Тане очень не нравилось, когда Маша в припадке нежности называла ее мыхой,
мышкой то есть.
Во-первых, Таня считала, что ее портретное сходство с вышеупомянутым
животным есть ни что иное, как продукт полураспада машиного воспаленного
мозга.
А во-вторых, Таня просто не любила все такие
словечки уменьшительно-ласкательные.
А Маша, наоборот, любила. Чего по Маше, в общем-то, не скажешь. И Маша
страдала, но в бутылку не лезла.
А поступала очень мудро.
Она дожидалась пока Таня уснет, садилась рядом с ней поудобнее и начинала
называть Таню так, как ей, Маше, нравилось - мыхой, мышкой, мышастиком,
мыхуськой, а также кисанькой, рыбонькой, зайчиком, козочкой,птичкой,
пупсиком, бубусиком и много еще чем.
После такой, с своем роде, медитации, Маша сладко зевалаи вырубалась,
спокойная и умиротворенная. Но не всегда.
Иногда Маша так заводилась от собственных нежностей, что в ней возникало
непреодолимое желание страстно полюбитьТаню немедленно. Но будить
сладкосопящую подругу Маша не решалась.
После одного случая, когда Таня, еще не проснувшись, назвала ее Колей.
И засыпала, с трудом преодолев непреодолимое желание.
Вопрос - кто такой Коля - до сих пор остается открытым.