставил Норт. - И почему это рыжая должна жить с нами? И как раз перед самым испытанием? Что-то здесь не то...
Василиса навострила уши. О чём это он? Но братец замолчал. Зато Эрику, видать, не терпелось поговорить о новоиспечённой сестрице:
- Я слышал, как Эрн говорил нашей Азалии, что девчонка делает отличные успехи в гимнастике...
- Глупое, бессмысленное занятие, - опять оборвал брата Норт, - я думаю о другом... Неужели отец хочет, чтобы она жила с нами и ТАМ?
Вновь заскрипела дверь. Послышались тяжёлые, мерные шаги.
- Что вы делаете в библиотеке? - раздался спокойный, равнодушный голос. - Вам больше не на что потратить субботнее утро? Норт?
Сердце Василисы тревожно сжалось. Кто это?
- Мы искали рыжую, папа...
О нет...
- Она сюда часто приходит.
Василиса тут же устыдилась своего скрюченного положения. Но что же делать? Как выбраться незаметно, чтобы встретиться, наконец, с человеком, видеть которого Василиса желала с самого первого дня пребывания в этом ужасном доме. И даже много-много раньше...
- Норт, ты забыл, о чём я просил тебя? - в равнодушном голосе прозвучали холодные, металлические нотки.
Как видно, Норт тоже расслышал их, ибо проговорил как-то тускло:
- Да, отец. Я больше не подойду к ней ни на шаг.
- Я рад, Норт, что ты ведёшь себя благоразумно. Скоро испытание и твои мысли должны быть сосредоточенны только на нём и ни на чём больше.
- Да, отец, - почтительно, совсем другим, чем обычно, голосом произнёс Норт. - Я очень хочу быть настоящим часо...
- В воздухе пахнет свечным угаром, - перебивая сына, произнёс Нортон-старший. - И та штора, на втором окне, немного колышется... Прекрасно.
Воцарилось молчание. Василиса замерла.
- Вылезай.
Голос прозвучал негромко и спокойно, но у Василисы всё похолодело внутри.
Она поняла, что раскрыта. Замирая от страха, чувствуя, что предательски краснеет, Василиса отодвинула тяжёлую штору и спрыгнула на пол.
Мужчина, стоявший перед ней, был высок, худощав, но крепок и широк в плечах, светловолос. Серые с зелёным, как у Норта-младшего, глаза смотрели как-то сквозь, равнодушно. Василиса совсем по-другому представляла отца: рыжим, синеглазым, весёлым... Однако Нортон-старший являл собой полную противоположность придуманному образу.
- В моём доме не принято подслушивать, - произнёс он, холодно оглядывая дочь с ног до головы.
Лицо с тонкими чертами приняло брезгливо-кислое выражение.
- Я так и думал, - морщась, жёстко подытожил он. - Ты разве не знаешь, что подслушивать плохо?
- Я и не подслушивала, - буркнула Василиса. - Я просто читала сказки.
Она ещё держала книгу, вертя её в руках и не зная, что с той делать.
Некоторое время отец молча разглядывал её, а потом вдруг вытащил из кармана пиджака листок и протянул дочери.
На краешке листка было написано:
'Василисе'.
- Я нашёл это в твоей комнате на столе, - произнёс отец. - Прочитай.
Василиса, недоумевая, развернула записку. Поведение отца порядком озадачило её: не так она представляла себе их встречу. Неужели он её даже не обнимет?
'Василиса, будь вечером в библиотеке, мне нужно поговорить с тобой. Эрик'.
- Что это значит?
Василиса передёрнула плечами.
Откуда она знает? Возможно, очередной обидный розыгрыш. Раньше никто из братьев не писал ей записок.
Норт заинтересовано поглядывал то на отца, то на Василису, зато Эрик стоял бледный и испуганный. Он неловко переминался с ноги на ногу.
- Ты часто бываешь здесь, в библиотеке? - продолжал спрашивать отец, делая вид, что не замечает, что творится с младшим сыном.
Василиса промолчала, раздумывая, как лучше ответить: в глазах отца блестели недобрые огоньки, и она не хотела разозлить его ещё больше.
- Она бывает здесь каждый день, - ответил за неё Норт, криво ухмыляясь, - когда не в школе или на своих дурацких гимнастических занятиях.
- А что мне ещё делать? - начиная злиться, отпарировала Василиса. - Нельзя же выходить на улицу...
- Хорошо, - оборвал Василису отец. - Эрик, Норт! Может, вы что-то знаете?
Норт отрицательно покачал головой. Эрик опустил голову.
Нортон-старший вновь повернулся к Василисе.
Долгую минуту он вглядывался в её лицо, словно желая получить таким образом ответ на какой-то вопрос, но потом, очевидно, приняв верное решение, цепко схватил дочь за плечо и увлёк за собой к выходу. Норт-младший проводил их торжествующим взглядом.
Они сошли вниз по широкой лестнице, спускающейся в холл, и встретили на пути госпожу Азалию. Та, не обращая на Василису внимания, низко поклонилась Нортону-старшему.
Отец с дочерью вышли из дома и пошли по узкой извилистой дорожке, густо посыпанной гравием, всё более углубляясь в сад. Остановился Нортон-старший только возле небольшого маленького сарайчика. Эта часть сада казалась самой заброшенной, - трава росла по пояс, скрывая маленькую постройку почти наполовину.
- Пришли, - произнёс Нортон-старший, отпуская плечо дочери. - Тебе придётся провести некоторое время здесь. Скажем, до вечера.
- Но в чём я провинилась? - краснея от несправедливости, выкрикнула Василиса. - Я не хочу туда, ясно?!
- В моём доме заведены определённые порядки, - сказал на это отец, прищурившись. В глазах его промелькнула заинтересованность: во всяком случае, он уже не выглядел таким равнодушным.
- Считай, что так и должно быть, - продолжил он, вновь каменея лицом. - И ещё... я запрещаю тебе появляться в семейной библиотеке.
- Но почему я должна сидеть здесь? - Василиса оглянулась на дощатое строение за своим плечом, - может, лучше бы мне заняться уроками? Нам очень много задали в школе...
- Забудь о школе. И о занятиях. Теперь твоя жизнь сильно переменится.
- С чего бы это? - процедила Василиса, вновь позабыв о вежливости.
- Запомни одно простое правило, - сухо произнёс Нортон-старший, внимательно следя за переменами на лице дочери, - никогда не зли меня.
И отец, коротко размахнувшись, отвесил дочери настоящую пощёчину.
Василиса вскрикнула: щёку будто обожгло пламенем.
А Нортон-старший быстро отпер дверь и молча втолкнул дочь в середину. Лязгнула задвижка и он удалился. Василиса осталась одна в полной темноте.
- Ничего себе... - только и сказала она, осторожно ощупывая скулу: щека, казалось, распухла.
Да, не так она представляла встречу с отцом.
Где же радостные объятья, улыбки, смех или слёзы радости? Какие ещё возникают эмоции при встрече с родными людьми после долгой разлуки? Вместо этого - холод, равнодушие, отстранённость, пощёчина. При воспоминании о последней, губы у Василисы задрожали.
Зачем ей такой отец? Не лучше ли было и дальше ничего не знать друг о друге? Кажется, его не очень-то обрадовала встреча с дочерью.
Прошло около часа, и Василиса поняла, что сильно дрожит. Холодно... Всё-таки май только начинается и разгуливать в тоненькой кофточке рановато. Если бы она знала, что её запрут здесь, то оделась бы потеплее.
Василиса хмыкнула. Движение отдалось в щеке лёгкой болью. Но, тем не менее, Василиса попыталась сосредоточиться.
С чего это Эрику вздумалось писать ей записки? Она заметила, как он испугался отца. А Норт выглядел изумлённым и заинтересованным: он явно ничего не знал о записке.
Вздохнув, Василиса крепче обхватила колени руками. Ладно, со всем этим она позже разберётся.
Однако прошло более трёх часов, возможно, и больше, а за ней никто не приходил.
Василиса почувствовала, что глаза начинают слипаться - клонило ко сну. Ведь она целую ночь не спала - читала. Если бы ещё не так холодно...

... У неё были красивые огненно-красные крылья. Василиса взмахнула ими - вышло это абсолютно легко, будто она летала всю жизнь. Дивное, невесомое ощущение возникло где-то внутри, поднимаясь толчками, и разом вскружило голову. Василиса взмывала всё дальше и дальше, ввысь, наслаждаясь удивительным чувством - радостью свободного парения.
Пушистые облака неожиданно сменились звёздами, дружелюбно мерцающими вдалеке...
И вдруг, в мягкой бархатной темноте вспыхнули тысячи огненных лестниц - они заслонили собою всё небо. Василиса растерялась и не знала, куда же ей лететь: крылья опалял жар, идущий от пламени тысяч ступенек, стало трудно дышать.
'Давай, - прошептал в ухо мягкий шелестящий голос, - поскорей, осталось немного... совсем чуть-чуть, главное, выбери правильную дорогу!'
'Нет! - перебил голос другой, более резкий и грубый, - по лестницам из огня нельзя ходить! И кстати, разве она знает, куда идти?' - громкий неприятный смех.
Василиса вздрогнула и застыла в нерешительности, замерли неподвижно крылья.
'Не сдавайся!' - испугался первый голос, но девочка чувствовала, как её понесло назад со страшной силой. Такое создавалось впечатление, будто отматываются кадры на киноплёнке: мигающие звёзды стремительно уплывали вдаль и таяли, превращаясь в чуждые бледнеющие точки, пока их совсем не скрыл густой серый туман, внезапно заклубившийся вокруг. Туман лез в уши, рот, глаза - крылья потяжелели и намокли, пока совсем не обмякли, а руки-ноги замёрзли, словно сковались ледяной бронёй, Василиса не могла пошевелить даже пальцами! Она стремительно падала вниз, как камень, катившийся с обрыва, - тихо, медленно, неизбежно и видела, как быстро приближается земля... Ещё немного и она разобьётся! Так страшно, страшно! Холодно!'
- Мама! - закричала Василиса и проснулась.
Она лежала на охапке сена, свернувшись калачиком. Несмотря на это, девочка так закоченела, что зуб на зуб не попадал.
Снаружи потемнело - наступил вечер.
Василиса вскочила и начала размахивать руками и ногами, чтобы согреться. Она несколько раз подпрыгнула, но больно стукнулась об низенькую ветхую балку, вдобавок, на неё сверху посыпалась труха. Нет, так не пойдёт.
Ну и странный сон ей приснился! Красные крылья, лестницы, голоса... Наверное, это от голода. А вот интересно, можно ли так летать в открытом космосе? Нет, там же нет воздуха... Хотя, можно научиться задерживать дыхание?
Её научные рассуждения были прерваны звуком приближающихся шагов, - кто-то крался к сарайчику.
Василиса прислушалась. Шаги замерли у самой двери.
- Эй, сестричка! - голос Норта раздался, словно гром среди ясного неба, - ты там не замёрзла?
Послышался то ли смех, то ли писк, - ага, значит и Дейла здесь.
- Рыжая-рыжая! - затянул Норт.
Василиса подняла глаза к потолку и вздохнула: опять тоже самое... Она решила не отвечать. Может, им надоест издеваться и они уйдут восвояси.
- Если ты не хочешь с нами разговаривать, то мы не скажем, что велел передать тебе отец, - тоненьким голоском сообщила Дейла.
И Василиса не выдержала:
- Что? Что он велел передать?
- Отец просил сказать... - медленно начал Норт, - что ты - рыжая-бесстыжая дурочка!
Раздался дружный хохот. Кажется, здесь был и самый младший - Ноель... Интересно, Эрик тоже здесь?
Подождав, пока они успокоятся, Василиса настойчиво повторила:
- Так что же сказал отец? Или в твоём крохотном мозгу, Норт, не уместилась эта информация?
БАХ! Дверь сарайчика выдержала сильный удар снаружи. Василиса впервые обрадовалась, что она крепко заперта.
- Ах, как благородно, Норт, вызволить меня таким способом, - произнесла она насмешливо.
- Отец велел нам освободить тебя вечером, - прошипел Норт зловеще, - но госпожа Азалия сказала, что вечер долгий и нам можно не торопиться... Угадай, кого мы послушаем?
- Ну, так и убирайтесь к своей нянечке, маленькие детки! - Василиса расстроено плюхнулась обратно на сено. Так и знала, что ничего из этого разговора не выйдет.
- Ладно, не кипятись, - неожиданно произнёс Норт примирительным тоном, - у меня есть одно предложение...
- Какое? - насторожилась Василиса.
- Мы тебя выпустим, если ты расскажешь, от кого та записка и что в ней, - равнодушным голосом произнёс Норт. Он кашлянул, стараясь скрыть истинные чувства. - Ну, что скажешь?
Мысли Василисы понеслись одна быстрее другой. Видимо, Эрик не сообщил брату о записке. Значит, это не розыгрыш...
- Она всё равно не расскажет, - пропищала вдруг Дейла, - наврёт нам сейчас с три короба...
- Нет, расскажу, - поспешила заверить Василиса. Мысль о возможном освобождении взволновала её необычайно. - Только я почти уверена, что вам этого говорить не стоит.
- Ты, главное, скажи, а мы уж сами решим, стоит или не стоит, - Норт хмыкнул.
- Сначала откройте дверь, мне и так уже надоело кричать! - Василиса на цыпочках подошла к двери. В саду было очень темно, но слабое пятно света пробивалось сквозь щели: взяли фонарик с собой, что ли?
Снаружи шло совещание. Наконец, Норт опять стукнул в дверь.
- Ладно, мы тебя выпустим... Только не вздумай убежать, - угрожающе предупредил он.
Луч света метнулся ближе. Послышался лязг открываемой задвижки, и Василиса поняла - сейчас или никогда.
Она изо всех сил толкнула дверь. Раздался чей-то хриплый вскрик и звон разбитого стекла. Василиса тут же выскочила наружу, увернулась от протянутых рук, сбила с ног Дейлу, судя по писку, раздавшемуся где-то снизу и припустила к дому, ориентируясь только на свет, льющийся из окон - такая была темнота вокруг. Она не обращала внимания на проклятия и угрозы, нёсшиеся ей вслед. Свобода!

ГЛАВА 2. ВХОД ЗА БОЛЬШИМИ ЧАСАМИ

Василиса быстро вбежала по крыльцу в дом, пересекла холл, и только занесла ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, как кто-то больно схватил её за ухо.
Над ней возвышалась госпожа Азалия. Василиса раскрыла рот от изумления: вряд ли бы сейчас кто-то узнал строгую няню. Она вырядилась в красивое вечернее платье, красное с золотом, с высоким кружевным воротником и глубоким декольте. Длинные чёрные волосы красиво взбиты и уложены в пышную причёску, напоминавшую воронье гнездо, - в таком виде госпожа Азалия была похожа на злую королеву из сказки.
- Куда, позволь спросить, ты направляешься? - сухо произнесла няня, награждая подопечную колючим взглядом. - И где Норт, Дейла? Эрик? Ноель?
- Откуда мне знать, я за ними не слежу, - нагло ответила Василиса, - и попрошу вас больше не хватать меня за уши.
Няня переменилась в лице, но тут же справилась с собой.
- Ступай в свою комнату и переоденься, - сказала она строго, - и не забудь причесаться. Твои волосы надо остричь... Хотя, зачем мне тобою заниматься? - добавила вдруг няня и холодно улыбнулась.
- Я и не прошу мною заниматься, - буркнула Василиса.
- Иди и переоденься, - зло повторила госпожа Азалия. - Немедленно!
- Зачем мне это?
- У господина Огнева гости, - нетерпеливо пояснила госпожа Азалия. - Видишь ли, у твоего отца сегодня очень важное событие...
- Событие?
- Великое событие... - выдохнула няня тихо и даже как-то печально. А после, больше не обращая на Василису внимания, развернулась и медленно, даже как-то величаво, пошла по коридору, ведущему в гостиную.
Девочка изумлённо поглядела ей вслед. Честно говоря, за всё время это был самый продолжительный разговор Василисы с няней. Однако вела себя госпожа Азалия ну очень странно - почти как сумасшедшая.
Василиса помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
Интересно, что это за событие? Жаль, от няни ничего не добьёшься... Ой! Как же Василиса сразу не подумала: надо срочно найти Эрика и расспросить его как следует! И о записке, и о странном событии заодно.
Очутившись в своей комнате, Василиса первым делом подошла к зеркалу. Вернее, к его жалкому осколку, который одиноко стоял на небольшой тумбочке, прислонённый к пеналу, - остаток от когда-то целого овального зеркала, если бы Норт не приложил к нему руку. Госпожа Азалия так и не поставила новое, поэтому приходилось довольствоваться тем, что было.
Из глубины осколка на неё смотрела ужасно растрёпанная девочка в джинсах. Василисе было почти тринадцать, хотя из-за невысокого роста и тонкого телосложения казалось, что ей нет и двенадцати. Ярко-синие, цвета васильков глаза казались ещё больше на её худеньком остроносом личике, в слишком густых, тёмно-рыжих волосах застряло немного соломинок. Хорошо, что хоть щека не хранила следов отцовской пощёчины.
Василиса, нахмурившись, сдула со лба непокорную чёлку. Может, отец потому так плохо к ней отнёсся, что она совсем на него не похожа? То ли дело Норт: высокий рост, светлые волосы... Да и глаза у него, такие же как у Нортона-старшего - серо-зелёные.
Да, отец при первой встрече повёл себя более чем странно. Однако может, он волновался перед сегодняшним вечером? Перед этим своим 'событием'?
Ладно, решила Василиса, она пойдёт на праздник. Спустится в гостиную к этим гостям, найдёт отца и прямо спросит обо всём. Надо же узнать, почему он так её встретил! Во всяком случае, она не намерена больше терпеть издевательства Норта и Дейлы, да и госпожи Азалии тоже!
А ведь у Василисы была такая сильная надежда: приедет отец, и приструнит нахального Норта. А стало ещё хуже.
- Эй! - неожиданно раздалось над ухом. - Оттого, что смотришь в зеркало, симпатичнее не станешь, рыжая.
Василиса вздрогнула и неловко повернулась, задев плечом зеркальный осколок: он упал, звонко ударившись о пол, и брызнул во все стороны тысячью искорок.
Дейла, а это была она собственной персоной, ехидно улыбнулась.
- К несчастью, - зловеще предрекла сестричка. - Особенно, если ты сейчас же не спустишься вниз. Кстати, не советую попадаться на глаза Норту, он просто в бешенстве. Я, в принципе, на тебя уже не сержусь... Может, всё-таки расскажешь о записке? - и Дейла с любопытством уставилась на сестру.
- А где Эрик? - Василиса тоже ждала ответа.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
- Да откуда мне знать? - первой подала голос Дейла. - Так что же тебе написали и кто?
- Я спешу, - Василиса кое-как пригладила свои разлохмаченные волосы. Ей совсем не хотелось разговаривать с Дейлой, и она уже сделала шаг к двери, как вдруг заметила, что та смотрит на неё с изумлением и непониманием.
- Что такое? - хмуро обратилась к ней Василиса. Она ещё не забыла, как её не хотели выпускать из сарая.
- Ты что, - Дейла тыкнула в Василису пальцем, - собралась идти на праздник в э-этом?!
Василиса взглянула на свой наряд. На ней были её синие, немного грязноватые джинсы, - время, проведенное в сарае, не прошло для них даром. Василиса перевела взгляд на сестру: прекрасный алый наряд из шёлка - брюки и блузка, - наверное, очень дорогой, а в высоко уложенных белых волосах ещё и рубиновая диадема сверкает.
- Если хорошо попросишь, - Дейла насмешливо оглядела Василису с головы до ног, - может, что-то отдам, не очень новое... Но я, конечно, не обещаю.
- Знаешь, - произнесла Василиса с вызовом, - я пойду так.
- Не уверена, что отцу понравится, - начала было Дейла, но Василиса её перебила:
- Не уверена, что у меня есть выбор, понятно?
- Отец просил передать тебе, - со скучающим видом Дейла сунула Василисе в руки небольшой свёрток, который до этого прятала за спиной.
- Что это? - Василиса недоверчиво оглядела его. Свёрток состоял из простой обёрточной бумаги коричневого цвета, перевязанной тусклой серой ленточкой. Василиса, немного с опаской развернула его и ахнула: внутри оказалось аккуратно сложенное платье из тёмно-синего атласа с длинными лентами-завязками, и туфли такого же цвета, с большими серебряными пряжками.
Наконец-то и к ней прилетела добрая фея...
Платье было простое, без украшений, но совершенно новое, как и туфли.
- С чего это отец так расщедрился? - Дейла с удивлением разглядывала подарок. - У меня синего платья нет...
- Ты ещё здесь? - обернулась к ней Василиса, - выйди, я хочу переодеться.
- Только поторопись, - Дейла, поджав губы, ещё раз кинула жадный взгляд на платье, но всё-таки вышла.
Василиса молниеносно переоделась. Ей вдруг подумалось, что она впервые надела платье, обычно она всегда ходила в джинсах, - жаль, нельзя поглядеться в зеркало. Вот видела бы сейчас Василису эта дылда Инга...
Единственное - Василисе не понравился большой бант, который надо было завязать сзади: с трудом проделав эту операцию с непослушными лентами-завязками, ей подумалось, что платье всё-таки немного детское и чудное, но всё равно красивое. Может, отец думает, что ей десять, а не почти тринадцать?
Василиса хмыкнула.
Она с сожалением повертелась, пытаясь разглядеть себя и так, и этак, постучала каблуками по очереди и вдруг замерла: на полу, прямо возле носка левой туфли, блеснуло что-то синее. Девочка присела на корточки.
Перед ней лежала небольшая заколка-гребень в виде цветка, похожего на незабудку - в центре из прозрачно-синих лепестков сверкал крохотный голубой камешек. Василиса замерла от восхищения, - это была явно дорогая вещь. Наверно, заколка выпала из свёртка, когда девочка разворачивала платье.
Василиса быстро подхватила синим цветком длинную чёлку и удовлетворённо вздохнула.
Ну всё, теперь точно пора спускаться. Стараясь дышать ровно и не краснеть от волнения, Василиса тихонько вышла из комнаты.
По дороге, возле самых дверей гостиной, имелось большое зеркало в кованой узорной раме. Василиса не удержалась и заглянула в него.
Из зеркальной глубины на неё смотрела совершенно другая девочка: новое платье необыкновенно шло ей, лихорадочно блестевшие глаза, казалось, приобрели ещё большую синеву, а в длинных распущенных волосах загадочно поблёскивал прекрасный цветок.
Василиса не удержалась и радостно перекрутилась вокруг себя. И тут же пространство вокруг неё озарилось тысячей сверкающих искорок, как будто разом взорвалось несколько десятков новогодних хлопушек. Эй-ей, сегодня же полнолуние! Приглядевшись, Василиса с изумлением увидела, что вокруг неё кружатся серебристые и золотые цифры. И даже огненно-красные!
Василиса отчаянно замахала руками, пытаясь унять беспорядочное разноцветье, но воздух ещё больше замерцал: цифры быстро кружились и весело подмигивали ей, будто живые. Тогда она в отчаянии всплеснула руками, но из ладошек вырвался на волю ещё один весёлый сноп цветастых циферок, причём алых заметно прибавилось.
Внезапно двери гостиной распахнулись, пропуская Эрика. Он остановился, как вкопанный: циферки закрутились и вокруг него.
- Это не я, - соврала Василиса и покраснела до кончиков ушей. Эрик медленно раскрыл рот, как будто что-то хотел сказать, но вдруг попятился и скрылся обратно в гостиной.
Радостное настроение исчезло, а вместе с ним неожиданно пропали разноцветные искорки. Василиса почему-то была уверена, что нехорошо, если кто-то проведает об этих её фокусах. Ведь даже Лёшке она не рассказывала об этом.
Из гостиной донесся взрыв хохота, - кажется, там было очень весело. Василиса ещё раз постаралась пригладить свои растрепавшиеся волосы и зашагала дальше - туда, откуда доносился смех и музыка.

В гостиной действительно царило оживление и веселье. Василиса даже и не подозревала, что в отцовском доме происходят праздники такого размаха. Гости пили шампанское из красивых хрустальных бокалов, смеялись и разговаривали друг с другом, некоторые пары танцевали.
Странно, раньше гостиная казалась Василисе намного меньше. Может, это из-за внезапно появившихся зеркальных стен? Но когда их успели поставить? И откуда взялись эти огромные хрустальные люстры с горящими свечами?
Зазвучала тихая, торжественная музыка и танцующих пар стало больше. Отца нигде не было видно. Зато в углу, возле окна, Василиса заметила маленькие столики, на которых высились горки всевозможных сладостей на золотых и серебряных блюдах, а ещё стояло множество кувшинов с разными напитками. Она вдруг вспомнила, что целый день ничего не ела. На девочку мало кто обращал внимания и она без особых сложностей пробралась к желанному угощению.
Василиса только схватила большое шоколадное пирожное с горки на хрустальной вазе, как неожиданно кто-то сзади слегка взъерошил ей волосы. Василиса выронила лакомство и обернулась.
На неё смотрела высокая белокурая женщина в длинном и очень красивом бирюзовом платье, отделанном тонкими серебристыми кружевами по краю декольте и низу рукавов. Её можно было назвать очень красивой, если бы не ледяной, словно застывший взгляд: голубые глаза с узкими чёрными зрачками смотрели неподвижно, пристально, изучающе. Несмотря на приветливую улыбку, Василисе незнакомка совсем не понравилась.
- Какая тут красавица! - женщина опять взлохматила ей волосы, - кто твои родители?
Василиса, смутившись, помотала головой.
- А, ты ещё не прошла посвящение, - женщина понимающе улыбнулась. - Всё правильно, лучше не говорить, кто твои родители, особенно, если они высокопоставленные особы... Ведь они высокопоставленные, да? Огнев не приглашает кого попало, со стороны... Какая-нибудь знатная фамилия?
Василиса улыбнулась: женщина явно хитрила.
- Послушай, даже если у тебя будет третья степень, - заговорщицки прошептала она, - считай, что ты уже у меня в ученицах, - женщина гордо выпрямилась.
- А вы кто? - с интересом спросила Василиса.
Женщина непонимающе уставилась на неё.
- Наверное, ты воспитывалась далеко от столицы, если не знаешь, кто я, - женщина улыбнулась уголком рта, - позволь представиться, малышка... Я - Елена Мортинова. Под моим крылом находится самая лучшая часовая школа - школа светлых часов. Часодейные и, конечно, боевые искусства, включая искусство 'крылатого боя' у меня преподают первейшие в мире учителя и... - тут женщина слегка понизила голос, - для самых одарённых учеников и учениц я открываю даже те секреты, которые эфларские часовщики считают запрещёнными... Тёмное и древнее часодейство. Ещё с тех времён, когда Эфлара и Остала были одной землёй, до их разделения...
Василиса слушала, раскрыв рот.
'Ого, - пронеслось у неё в мозгу, - эта женщина - сумасшедшая... Что же мне теперь делать?'
Во всяком случае, лучше эту Елену не раздражать.
- Да-да, я вспомнила, отец мне рассказывал о вас, - вежливо сообщила Василиса, раздумывая, как бы отделаться от этой тётки.
Женщина рассеяно кивнула и вдруг погладила Василису по голове.
- У тебя очень красивые волосы, - тихо и как-то вкрадчиво сказала она, - цвета красного золота, позднего мёда и лёгкой зелени яблок... И смазливое личико. Ты ведь уже знаешь, что красивым женщинам не обязательно прибегать к часодейству, чтобы добиваться своего? - Елена Мортинова кокетливо улыбнулась. - Но если они умеют плести эферы, о, тогда их сила становится просто огромной...
- Мужская сила всё равно больше, - возразила Василиса, вспомнив про свои неудачные драки с Нортом.
- Глупышка, - Елена рассмеялась. - Женская сила в хитрости и изворотливости. А ещё - в красоте. Поэтому, - Елена вдруг наклонилась к Василисе и заглянула ей прямо в глаза, - я отбираю для своего особого класса только самых красивых девочек, самых способных. Из моей школы выходят лучшие часовщицы мира.
Василиса потрясённо молчала.
- Ты сможешь быть лучшей, - продолжала женщина, - так что подумай над моим предложением. И надеюсь, ты всё-таки познакомишь меня со своими родителями, - она улыбнулась.
От взгляда голубых глаз у Василисы мурашки побежали по коже. Девочка чувствовала некую смутную опасность, исходившую от Елены, - что-то было не так, что-то не нравилось в этой сумасшедшей. Внезапно взгляд женщины изменился, лицо стало нахмуренным и немного озадаченным.
- Послушай, - протянула женщина и наморщила лоб, как будто пыталась что-то вспомнить, - мне кажется, что я видела тебя раньше... У тебя глаза, такие синие, и... Кто же ты, всё-таки?
- Вообще-то, мой отец - хозяин этого... - начала, было, Василиса и осеклась.
Потому что женщина вдруг тоненько и пронзительно вскрикнула: несколько человек поблизости заинтересовано обернулись.
Елена, однако, тут же успокоилась.
Она резко поднесла пальцы к голове, словно собралась хорошенько растереть виски, и теперь взирала на Василису с таким презрением и отвращением, которые только и способно выразить человеческое лицо.
- Великие силы, ты же фейра... - выдохнула Елена.
Василиса удивлённо уставилась на неё. Эта женщина всё больше не нравилась ей.
Но та уже справилась с собой.
- Кто позволил тебе находиться в этой комнате? - отрывисто спросила она.
У Василисы перехватило дыхание. Она попятилась, отчаянно желая раствориться в толпе и убежать от этой сумасшедшей.
- Елена, что здесь происходит? - раздался рядом ровный, спокойный голос.
Оказывается, подошёл отец, и Василиса чуть не натолкнулась на него. Из-за его спины выглядывала Дейла вместе с Нортом. Братик облачился в смокинг с бабочкой; он старательно прятал левую половину лица. К своему огромному удовольствию Василиса заметила здоровый фиолетовый синяк у него под глазом: так вот, кого она огрела дверью сарайчика! Заметив, что Василиса на него смотрит, Норт скривился и показал ей кулак. Дейла мигом оценила сестру с головы до ног и сердито поджала губы.
- Это моя вторая дочь, - Нортон-старший равнодушно скользнул по дочери взглядом, однако на мгновение глаза его задержались на заколке с синим цветком: Василисе показалось, что в них промелькнуло некое довольство. Может, этим своим дорогим подарком отец просил прощения? Но это очень странный способ: сначала наказывать неизвестно за что, а затем дарить подарки.
- Почему она находится здесь, Нортон? - Елена опять наградила Василису яростным взглядом. - Почему ты не запер её где-нибудь?! Я не хочу видеть здесь эту фейру! - Елена опять приложила руки к вискам, будто у неё сильно заболела голова.
- Как быстро у вас меняется настроение, - произнесла Василиса, нахмурившись, - то вы приглашаете меня в свою школу, то не хотите видеть.
Лицо у Елены стало абсолютно белым, словно у фарфоровой куклы.
- Забудь о школе, - прошипела она.
Норт наслаждался происходящим, радостно поглядывая то на Василису, то на Елену.
- Елена, ты приглашала Василису в свою школу? - уголки губ у отца дрогнули. - Забавно...
- Очень мило сделать мне такой сюрприз, Нортон, - холодно произнесла Елена. - Я оценила твоё чувство юмора. К слову... когда произойдёт посвящение?
- Завтра в полночь, - ответил Нортон-старший.
Краем глаза Василиса заметила ещё одного мальчишку, тоже с интересом прислушивающегося к происходящему. Он был ростом с Норта, но пошире в плечах, да и постарше - лет шестнадцать на вид. Светло-пепельные волосы у него были чуть длинноваты и слегка вились, глаза на узком загорелом лице казались чернющими из-за широких тёмных зрачков. Он заметил, что Василиса смотрит на него и ответил ей наглым, насмешливым взглядом.
- Ну, малышка, - Елена вдруг резко повернулась к Василисе и схватила её за подбородок, - надеюсь, мы скоро с тобой увидимся, но уже не в бальной зале.
- Вы - ненормальная... - хрипло прошептала Василиса, ей было трудно говорить и даже дышать, ибо рука Елены крепко держала её.
- Это ты - ненормальная, - яростно прошептала женщина и так сдавила подбородок Василисе, что она чуть не задохнулась.
- Елена, я бы хотел поговорить с тобой наедине, - серые глаза Нортона-старшего полыхнули недобрым зелёным светом, - ты уже пробовала шампанское? С Юга Франции...
- Мне сейчас не до шампанского, - отрезала Елена, но отпустила Василису, которая тут же закашлялась. Нортон-старший требовательно взял женщину под локоть.
- Из гостиной ни на шаг, - бросил он детям и, как ни в чём не бывало, повёл Елену сквозь толпу. Многие останавливали их, пожимали руку Нортону-старшему, с чем-то поздравляли. Елена, казалось, забыла о Василисе, и мило щебетала с гостями.
- Как жаль, что она не задушила тебя! - Дейла радостно фыркнула.