Фрагмент I
[754x356]
Два ока застыли во мгле, что собою сеяла страх,
Взирая на ущелье, ознаменовавшее в людских сердцах извечный крах,
Средь сумрачного Стикса непрозримых вод,
В устье коего погибель водрузила свой приход
И не способны те глаза в забытии закрыться,
Чей обладатель извечно обречён здесь находиться
Пред пламенем, в чьём свете вечность возгорает
Да созерцать как мертвецов река проистекает
В миру, где ничто нельзя назвать досконально существующим,
Живущим можно величать лишь час безмерный над судьбою торжествующий,
Обращающий боль в остатки надежды истлевающей,
Да в песок времени её тягость превращающий
Пропитан что будет пролитой кровью душ падших,
И рассеян средь земель, роковыми для меня однажды ставших,
В каждом из мест, где на протяжении жизни своей я побывал,
Осколки бессмертия души своей я тщательно искал,
Желая сквозь неуязвимость смерти экзистенцию познать,
Обманув в тот час погибель, что для человека тяжелой ношей повадилась стать,
На части разорвав плоть смертную, закованную в сталь,
Оказавшись меж светом и станицей, что закрывает безумия вуаль
Глазницы очей тех обездоленных не имели век,
Желали вырваться они из лабиринта неистовства, куда привёл их человек
И судьбы исхода своего ими принятие
Обратилось в бремя вечного проклятия
Явилось ли то неотвратимым этюдом бездумных блужданий,
Иль следствием в прошлом неразумных их деяний,
Подобно детским мечтаниям, что остались без ответа,
Это мгновение стало началом последнего в их жизни рассвета...
Два ока застыли во мгле, что собою сеяла страх,
Взирая на ущелье, ознаменовавшее собой извечный крах
Средь сумрачного Стикса непрозримых вод,
В устье коего погибель водрузила свой приход
И не способны те глаза в забытии своём закрыться,
Чей обладатель извечно обречён здесь находиться
Пред пламенем, в чьём свете вечность возгорает
Да созерцать как мертвецов река проистекает
Фрагмент II
[показать]
Пробил час воли тёмных магистров возрождения,
Ставшей новым истоком в глубинах разума беспорядка пробуждению,
Понадеявшемуся, что для него в миру плоти позволено произрастать,
Утопая в порочности, что мир без пререканий обязан был принять
И словно быстро бегущей рекой, и я был ведомый его в миру печальной судьбой...
В памяти со временем образы мрачные застыли,
Соцветия вечного краха они в картине мира пробудили,
Взошла людская империя на порог пред тенью пламенных врат,
И настанет момент, когда души их гнева мирского вкусят
Лицезрея картины упадка ушедших эонов,
Да порожденные нечестивым выводком презренных канонов,
Сплотишься с миром ты в течении мысли единой,
Пусть для человека его гнилостное наследие станет гильотиной
Ибо всё вокруг не более чем сосредоточенье пустоты,
Словно пышный букет расцветающий ликом искажённой красоты,
Что без прикрас о будущем в небытии глаголит
И сумрачные образы для человеческой души в доказательство приводит
Предрекаемый союз меж вечными врагами в устье вечности не грянет
Усилиями магистров ни один глупец на престоле мира не воспрянет!
Непозволительна всуе идея сия!
"С поры, коль наши цели уж более не стремятся к небесам,
А свершения не даруют на свете более жизни чудесам,
Величие былое сквозь призму гедонизма обратилось в прах,
Ликом элегантности притворив от мудрецов сокрытый ею крах,
Подавляя силу духа зловонным ароматом разложения,
Предадутся пиру на костях эры величающие эпоху гниения,
Наслаждаясь ничтожностью в их сердцах порождаемой,
От сияния света прозрения вуалью низменности сокрываемой"
Явилось сие величайшей ошибкой рода людского,
Не возымел человек сил избрать себе удела иного,
Обвинить ли в злом умысле монотеистическое божество?
Грядёт в рассуждении том первобытной ненависти торжество!
Достойны ли падкие на ложь от грехов избавления,
Или принятия сего как глубочайшего в жизни заблуждения,
В абсурдности повествования доносящем об иррациональности,
Не внемляющем фактов, что говорили бы о его экзистенциальности.
Способен ли на чудо был теург всемогущий,
На пути сотворения великого жизни чествие воздающий,
Изъявившись отцом человеческому существу,
Приведя свое творение к насквозь прогнившему естеству?
Созерцая парадигмы идеалистические,
Однако не в той форме, что подают нам текста канонические,
Рассмотри их как идеи, что о жизни человека говорят,
Судный день на час грядущий возложить что захотят,
Не вникая в фактум, что эпохе забвения грянуло уже несколько веков,
И рассуждение о том, что их завтра уже наступило вчера, будет не более, чем гротескным сплетением слов,
И издавна начавшаяся эра ежедневно пророчимого краха,
Для совести адептов тех учений будет подобна онтологической плахе.
Желая сотни тысяч жизней человеческих во имя чудесного спасения однажды отобрать, пусть вникнут, не стоит ли, поистине, с себя им вдруг начать ...
Фрагмент III
[показать]
Позволено ли смерти было однажды со света снизойти?
Мудрости о закате материи живой из уст её до нас было дозволено дойти,
Не коснётся что империи в тени коей могущество небылое процветает
В образе чьём изящества иллюзорного блеск преобладает,
Имеет смысл ли назвать её именем события, коим уже тысячи лет,
Угасившим в сердцах отцов наших к жизни свободной стремления свет,
Изломавшей престол материи на множество осколков
И угасшей, подобно смыслу в идеалистически излагаемых толках.
Коль и покинуты были человеком вещи на планете,
Сосуществующие со смертью в едином пламенном завете,
Не станет в тягость закономерность одну аксиологическую внять
Об абстрактности, что обликом благодетели свою природу будет трактовать
Она покорит человека словно яд, что душевные язвы пробуждает,
И воображение закостенеть навечно заставляет,
Приковав слепца к пастырю своему цепями нелепых идей,
Ввергая в страх пред иллюзией бессильных к сражению людей,
Её хладное дыхание позволено узреть любому позади,
До рассудка любого из вас ей дозволено дойти,
Дабы напомнить, что вы одиноки в этом мире,
И не позволить душе прокажённой в её рамках мыслить шире
Имеет право чувство мизологии в душе здравомыслящей сегодня изъявится
Породил человек бездну, откуда причине мыслей падких дано по день сей разносится
Дана жизнь лишь проекциям, что нашим разумом овладевают,
Непознаваемым концепциям анимизма на которые они смысл жизни возлагают,
Не покидая места хотя бы капле сомнения,
Бессмысленности существования в бреду находя объяснение,
Возводя средь материального царства воздушные замки,
К власти чьей аппелируют лишь скудные о природе человека догадки,
О чьей деструкции доносит эхо света издревна,
От тех, чья судьба чужеродными доктринами не была предрешена.
Именно поэтому смерть образом подобным довелось нам представлять,
Иным ликом, мудрецов она способна в сумраке смятения земного покидать,
Олицетворив собой массы легкомысленных глупцов,
Да глаголя устами бездумия множества слепцов
Ставшими жертвой неспособностью трезво рассуждать,
Не избрав стезю, на коей без чужих учений свет можно было бы познать
Творивших безраздумие под указом самопровозглашённых королей,
Не способных совладать с чумой, творящей их нутро всё более гнилей
Коль и покинуты были человеком вещи на планете,
Сосуществующие со смертью в едином пламенном завете,
Не станет в тягость закономерность одну аксиологическую внять
Об абстрактности, что обликом благодетели свою природу будет трактовать
Возбоявшись сквозь время собственной природы,
В самоанализе человеком будут взращены плодов неразумности всходы,
И я так полагаю, не стоит более нам пустым фантазмам предаваться,
И в рассуждениях, впоследствии, блужданию средь лабиринтов лжи не отдаваться.
Фрагмент IV
[показать]
Упрощая, разрушая,
Отвергая, очищая,
Общепринятую истину сомнению предавая...
Когда душе позволено будет к небесам подняться,
И великолепием вселенной извечно любоваться
Низведена свобода её будет взором очей зловещих,
Обозначив обладателей их как носителей мудростей сердечных
И если же свету суждено угаснуть, ведомым от человеческих пороков избавлением
Станет ли всемирный хаос долгожданным от его деяний искуплением ?
Позволив сомнению предаться, глаза в сумраке ночном я открываю,
Да неистовства пламенного лик в свою душу тотчас я впускаю,
Для коего во плоти моей не будет найдено пристанище желанное,
Свершится в смерти его изничтожение безрассудных идей долгожданное
Положить циклу конец позволит разрушение,
Дозволяя всему живому пережить процесс перерождения,
Возрождая всё, чему было позволено угаснуть,
И построить империю, что ознаменует собой чистого разума ясность
Противоречия в словах незыблемых вскрывая...
Фрагмент V
[показать]
Возжелал человек сердце вечности познать в бездну погружаясь
О нерушимости духа мнил искатель средь тьмы её всё дольше оставаясь
Однако в оковах тьмы пред правдою горькою дано ему предстать
И осознать, что рук своих не сможет он более при жизни созерцать
Не только рук в сумраке вечном предрешено ему лишиться,
Величайшим кошмарам средь мертвецкой тишины позволено будет воплотиться,
От ощущения небытия пробежит по плоти живой неземная дрожь
И даст понять, что все старые желания теперь есть искреняя ложь
И дланям, что в черни той казалось безотвратно расстворились,
Шанс будет дан на день грядущий, дабы в образ плоти они вновь обратились
Иль в непрерывном потоке времени в забытии застыли навсегда
Всё глубже в омут погружаясь, что света луч не достигнет никогда
Жизни основание, что каждый из рода людского стремится отыскать,
Явился тайной сокрытою, что никому было не дозволено познать
Слишком абстрактным для человека оказалось её толкование,
В мире повсеместно дарующем трезвому рассудку изгнание
В душе же длани утерявшей, страдание всё глубже прорастало,
Когда о гневе разума внутри неё истошным криком прозвучало,
Дозволяя ознакомиться со следствием неразумных деяний сотворенных,
Отвергая последние надежды вновь созерцать образ десниц тьмою погребённых
Обрекая искателя на вечные страдания в темноте,
Покоится с желаниями несбыточными в непросветной черноте
Судьбы врата пред его душой иллюзорно отворяя,
Да мудрости свет от разума тщательно скрывая
Подобен ли он был на цветок взрощённый средь бездонного ущелья,
На иной оттенок, изорвавший серость глухого подземелья?
Воспрявший в неразумной истерии пред образом смысла жизни лишения,
В бездумии обратит свой взор на слепые идеи, даруя им восхваление,
Так обращаясь к истории об искателе, что за несуразность душу бездне был готов продать,
Усвоим мы урок, что изничтожит себя любой глупец при вожделении секреты мироздания познать
Оставшись в бездне рук искателя лишившей, да абсурдность людских желаний укротившей...
Фрагмент VI
[показать]
Когда в сумраке незримого смятения
Воссияет свет давным-давно угасшего откровения
Пробудятся ото сна извечного горькие воспоминания,
Иллюзорным надеждам даруя образов новейших изыскания
Познав однажды раз всю несокрушимость бездны,
Узреешь ты, что любое дурачество пред нею будет бесполезно...
И мысль о том, что опустошение за собой правление миром оставляет,
Дарует множество вопросов, что разум сквозь сотни лет не покидают,
Для рассудка снизошли они кружащим вихрем пред очами,
Зародился что в течении Стикса да впадавшими в него черными ручьями,
Чьи воды никогда своих укрытых мраком границ не покидают,
А судьбы павшие в неё своим течением тлетворным отравляет,
Истязая души, крики чьи симфонией погибели во времени застыли,
Да к отрешению от прошлого себе в ночи дорогу притворили
И образом неистовства что несёт собой опустошение,
В духе смертном способно зародится искушение,
О собственном величии пред ликом общелюдского разорения,
Отображающим бесчестного существа неразумные воззрения
Познав однажды раз всю несокрушимость бездны,
Узреешь ты, что любое дурачество пред нею будет бесполезно...
Устелен будет горизонт беспросветной праха пеленой
Сочленённой неразрыно с застывшей в непроглядье тьмой
Проникающей исстервенело в самые непорочные сердца,
Картинам разрушения в очах безумца не будет видимо конца,
И только прозрения свету дано в той черни воспылать,
Да чуму, что людской род охватила в своём сердце обуздать,
Отсечь ей корни да в небытие отправить,
Предотвратить исход, где смерть в сём мире возжелает править.
Чей оплот издревле сооружен был в людском подсознании
Нерушимом истоке абстрактности экзистенциального толкования.
Возможно ветру под силу будет пепла сей покров развеять
Да восхода разума семя средь невежества и глупости усеять,
Навечно изменив для человека понимание собственной природы,
И даровать его владениям премудренности всходы
Фрагмент VII
Из времени глубин восстаёт вновь эпоха угнетения,
Созерцая земли, коим однажды даровала оскудение,
Когда корнями хаоса она повсюду свет изничтожала,
Да прах павших от её руки средь бури огненной распространяла,
И каждый раз наблюдая страх животный в их глазах,
В стремленьях разрушения она возвышала свой размах,
Покидая живым тем самым принятие непростого решения,
Предаться ли именем борьбы с чумой в непростое время людскому возвышению,
Или покончить со всем и ступить на фатальную тропу самоуничтожения.
Избрав же первый путь, начало эре новой положить человек возжелал,
В покинутом хаосе оплот новых владений он себе соискал,
Однако, не способный свои вечные во плоти пороки укротить,
Диктуемые лишь инстинктами деяния он в жизнь ежечасно обязал себя приводить,
И сородичи его, массового прелюбодеяния картины увидав,
В пучину плотской вакханалии ступили о последствиях не вняв
Непомерным наслаждением да развратом они лишь вожделели
Отвергая бездумно в омуте забвения поставленные цели
К эйфории стремясь, предавшись искупаниям в семени пролитом,
Отдаваясь чарующим ручьям, что чревом нечестивым были излиты
Позабыли они о красоте, что при жизни им даровала природа,
Пожертвовав собою для произрастания презреннейшего сброда
Следствием возвышения которого стала покинутая в гнилости земля,
Да пробуждённая из забвения опустошенности чума,
Породила что на свет процессию материального отмщения,
Не оставляя грязным существам ни единого шанса на спасение
Лишённый слуха не способен мудрость в гласе падших услыхать,
Да удел судеб прокажённых для себя как дурной пример принять,
Покинутая средь времени искра, ведущая к процветанию человечности,
Поведёт искателя к огню очищающего гнева застывшему в бесконечности
И несколько светлых душ, коих не затронул материей порождённый на земле ад,
Пред этюдом сотен тысяч мёртвых тел падших плотью выстроились в ряд
И отказавшись в тысячелетиях бесчестности изгнания эру ожидать
Поклялись они останки губительного наследия извечно смерти привадать
Фрагмент VIII
[700x525]
Идеи часа непростого для человеческого удела были оглашены,
Узримые они в иных фрагментах, что тобою быть должны были прочтены
Теперь воспрянь же взглядом и внимательно оглянись вокруг,
Как планеты кровь проистекает, увидишь ты, мой юный друг
Идеи падшие во времени более мудрецам сил не придают
Объятия иллогичности пред умами светлыми они сегодня развернут
И коль час ожидания восхода разумности сквозь века так долго истекает
К немедленному возрождению рассудительности великие умы картины мира побуждают
Воспарив очами над землёй, скорбные да безотрадные этюды тысячелетиями они безустанно созерцают...
Подобно камню огранённому, что пламя охватило,
Да истлевать его бестечно под небесами побудило,
Не искажая изначально первозданный и элегантный вид,
Да пробудив оттенок черни, что в сердце горечью будет излит
Нет сил же более беспечным ожиданиям предаваться
На волю разума чистейшего в оценке всего вокруг я прошу вас полагаться,
При столкновении на стезе познания с неведомою для тебя преградой
Лишь нетронутое безрассудностью станет для искателя наградой
Идеи падшие во времени более мудрецам сил не придают
Объятия иллогичности пред умами светлыми они сегодня развернут
И коль час ожидания восхода разумности сквозь века так долго истекает
К немедленному возрождению рассудительности великие умы картины мира побуждают
Воспарив очами над землёй, скорбные да безотрадные этюды тысячелетиями они безустанно созерцают...
Сражённые наповал резкою волной трансцендентного мыслеистязания,
Лишённые век очи познали квинтэссенцию истинного страдания,
Проклиная обладателя своего за измолвление во мраке надежд истлевших,
И обращаясь к свету, что засиял средь мертвецких долин окаменевших,
Изъявившегося нежданно в пределах горизонта далёкого,
Под симфонию погибели искателя правды в долине мертвецов одинокого,
Расправит же феникс крылья и покинет угасшего пламени в моей груди оплот
И пусть же свет познания в иную душу достойную его в блужданиях нелегких приведёт
Покинута позади для птицы мистической очередная судьба в цикле бесконечном,
Угасающей в моём предсмертном взоре, застывшем в сумраке бессрочном,
И не позволено же будет фениксу вырваться из петли роковой,
Ибо неразрывен он со следствием законов, что связывают род людской,
Так обращая взгляд на время, где постоянно идей эволюция идёт,
Мы обнаружим, что все они имеют удивительно симметрический подход,
И для продвижения вперёд потребуется минимум один общий знаменатель,
Что пронесётся сквозь закостеневшие устои словно пламенный света дарователь
Так и начался в неиссякаемом сопряжении угасших у вод Стикса судеб новый полёт,
Стремился феникс к сердцам, куда инакомыслия страсть объявила свой приход,
К сердцу средство прижимая, что способно было излечить судьбы несправедливость,
Золотой ключ, которому, как я надеюсь, позволено будет в ином уделе к мудрости пробудить пытливость
И возгорится в новом сердце пламя, к изничтожению разума на тёмных берегах в глазах потемневших взывая...
Два ока застыли во мгле, что собою сеяла страх,
Взирая на ущелье, ознаменовавшее в людских сердцах извечный крах,
Средь сумрачного Стикса непрозримых вод,
В устье коего погибель водрузила свой приход
И не способны те глаза в забытии закрыться,
Чей обладатель извечно обречён здесь находиться
Пред пламенем, в чьём свете вечность возгорает
Да созерцать как мертвецов река проистекает