Даже Его смерть была закономерностью. Хотя дежурный ангел, прилетевший за его намаявшейся душой, увидев его молодость и глупость, огорченно поцокал и покачал головой, а потом, неожиданно даже сам для себя, предложил ему повременить и не оставлять бренную оболочку, именуемую телом. Но Он только  хмыкнул  и решительно мотнул рыжей вихрастой макушкой: чего там временить, когда и так все уже решено.

У ангела Он оказался последним за дежурство и, чувствуя к парню симпатию, удивительную для умотавшегося в ноль посланника смерти, белокрылый предложил новенькому скоротать время, пока оформят необходимые документы, за баночкой другой пива.

Каморка дежурного представляла собой, простите за непоэтичное сравнение, бутерброд: сверху облако и снизу облако. - Живешь как в сугробе! - посетовал ангел, - Даром, что тепло...- добавил Он после того, как очередная порция напитка грешников приятно забулькала в его эфемерном животе, - Наверное, из-за девчонки какой порешился?!

Рыжий, наконец, отошел из прострационного состояния  и,  видя расположение к нему представителя райской агентуры, доверительно шепнул: «Ну, да. Хотя... Да ну их всех! А у вас тут ничего, только вот не понимаю, как мы вообще тут... Ну, чувствуем все, что ли?»

- Ничего особенного! Наши ощущения - это всего лишь ощущения, ничего больше. Боль, страх, блаженство, комфорт - это всего лишь проекция вашего душевного состояния на состояние вашей телесной оболочки, а не наоборот, как думают многие люди... Ты понимаешь, о чем я толкую? - ангел по-приятельски хлопнул рыжего по плечу. Тот отрицательно качнул головой, ощущающей приятное воздействие пива на общее душевное состояние.

- Ну, йоги могут не чувствовать огня или, дурацкое занятие, на гвоздях сидят! В курсе?

- Ага!

- Ну, а говоришь, не понимаешь. А, ладно. Ты мне вот, что скажи, как к нам-то загремел?

- А ты больно не знаешь! У вас тут же все прописано, чего, кого, за что. Вам с вашей сетью информирования на угрозыск работать, а вы тут покойников принимаете, со старушками, дедульками возитесь!

- Ну, ты это загнул, про старушек. Они ж тут не такие. В основном. Бывают, конечно, отдельные индивидуумы. А все почему! Тело само по себе стареет, а душа... - ангел задумался, - душа - она может и обратно молодеть, в детство, то есть впадать, может развиваться, расширяться, наполняться новым содержанием. Последнее возможно по  двум направлениям: или ты поглощаешь жизненное пространство других, более слабых, питаешь свой душевный мир за их счет, или же находишь свой, личный источник жизни. Вот тогда держись крепче за него, чтобы другие хваты из-под носа не увели. Ваш мир таков: либо ты, либо тебя и тобой же!

- А почему же я такой, какой и был? - рыжий видимо обиделся.

- Не дорос еще до метаморфоз. Ты пока ни рыба, ни мясо, так - материя... Да, не переживай. Глядишь, по наряду еще в кого вселишься. У нас тут особо хорошим много льгот бывает. Обидно, конечно, если тебя в розочку какую вселят. Но и к этому привыкаешь. Лучше, чем такая вот маета бессмертная! - ангел задумчиво потрепал правое крыло, - Что-то оно у меня сегодня чешется, к зарплате наверное...

- А я думал, что у вас здесь все по-другому. Нам умные всякие рассказывали...

- Никогда не верь тому, что тебе говорят. Если ты веришь, то, значит, ты и сам так думаешь, а, следовательно, раз ты и сам так думаешь, то ты веришь только себе, а если ты не веришь тому, что тебе говорят, то, значит, эта информация ложна с твоей точки зрения.

- Ну, ты меня совсем запутал! - протянул рыжий и принялся за вторую банку пива. - А как начальство? Не возмущается вашим, гм, не святым поведением?

- А что начальство! Бывает, конечно, журит. Да ему положено любить всех нас, ублажать и беречь, чтобы не получилось как с ... тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! - ангел затрепетал крыльями и замахал беленькими ухоженными ручками.

- Но оно, начальство то есть, понимает, что нам положено вникать во все проблемы людей. А как, скажи на милость, в них вникнуть, кроме как не почувствовать их на своей... - ангел задумался, - вот ведь никак и не скажешь! На шкуре - так где она у нас шкура, а иначе?

- Это что же, вы и влюбляться умеете? - рыжий был видимо заинтересован.

- Ну, с этим у нас проблемы. Мы если и любим, то так как родители или, ну не знаю, братья что ли, а может сестры... Разберешься тут! У вас, людей, даже душа определена. Бывает, конечно, у женщин мужская душа, а мужчин - женская, но ведь это опять же начальство что напутает, а вам всю жизнь маяться!

- А как же все-таки человек любить-то начинает, говорят это “по воле небес”?!

- Чушь сплошная. Вас, людей, сложно понять с этим чувством. Всегда: то недостаток, то прямо через край бьет. Не разберетесь никак. Можете и симпатию за любовь принять - слюни распустить, а можете от настоящей отвернуться, игнорировать. Вот тебе и новые поступления к нам на небеса. На земле от этого счастья, дай Бог здоровья тому извергу, который вам его послал, людей умирает чуть меньше, чем от войны. А если вдруг, по ошибке, нашли два дурака друг друга, так еще хуже. Трясутся над своими чувствами, друг в дружку вцепятся, и не дай Бог кому на кого взглянуть не так, все - скандал!

- Мрачновато ты как-то рассказываешь все! - рыжий возмущенно хлопнул ладонью по облаку, - Тебе-то не понять: как это здорово! В тебе так все и переворачивается, когда ты видишь глаза, дороже которых не для тебя во всей Вселенной! Ощущение, будто сквозь тебя тепло идет, поднимает, и ты уже не понимаешь, где находишься, внезапно, сквозь бестолковую серость дней прорывается новый мир, яркий, необъяснимый, только твой и ее мир. Хорошо! - Он зажмурился и мечтательно замолчал.

Ангел, хитро прищурившись, смотрел на рыжего и довольно потирал ладошки: - Действительно хорошо! А что же ты тогда к нам заторопился, коли такой счастливый был?

Парень, вернувшись из грез, махнул рукой: - Да, она странная какая-то была! Прямо души во мне, казалось, не чаяла! Глазенки ее как звездочки, ночью даже светло от них!  Спокойно мне с нею было. Так бы и провел с нею вечность! Нам даже, порой, говорить не надо было: и так все ясно. А как проведет рукой по моей щеке - словно током, только приятным, меня всего насквозь пронизывало. Любил я ее!

- А что же тогда? - ангел наклонил свою золотую голову и пристально посмотрел на рыжего.

- Ну, у меня дел тогда было по горло, все никак не удавалось с нею увидеться, жалко конечно, но уставал как собака. А она все дальше становилась: я же не слепой, видел, что глаза светиться перестали, да и сама она какая-то другая стала, словно свечку притушили. А однажды, она прямо мне все и сказала: мол, прощай, любовь прошла - завяли помидоры... - он сокрушенно вздохнул. Я даже чуть там и не заплакал от обиды: я ей сколько раз говорил, что люблю, а она вот так как снег на голову!

- А что же это она с тобой так жестоко?

- Видишь ли, ждать ей меня не хотелось! Сказала, одна все да одна, устала!

- А может, права была? Ты хоть раз до нее за девчонками ухаживал?

- Не совсем, были, конечно, да что они! Так – было, да прошло!

- А может, твоей звездочке тоже показалось, что она - была да прошла?

- Глупый ты! - рыжий был возмущен, - Да я для нее горы мог бы свернуть!

- Сам дурак! Зачем ей горы - ей ты нужен был! - ангел улыбнулся, - Ну, а убился-то зачем?! Другую что ли найти не мог?

- Пытался... Да как-то все после нее преснятиной казалось. Устал я. Маешься один, даже думать не о чем и не о ком. И о тебе никто не думает, никому ты не нужен...

- А с ней поговорить, как - не получалось?

- Да сколько раз! Только словно держит меня что-то! Боюсь: посмотрит на меня, а в глазах насмешка! Как ножом по сердцу!

- Ну, смех и шутки у вас, мой дорогой, это дело многостороннее. Не даром пословица есть: ”В каждой шутке есть доля правды!”. А еще смех вам служит щитом против обиды, вроде смеешься, хорошее это занятие, а словно игольчатый панцирь вокруг тебя - попробуй, прошиби! В такие минуты даже мы, ангелы, человеку помочь ничем не можем. Закрылся он от всего мира: сверху цветочки цветут, а внутри еще немного - один пепел останется! А потом, думаешь: чего это с человеком? Вроде такой веселый, спокойный был, а на тебе!

- Не знал я этого... - рыжий покачал головой, - Думал, презирает она меня почему-то!

- Коли она для тебя звездочкой была, как ты сказал, то меньше всего от нее презрения жди. Да и еще сам же сказал - не такая! Не такая как все, значит, не жди от нее обычной повседневной реакции. Может она до сих пор в тебе души не чает, а свет свой глубоко в себя запрятала и сгорает потихоньку, незаметно для окружающих! Порой внешнее равнодушие бывает более явным признаком чувства, чем показные взрывы эмоций!

- Ну, теперь поздно мне изменить что-нибудь! Но, даже если бы я вновь смог вернуться на землю, вряд ли я нашел в себе силы вернуть ее! Слабый я!

- Глупый ты, и ничего более! - ангел засмеялся, - А вернуть тебя можно, и не только можно, а даже нужно!  Только вот не туда, откуда я тебя, гм, забрал, уж больно тело покорежилось, - он поежился, - начальство мне повелело вернуть тебя на год раньше, когда вы только вот расходиться начали, а там уж тебе решать: в какое русло все повернуть. Оставишь все, как прежде: значит, скоро свидимся, изменишь - человек строит свою жизнь, а не жизнь человека. Оно-то конечно жизнь - это разница между двумя датами на надгробной плите, только все-таки это отнюдь не та хилая черточка, которая стоит между этими датами... Вот так-то, рыжий! - сказав это, ангел начал таять и вокруг свет стал потихоньку меркнуть, и парень инстинктивно закрыл глаза.

А когда он их открыл, было уже позднее утро, и будильник хрипел на последнем издыхании. В его комнату заглянул старший брат и ехидно поинтересовался, куда рыжий сегодня пойдет: на дачу или поедет в свою фирму. Рыжий с минуту молча смотрел на брата, пытаясь понять, что же это было - сон или реальность, что он умер. Но потом он решительно встал, и, не глядя на брата, пошел к телефону. Набрав привычный номер, он, услышав до боли знакомый голос, просто и без всяких вступлений спросил: “Ты сегодня, чем занимаешься? Может, пойдем погуляем?..”