Надежда, глядя на мои выходки, хмурила брови, щурила глаза и всячески причмокивала языком. За то время, что она со мной, она столько всего видела, что её прекрасный лик исказился гримассой, которая уже и на лицо-то не похожа. Её перекосила, она вся в морщинах и каких-то шрамах. Но я всё равно крепко держу её, не в силах разжать хватку. Только вот держу уже не за руку, а за горло.