Сегодня утром меня разбудил звонок в дверь. Не то, чтобы я крепко сплю обычно, но всё-таки посторонние (а иногда и потусторонние) звуки меня с утра выбивают из колеи, тем более, что сон снился сладкий-пресладкий, про то, как ел я рахат-лукум всевозможных цветов, а угощал меня им иранский шах, и сидел я в золотой ванне, а вокруг меня стояли прекрасные обнаженные наложницы. И тут зазвонил дверной звонок. А надо сказать, что звук его премерзкий - я записал хохот гиены, и это гадкое животное как раз захохотало, когда я взял с подноса красный лукум и медленно стал подносить его ко рту. В общем, я поднялся с постели, поглядел на ходики, высказал вслух всё, что я думаю об утренних посетителях, потому как на циферблате было только семь утра, и потащился к входной двери.
- Кого там чёрт несёт в такую рань? - проорал я в замочную скважину, стараясь по ходу дела поплотнее запахнуться в свой зелёный шёлковый халат. Ответа не было, но из замочной скважины пахнуло хорошо выдержанным сыром вкупе с чесноком, вчерашним бренди и дорогими сигарами. "Ну понятно, кого принесло с утра пораньше", - подумал я, недовольно морщась. Старый Джефф Ротманс страдал язвой желудка, поэтому в его дыхании отражался весь спектр принятой вчера пищи и выпивки. У него были гнилые зубы, большой красный нос, седая нечёсаная борода, хитрый взгляд маленьких бегающих глазок и скверный характер. Мало кто любил Джеффа, и он отвечал людям взаимностью, вот только ко мне почему-то привязался - часто заходит просто так, поболтать и пропустить стаканчик, при этом, не отличаясь культурой, топает прямо в грязных ботинках по моему кайруанскому ковру и сходу занимает моё любимое кресло у камина. Но я терпелив, о да! Как раз, когда он ко мне пришёл в первый раз, я воспитывал в себе силу воли, смиренность и благочестие, ну а потом просто привык к его выходкам. Ну это вроде как тиканье часов - часы идут, а Джефф вытирает ноги об ковёр, значит Мирозданье ещё не разрушилось. Вот только Фриз его не любит, фыркает и уходит прочь, нервно помахивая своим пушистым хвостом, а после смотрит укоризненно, не понимая, зачем я приручил этого неприятного субъекта.
- Это я, открывай, на улице дождь, я весь вымок, - послышалось ворчание из-за двери. Я открыл, и на порог ввалился сэр Ротманс в мокром макинтоше, с которого струями лила дождевая вода. Он резко сорвал с себя плащ и отшвырнул его в сторону, попав на Фриза, который ошивался тут же рядом, любопытствуя, кого же нелёгкая привела сюда в утренний час. Как всегда, не потрудившись снять мокрые ботинки, Джефф прошёл в гостиную и плюхнулся в кресло.
- Камин что ли бы разжёг... К тебе гости идут, а ты дрыхнешь, как объевшийся дракон... Давай, неси дрова, а я тебе расскажу кое-что, если только тебя вообще интересует то, что я говорю. А то я говорю всё, говорю, а у тебя может быть в одно ухо влетает, а в другое нет, зачем только распинаюсь... - в этом был весь сэр Ротманс. Тот, кто его плохо знает, поначалу обижаются на такие речи, ну а я воспринимаю это ворчание просто как жужжание летней мухи, попавшей случайно в кухню. Сонный и ленивый, я растопил камин. Джефф вытянул ноги к огню, почесал бороду и начал свой рассказ.