Это цитата сообщения Ивалон Оригинальное сообщение

История героя Гильгамеша

[257x600]
"На думку О. П. Крижанівського, основна ідея епосу про Гільгамеша розкривається в таких рядках філософського характеру:
« Люта смерть не щадить людини:
Чи навіки муруємо ми оселі?
Чи навіки ставимо ми печаті?
Чи навіки брати спадщину ділять?
Чи навіки ненависть займається в людях?
Чи навіки ріка несе свою повінь?
Чи навіки з личинки виходить бабка?
Зору, що стерпів би зори Сонця,
Зроду-віку ще не бувало:
Бранець і мертвий між собою подібні —
Чи не смерті образ вони являють?
Чи людина — володар? Коли Елліль благословить їх,
Ануннаки збираються, боги великі,
Мамет, що долю створила, разом з ними ухвалює долю:
Вони смерть і життя судили,
Не повідали смертного часу,
А повідали: «жити живому!»

"История героя Гильгамеша прослеживается по разнообразным письменным источникам — историческим, жреческим, мифологическо-легендарным.

Среди подлинно исторических документов самым важным является так называемая «надпись Туммаля» (это история святилища Туммаль в Ниппуре), составленная, без сомнения, на основании вотивных надписей, хранившихся в этом святилище. В тексте перечисляются имена правителей, строивших и перестраивавших храм в Ниппуре и, видимо, оставивших там свои надписи. Наряду с известными историческими правителями — Ур-Намму, Ибби-Суэном и другими — в ней упоминались как строители святилища Туммаль правители Гильгамеш и его сын Ур-Нунгаль. Этот текст еще нельзя считать безусловным доказательством, он только давал возможность предположить, что Гильгамеш — реальная личность. Нужны были дополнительные данные.

В тексте Туммаля недоставало первых девяти-десяти строк. Эти недостающие строки нашел С. Н. Крамер в 1955 г. в коллекции Хильпрехта (Иена). Он доложил об этой находке в 1958 г. на Седьмой встрече ассириологов. В 1961 г. текст был издан им совместно с И. Бернхардт .

В тексте, обнаруженном Крамером, в числе строителей Туммаля упоминались правители города Киша Энмебарагеси и его сын Ага — легендарный соперник Гильгамеша 2. На Седьмой ассирио-логической встрече также выступил Д. О. Эдцард с сообщением, в котором он привел фрагмент надписи, по-видимому вотивной, на обломке алебастровой вазы. Надпись была составлена от имени лу-галя Киша Мебарагеси (en- выпало в данном тексте, поскольку оно, скорее всего, не часть имени собственного, а титул) 3. Таким образом, события, рассказанные в легендарном эпическом предании, как будто начали освещаться отдельными историческими фактами, которые, будучи собраны вместе, превращали легендарных героев в исторических деятелей.
[362x448]
Если былину «Гильгамеш и Ага» пересмотреть с точки зрения исторически действующих героев, то ее вполне можно принять за историческую песнь, сложенную в честь победы Урука над Кишем и записанную современником, причем в достаточно умеренных выражениях, без особых цветистых эпитетов и гиперболизации, так часто свойственных поэзии подобного рода (ср., например, поэзию скальдов). Эта былина как бы замыкает цепь известных нам исторических данных и дает возможность наметить некоторые начальные моменты зарождения героического эпического образа, имеющего вполне реальный прототип.

Судя по текстам, Гильгамеш был к тому же очень рано обожествлен. Это имя становится особенно распространенным в конце III тысячелетия до н. э., при правителях III династии Ура, которые старались возродить древнешумерскую историческую традицию и подчеркнуть древность своего происхождения 6. Возможно, столь быстрое обожествление правителя также объясняется выдающимися историческими заслугами, яркостью личности вождя-победителя.

В аккадском эпосе о Гильгамеше перед нами уже подлинно эпический образ. И. М. Дьяконов, анализируя образ Гильгамеша в аккадском эпосе, совершенно справедливо подчеркивает, что главное в его образе — определенное внутреннее развитие и что именно этот образ наиболее ясно доносит до нас глубокий идейно-философский пафос поэмы .
Добавим, что внутреннее развитие героя происходит по определенным эпическим нормам формирования образа. Вначале Гильгамеш — герой, наделенный большой силой, которую ему некуда девать, и он попросту буйствует (ср. Амирани грузинских легенд, Санасара, Багдасара и Давида — героев армянского эпоса, Добры-ню Никитича наших былин и т. д.).
Встреча с Энкиду меняет Гильгамеша, и, уже отправляясь в поход на Хумбабу, Гильгамеш собирается «все что есть злого уничтожить на свете» . Затем, потрясенный- смертью друга, задумываясь о смысле жизни, после долгих лет странствий, ценою тяжелых мучений он добывает цветок молодости, хочет принести его в Урук, но по дороге лишается и его. Однако вернувшись ни с чем, он приглашает своего спутника пройтись по стенам Урука и затем, несколько позднее, в Лагаше .

Первое обожествление Гильгамеша засвидетельствовано документами из Фары;

По другим вариантам — Гильгамеш — сын полулегендарного правителя Лу-гальбанды. Имя Гильгамеша также упоминается в записях предзнаменований (Omina), заклинаниях и т. д . Еще позже Гильгамеш становится благим божеством — защитником людей от демонов, судьей загробного мира, а также, несомненно, приобретает какие-то черты божества плодородия. В официальном культе он, однако, не играет почти никакой роли.

Совершенно иначе, как мы уже видели, предстает перед нами Гильгамеш в шумерских песнях. Уже отмечалось, что образ шумерского Гильгамеша близок героям волшебной сказки (тип сказочного героя, вся сила которого заключена, так сказать, вне его, в волшебных помощниках) .

Кроме того, в образе шумерского героя подчеркнуты какие-то определенные реальные черты его как вождя племени, правителя: он военный вождь, полководец, возглавляющий ответственные походы и созывающий на битвы, помимо этого, он жрец, и в связи с этим ему присущи какие-то черты колдуна-шамана (вспомним хотя бы сон Гильгамеша перед битвой с Хувавой), что вполне закономерно . И если в шумерской поэме о Гильгамеше и Хуваве уже намечается «зачаток того философского раздумья, которое характерно для аккадской поэмы — мысль о смертности человека и бессмертии славы» , то в целом, безусловно, очень ясно ощущается, насколько не разработан шумерский образ по сравнению с образом аккадского героя.

Итак, можно приблизительно представить себе, как возник и развивался образ главного героя аккадского эпоса; в середине III тысячелетия до н. э. этот образ еще связывался с реально жившим могущественным правителем, о подвигах которого слагали песни. Возможно, сразу после смерти он стал почитаться и как предок-покровитель и ему стали приписывать и деяния, о которых рассказывалось в более древних песнях, связанных с обрядами (поэтому в шумерских песнях Гильгамеш приобретает черты сказочного героя). К этому же времени могут относиться и первые попытки обожествления могучего правителя-предка. Но образ еще настолько близок и знаком, что во всех шумерских песнях героические черты Гильгамеша сравнительно мало гиперболизованы.

Естественно, что на печатях раннединастического времени мы этого образа еще не встречаем, потому что предок-Гильгамеш — гораздо более конкретная личность, чем далекие мифические предки-скотоводы. И естественно, что поскольку в образе Гильгамеша преобладающими оказываются совершенно иные черты, то нигде в шумерских песнях мы не видим, чтобы Гильгамеш оказывался защитником и покровителем стад, каким является нагой и кудрявый герой на печатях, так часто принимаемый за Гильгамеша.
Эволюция образа Гильгамеша в значительной мере помогает проследить эволюцию всей эпопеи.

Вопрос о том, не имели ли шумерийцы, подобно аккадцам, самостоятельную, обширную эпопею, возник сразу же, при издании первых шумерских былин, и в настоящее время ряд издателейи склоняется к мысли, что такая эпопея была. Впервые вопрос о шумерской эпопее поставил С. Лэнгдон в 1932 г.: в статье «Шумерский эпос о Гильгамеше» он доказывал существование подобной эпопеи 7. Крамер, больше всех изучавший шумерские песни о Гильгамеше, считал, что эпопея в ее законченном виде — памятник старовавилонского времени, но в основу этого произведения лег цикл шумерских песен о Гильгамеше . Он предполагал, что некоторые песни и в шумерское время были соединены между собой. Так, возможно, фрагмент «В» текста «Смерть Гильгамеша» — продолжение песни «Гильгамеш и Гора „бессмертного"». Далее, эпитет lu-ti-la (дословно «человек жизни») может относиться к мудрецу Зиусудре (шумерскому Ною). Место обитания Зиу-судры — страна блаженных, остров Дильмун, и Крамер локализует страну кедров на острове Дильмун, т. е. на Бахрейнских островах в Персидском заливе .

Таким образом, по мнению Крамера, поэма о потопе, возможно, была присоединена к песне о Гильгамеше и кедре уже в шумерское время. Точку зрения Крамера развил Матоуш, который утверждал, что «шумерийцы знали обширную эпопею о Гильгамеше. Она начиналась рассказом об экспедиции против Хувавы, продолжалась эпизодом с Инанной и небесным быком и кончалась описанием похорон Энкиду» . Кроме этой эпопеи были отдельные эпические поэмы «Гильгамеш и Ага» и «Гильгамеш, Энкиду и преисподняя». Вавилонский древний поэт обогатил композицию эпоса, вставив рассказ Ут-напиштима о потопе, который у шумерийцев в эпопею не входил и существовал как самостоятельное произведение о Зиусудре.

И. М. Дьяконов считает, что каждая из шумерских песен вполне самостоятельна. Эти песни легли в основу аккадского эпоса, но не путем их механического соединения: все части последнего «находятся в глубоко продуманной композиционной связи, спаяны единым авторским замыслом».

Как мы уже отмечали, шумерские варианты отличаются от аккадских в первую очередь отсутствием эпической разработки основного мотива и деталей. По мнению В. Я. Проппа, отказ от эпической обработки сюжета является доказательством более древнего возраста песни.

Думается, что сравнение целого ряда сходных эпизодов в шумерских песнях и аккадском эпосе, которое было нами произведено, дало возможность представить пути развития героического эпоса.

Эти наблюдения подтверждают, как нам кажется, точку зрения В. М. Жирмунского, что эволюция героического эпоса происходит главным образом за счет развернутой разработки эпического сюжета в прежних сюжетных рамках. Широкое, развернутое эпическое повествование не является, таким образом, ни сводом безымянных народных песен, составленных друг с другом как главы одного повествования (Фридрих Вольф, Карл Лахман и пр.,), ни «цепочкой из кантилен» (Леон Готье). Меняется идеология и психология общества, меняется и художественный стиль как отражение новых художественных вкусов: вводятся новые эпизоды, второстепенные действующие лица, добавляются описательные подробности, психологические мотивировки и т. д.

Именно такая творческая работа была произведена неизвестным автором по монтажу шумерских песен. Песни, не вяжущиеся с общим идейным содержанием аккадской поэмы — «Гильгамеш и Ага», «Гильгамеш и дерево huluppu», оказались отброшенными.
Еще более характерна эволюция образа самого Гильгамеша, которую мы могли наблюдать. Образ аккадского эпоса по сравнению с шумерским Гильгамешем не только более четко продуман. Он включает некоторые черты и других шумерских героев (ср. сцены аккадского эпоса, где Гильгамеш бродит по пустыне, томимый голодом и жаждой, с эпизодами рассказа о Лугальбанде в пустыне). Все эти данные убедительно очерчивают путь сложения эпопеи из отдельных песен путем эпической разработки мотива, вдумчивого отбора черт, характеризующих образ определенно, четко и красочно."
http://ugabuga.ru/articles/category/5/message/129/


Гильгамеш поддерживает крылатый диск - символ ассирийского бога Ашшура
Рельеф, IX век до нашей эры



"Гильгамеш, в шумерской и аккадской мифологии герой, чьим прототипом послужил один из правителей Урука. "Песнь о Гильгамеше", эпическое произведение о его подвигах, была записана на табличках четыре тысячи лет назад.
Гильгамеш — на две трети бог, на одну — человек. Он вел такой образ жизни, что обитатели Урука обратились к богам, чтобы те вразумили своенравного и буйного Гильгамеша. В ответ боги создали Энкиду, который, хотя и оказался еще более воинственным и распутным, стал другом Гильгамеша. Однажды боги повелели герою отправиться на битву с Хумбабой, или Хувавой, ужасным лесным чудовищем. Гильгамеш вызвал многорукого и многоногого стража горного леса на бой и копье верного Энкиду нанесло ему смертельный удар. Друзья сражались со свирепым быком, насланным на Урук богиней Иштар, чью любовь отверг Гильгамеш.
Боги разгневались и поразили Энкиду болезнью и смертью. Гильгамеш пришел в ужас и хотел найти секрет бессмертия. Он отправился на поиски Ут-Напишти, единственного человека, которому боги даровали бессмертие после спасения от потопа.
Встретив Ут-Напишти, герой сказал: "Из-за моего брата блуждаю я. Как могу я успокоиться? Он превратился в прах, и я навечно лягу в землю". Ут-Напишти ответствовал, что смерть необходима людям как сон и предложил ему не спать шесть дней и семь ночей. Гильгамеш согласился, но заснул, как только сел. Ут-Напишти рассказал Гильгамешу о чудесном растении молодости. Отважный герой нашел цветок, однако только наклонился, чтобы сорвать, как змей похитил его.

«Эпос о Гильгамеше» считается древнейшим литературным произведением, созданным в XXII веке до нашей эры древними шумерами. Однако судить о нём можно только по гораздо более поздним спискам из клинописной библиотеки Ашшурбанапала, царя Ассиирии, относящимся к VII векудо нашей эры.

Эпос о Гильгамеше — сокровищница поэзии Двуречья — создавался на протяжении тысячелетий двумя народами — шумерами и аккадцами. Сохранились отдельные шумерские песни о Гильгамеше и Энкиду. У них один и тот же противник Хумбаба (Хувава), охраняющий священные кедры. За их подвигами следят боги, в шумерских песнях носящие шумерские имена, в эпосе о Гильгамеше — аккадские. Но в шумерских песнях отсутствует связующий стержень, найденный аккадским поэтом. Сила характера аккадского Гильгамеша, величие его души не во внешних проявлениях, не в противоборстве с богами, а в отношениях с естественным человеком Энкиду. Эпос о Гильгамеше — это величайший в мировой литературе гимн дружбе, которая не просто способствует преодолению внешних препятствий, но преображает и облагораживает. Текст поэмы смотрите на странице "Эпос о Гильгамеше. Мифы Шумера и Аккада.
http://godsbay.ru/orient/gilgamesh.html

"Гильгамеш, легендарный царь шумерского города Урука (Месопотамия), правивший в XXVII в. до Р. X. Представитель Урука 1-й династии.
Гильгамеш был самым любимым героем шумерских мифов, что не мешает, однако, большинству современных исследователей считать его реально существовавшей личностью. Ему, между прочим, приписывается сооружение грандиозных оборонительных укреплений вокруг Урука. Длина городской стены достигала 9 км, а толщина — 5 м. За этой стеной впервые объединились три первоначально самостоятельных поселения — Уну, или собственно Урук, Э-Ану и Кулаб.
[350x348]
Из мифологических поэм известно, что Гильгамеш боролся за гегемонию над Шумером с царем Киша — Агой. По легенде, Ага через послов потребовал, чтобы Урук принял участие в предпринятых Кишем ирригационных работах. Совет старейшин предлагал Гильгамешу примириться и исполнить требования Аги, но Гильгамеш, поддержанный народным собранием, отказался покориться. Ага прибыл с войском на ладьях, спустившись вниз по Евфрату, но начатая им осада Урука кончилась поражением кишцев.'
http://www.hrono.ru/biograf/bio_g/gilgamesh.html


Автолитография глиняной таблички
с текстом шумерской эпической поэмы «Гильгамеш и ива».
Начало II тысячелетия до н. э.
Использовано изображение из книги «Древние цивилизации» («Мысль», Москва, 1989 г.)
[600x401]
На фото внизу самые древние цилиндрические печати