пишет Нечестивица

 

XIII

 

 

 

Шевелиться было откровенно лень, хотя холод, исходящий от каменного пола, уже начал вползать под кожу. Бальтазар перевернулся на другой бок и ещё крепче обнял тёплое обнажённое тело, прижавшееся к нему в попытке защититься от того же самого холода. Они всё также лежали на куче собственной одежды, где когда-то сто лет назад занимались… Нет, он не будет произносить этого слова даже мысленно. И ему действительно показалось, что прошло сто лет или около того.

Восприятие времени сбилось окончательно, но ещё хуже обстояло с восприятием реальности. Бальтазар фон Нойманн просто не мог решить, где он сейчас находится – в заброшенном гетто или до сих пор где-то там, наравне с парящими призраками и на вершине самого невероятного, космически вселенского оргазма. И что из этого предпочтительнее.

Но рано или поздно эту идиллию придётся разрушить. Надо же как-то избавляться от желания продолжить банкет…

- Отпусти меня, Василиск, - тихо произнёс Исаак, продолжая лежать также неподвижно и дышать также глубоко, словно он до сих пор спит.

- Кажется, терапия сработала, - невпопад и без привычной насмешки сказал Бальтазар.

- Да. На этом наша сделка может считаться завершённой.

Панцер Магир поднялся, легко выскользнув из объятий врага, и без малейшего стеснения проследовал в свою лабораторию. Длинные волосы прикрывали его до самых бёдер, но не скрывали очертаний подтянутого и жилистого тела. У самых дверей он обернулся, и Василиск заметил на его шее след от укуса – та самая метка, которую он поставил в пылу страсти и пожелал, чтобы она не зажила впоследствии. Так и случилось.

- Ты можешь собираться и уезжать отсюда. С оставшимися проблемами я разберусь сам.

Нойманн настолько удивился, что даже не услышал, как щёлкнула дверь. Хотя… так лучше. Надо же им обоим переварить случившееся и вернуться к прежним отношениям. Ядовитый Дракон совсем не горел желанием объяснять своим братьям или, упаси боже, Хельге, что произошло в этом гетто и почему.

Немного поразмыслив, Бальтазар оделся в штатское. Почему-то ему даже не хотелось прикасаться к своей форме, словно это был использованный презерватив, а не слегка помятая одежда с оторванными кое-где пуговицами. Кстати, к слову – они даже не предохранялись.

«Так. Хватит думать о всякой чуши. Пора отправляться на поиски Каспара. С Кемпфером потом будем разбираться».

По сути, свою миссию они с Магом выполнили – координаты корабля достали, ряды врага успешно потрепали. Наверняка среди служителей Ватикана, которые сопровождали герцогиню Миланскую в поездке, кто-то умер от вируса. В любом случае, фюрер будет доволен.

Датчики движения снова засигналили, и Бальтазар приник к экрану. «Снова этот мальчишка, - с неудовольствием подумал он. – Ладно, хрен с ним. Пусть Исаак сам разбирается, коль уж вызвался». И со спокойной совестью отключил аппаратуру. Будет забавно, если этот щенок пришёл мстить своему отравителю – тогда ни в коем случае нельзя ему мешать. Совместный секс ещё не отменял того факта, что они с Магом враги.

Лучше поехать поездом – отсюда до Вены рукой подать. К тому же, Бальтазар больше любил путешествовать инкогнито, как и все члены Ордена Розен Кройц – быть хамелеонами их профессия. И конечно же, налегке – таскаться с тяжеловесными чемоданами не было никакого удовольствия.

Оглянувшись в последний раз на запертую дверь лаборатории, Бальтазар фон Нойманн нахмурился, потом тряхнул рыжими волосами и покинул временный штаб.

И только после этого Исаак Фернанд фон Кемпфер вздохнул с облегчением и отошёл от двери.

Как он мог позволить себе так расслабиться? Сколько столетий он держал себя в ежовых рукавицах, уже сбился со счёта – это стало его нормальным состоянием, жизнь без чувств, порабощающих сердце и разум. Это была правильная позиция – только так можно уберечься от сумасшествия, получая все те знания, что теперь были ему доступны. А в этом веке он совершает ошибку за ошибкой: сначала Дитрих, потом Каин, а теперь и Василиск. Один раз – случайность, второй – совпадение, но третий – уже диагноз. И пора бы уже подумать о лечении…

Но это было… приятно. Особенно после стольких лет воздержания. О нет, монахом он, конечно, не был, и партнёров для сексуальных встреч у него было достаточно – чаще это были женщины, иногда мужчины. Но подлинного контакта, в котором нуждались все люди, обладающие магическими способностями, контакта, который появляется при одновременном воссоединении души и тела, у него не было уже очень давно.

Может, всё, что случилось, к лучшему – со своим магическим даром он не мог рисковать внезапной потерей рассудка, что частенько случалось с магами его уровня. Хотя магов его уровня уже не осталось на этой жалкой, наполовину уничтоженной планете. Возможно, повреждение его ауры было показателем близости черты, которую он не должен был переступать в своей духовной холодности.

Призраки гетто времён Второй Мировой не смогли бы добраться до него так легко, будь у него постоянный партнёр, но с этим он уже обжёгся однажды, хватит. А пока у него есть цель, к которой он будет идти, планомерно убирая со своего пути досадные помехи. Для Бальтазара же будет лучше, если он не превратится в такую помеху.

 

 

Артур стоял перед дверью в какой-то каменный бункер, наполовину врытый в землю, и мучительно спрашивал сам себя, что он здесь забыл. То, что за дверью прячется тёмный незнакомец, не вызывало никаких сомнений, поскольку больше негде. Не мог же он так быстро покинуть старый город. Но послушник всё никак не мог заставить себя зайти туда или хотя бы постучать.

Вместо этого, Уэзерли нашёл небольшую рощицу неподалёку от входа в бункер и спрятался там, решив некоторое время понаблюдать за входом.

«Нет, в самом деле, зачем я здесь? Я ведь знаю, что от меня требуется, и какими будут последствия моего решения, так зачем я сюда пришёл? Уж ни сочувствия ли искать у этих извергов, которые, по сути, никому из нас не оставили выбора? Он-то точно не будет мне сопереживать – именно такого результата он и дожидался. Или нет? Господи, ну ради чего всё это, а?! В гостинице наверняка уже кто-то умер – половина инквизиторов и монахини, сопровождавшие госпожу Катерину, были в таком тяжёлом состоянии, что все обо мне просто-напросто забыли. Они даже не покормили меня сегодня. Другое дело, что мне кусок бы в горло не полез, учитывая происходящее, но ведь они обо мне забыли. И во всём виноваты эти двое – рыжий вампир с каменным взглядом и этот страшный тёмный отравитель.

Но что больше всего пугает – мне до сих пор непонятно, ради чего весь этот кордебалет. Эти слова, которые он произнёс – про жертв… Такое чувство, что они относились не ко мне. Или относились не только ко мне, но и к кому-то конкретному. А может, мне просто показалось, и я сейчас  сочиняю на ходу, чтобы придумать хоть какое-то оправдание их чудовищным поступкам. Но так всё равно не бывает – чтобы совсем без причины.

Тёмный незнакомец что-то потребовал от отца Уильяма и, кажется, получил. И мне наплевать, что это, будь оно неладно. Да, я трус, что оттягиваю неизбежный момент, хотя всё равно пойду и выполню свой долг. Но прежде чем я умру… прежде чем я совершу самый страшный грех, который Господь никогда не прощает, я должен…».

Сколько он так сидел и размышлял, мальчик не знал. Возможно, прошло уже много часов, потому что солнце село, и шумящий лес погрузился во тьму, захватывая в свой кокон и сердце послушника. Да, на его сердце давно уже не было так темно – с тех пор, как он в первый и в последний раз в своей жизни охотился на человека.

Когда за деревьями исчез последний луч солнца, дверь бункера еле слышно скрипнула, и из бездонного провала дверного проёма выскользнула тень, которая замерла на месте на несколько долгих мгновений. По очертаниям силуэта Артур узнал рыжего вампира, который представился Василиском. Послушник невольно затаил дыхание, стараясь не двигаться, чтобы не шуршать сухими ветками и листьями, в изобилии валяющимися под ногами, но вампир даже не посмотрел в его сторону. Вытащив что-то из кармана лёгкого плаща, он внимательно посмотрел на предмет, потом положил обратно и в буквальном смысле слова исчез. Казалось, что он просто растворился, но Артур знал из курса по метаселанской культуре, что скорее всего, он перешёл на режим гипер-скорости, недоступный человеческому глазу. А коли так, то он уже далеко отсюда, и можно выходить.

Возможно, это к лучшему, что он подождал – теперь он сможет поговорить с тёмным незнакомцем наедине, как и намеревался.

Выбравшись из своего убежища, Артур Уэзерли двинулся в сторону убежища врагов.

Медленно войдя в полутёмное помещение, он несколько смущённо огляделся. Комната была пустой, если не считать огромного тёмного экрана и четыре маленьких, установленных над письменным столом, и кучи сваленной около него одежды. Судя по белеющему канту на чёрной ткани, это была форма Ордена Розен Кройц. Что ж, по крайней мере, адресом он не ошибся.

Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и порог заливало ярким светом. «Кажется, мне туда», - обречённо подумал Артур и в сотый раз задался вопросом, кой чёрт его сюда принёс. Толкнув дверь, послушник заглянул внутрь, невесело констатировав, что заявился в логово змеи даже без оружия. Сидящий за письменным столом человек поднял черноволосую голову от папки, содержимое которой до этого внимательно изучал, и взглянул на визитёра поверх узких очков в тонкой металлической оправе.

- Артур Уэзерли, - произнёс он спокойным, с размеренными интонациями голосом. – Какой приятный сюрприз.

И улыбнулся, вызвав озноб у послушника своей фальшивой улыбкой, не отражавшейся в мёртвых чёрных глазах.

- Что-то вы не выглядите удивлённым, - раздражённо заметил мальчик, подумав, что ему совсем не хочется зря сотрясать густой воздух этого проклятого места светскими речами. И его собеседнику, кажется, тоже.

Маг склонил голову к плечу, уронив прядь иссиня-чёрных волос на свои бумаги и перестав кривить тонкие губы в ненастоящей улыбке.

- Я предполагал, что так случится, - ровно ответил он, сняв очки и бросив их на стол. – Прошу, присаживайся.

Артур опустился в кресло с высокой жёсткой спинкой, которое стояло напротив стола. Сам хозяин сидел в таком же – видно, не был любителем гедонистической роскоши. Почему-то этот факт мальчика порадовал, хотя чему уж тут радоваться?

Несмотря на строгую обстановку, помещение выглядело очень обжитым – похоже, это место часто эксплуатировалось членами Ордена. По обилию специального оборудования и всяких склянок с пробирками послушник решил, что это скорее лаборатория, чем кабинет. А потом до него дошло: вирус, которым его заразили, был создан именно здесь…

Тёмный незнакомец с интересом рассматривал свой опытный образец и продолжал хранить молчание, за что Артур был ему благодарен – мысли всё время разбегались, и мальчик никак не мог решить, с чего ему начать один из самых важных и последних разговоров в своей жизни.

- Я убил человека, - вдруг выпалил он.

Исаак приподнял бровь.

- И не одного, стоит заметить, - улыбнулся он. – По моим подсчётам уже как минимум пятеро скончались от болезни, разносчиком которой ты являешься. И это только в гостинице. В городе жертв гораздо больше.

Артур зажмурился, чтобы не заплакать, и помотал головой.

- Нет, я убил своими руками. Женщину. Два года назад.

- Вот как? – Панцер Магир посмотрел на него с внезапным любопытством. – Похоже, ты нуждаешься в исповеди, мой юный друг. Но, увы,  я не священник.

- Да, - сказал Артур. – Вы убийца. И поэтому вы поймёте. Я пришёл сюда не в грехах каяться, а спросить кое-что. Но прежде чем я задам свой вопрос, я хочу…

Он запнулся и услышал в ответ тихий вздох.

- Первое убийство – как это сентиментально, - покачал головой Маг Ордена Розен Кройц, потом захлопнул папку, убрав её в ящик стола, и закурил сигариллу. – Говори, мальчик, я тебя внимательно слушаю…

 

 

- Мне кажется, я знаю, кто наша цель, - выпалил Артур, подловив Селесту на рынке. Девушка улыбнулась, взяла его за руку и буквально втащила в их торговую палатку.

- Ты спятил – вопить об этом на всю улицу! – прошипела она. – Может, возьмёшь рупор и проорёшь на весь остров, а то тебя не все крабы расслышали?!

Артур смутился и покраснел.

- Извини, я не хотел.

- Ладно, - поморщилась девушка, которая уже успела взять себя в руки. – Рассказывай, что у тебя за пожар.

- Она живёт в виноградниках со своими дочерями, - торопливо сказал мальчик. – По описанию подходит.

- Алиби у неё на интересующий нас промежуток времени отсутствует? – деловито спросила Селеста. – Мы сделали вторичный запрос на хоть какое-то изображение, и дедушка сейчас трясёт чиновников в Мадриде, но пока безрезультатно. Так что придётся искать доказательства по старинке.

- Бедные чиновники, - вздохнул Артур, и его кузина фыркнула в ответ на это замечание. – А доказательства обязательно нужны?

- Конечно, - возмутилась Селеста. – Мы же не инквизиторы какие-то – вдруг схватим невиновного! Хотя бы проверь её алиби, а дальше будем танцевать от информации, которую ты получишь.

- Это трудно, - поморщился мальчик, с удивлением поймав себя на том, что копирует свою кузину. – Спрашивать некого, потому что приезжих всегда очень много, и местных здесь почти никто опознать не сможет. Во всяком случае, даже если их семья живёт здесь уже много лет, отлучку на годик-другой матери семейства вряд ли кто заметит.

- А ты молодец, мозги у тебя варят, - одобрительно кивнула Селеста. – Тогда продолжи внедрение и постарайся ненавязчиво вывести разговор на события в Мадриде.

Артур замялся, и это не укрылось от внимательного взгляда девушки.

- Колись давай, что у тебя случилось, - нахмурила брови она.

- Сэл, я… в общем… был близок с одной из её дочерей, - краснея и запинаясь, выложил послушник.

- Близок – в каком смысле? – не поняла девушка.

- В том самом, - ещё больше покраснел Артур. – Это вышло случайно…

- Случайно? – ошеломлённо переспросила Селеста Уэзерли, распахнув свои зелёные как у кошки глаза, потом прищурилась. – Я лучше промолчу, что я думаю о случайности такого события, - почти угрожающе сказала она. – Вы, мужчины, вечно думаете тем, что у вас болтается между ног! Так. Рождеру ни слова, иначе он удавит тебя на рее по старому морскому обычаю. Расскажешь ему только о том, как ты успешно сдружился с девушками и их матерью. Извини, новичок, но тебе придётся переступить через себя и продолжать обманывать свою зазнобу. Она всё равно потом всё узнает, но для нас желательно, чтобы это произошло как можно позже. Ну, ты даёшь, кузен.

Это её последнее «ну, ты даёшь» настолько выбило его из колеи, что он понуро опустил плечи.

- Эй, не вешай нос, - попыталась утешить его Селеста. – Мало кому на моей памяти удавалось похвастать такими успехами в первый же день. Я на своей дебютной охоте так напортачила, что меня отчитывал дедушка Персиваль, а у него язык та ещё бритва.

- И чем всё закончилось? – сочувственно поинтересовался Артур, с содроганием подумав, что сам бы не пережил подобной процедуры.

- Тренировками на целый год, - вздохнула девушка. – А что делать? В нашей работе промахи недопустимы.

Селеста выглянула за тент.

- Отец с ребятами возвращаются, - сообщила она. – Помни, о чём мы с тобой договаривались, и не подведи нас.

- Я постараюсь, - пообещал Артур, робко улыбнувшись.

Только это оказалось сложнее, чем он себе представлял.

- Чёрт, сколько здесь баб! – недовольно проворчал Роджер Уэзерли. – Хотя с ними будет легче, но как я не люблю, когда возле цели отирается много женщин!

- Почему, дядя? – спросил послушник.

- Ты когда-нибудь стрелял в женщину? – вместо ответа поинтересовался охотник. – Вот то-то и оно. Поверь, это не очень-то приятно, а иногда приходится.

Они наблюдали за домом с большого расстояния в усиленные бинокли. Лес вокруг был очень густым, а дочерей у подозреваемой слишком много, чтобы уследить за всеми одновременно. Артура они, конечно, знали, но объяснить такое количество родственников на территории их виноградников правдоподобно не получится. Разве что выдать за сватов к одной из девиц, но Артур резко воспротивился этой идее, высказанной вслух в шутку Мавериком.

- Не нравится мне это место, - хмуро сказал Леонард Уэзерли, старший сын Роджера, вернувшись из разведки. – Глухо, как в танке, и нор выше крыши. Если они вздумают попрятаться, искать их будем до второго пришествия.

- Тогда не будем создавать прецедент, - отрезал Роджер. – И вообще, валим отсюда, пока нас не засекли. Артур, останешься и попробуешь что-нибудь выяснить. Только не наседай с вопросами, а то они тебя быстро раскусят. Будешь врать – не завирайся, бабы мигом соображают, что к чему. Особенно, если среди них есть наша цель.

- Понял, - кивнул мальчик, и дядя одобрительно похлопал его по плечу. Перед тем, как выйти из леса, укрывавшего их команду широкими разлапистыми ветками, Артур перехватил взгляд Селесты и еле заметно кивнул.

В доме Лусии его приняли как члена семьи. Франческа, недолго думая, потеснила сестёр и выгадала себе место рядом с ним, прижавшись к его бедру тёплой коленкой. Это было так приятно, что иногда Артур забывал обо всём происходящем и растворялся в своих ощущениях полностью.

- Артуро, ещё чаю? – мягко спросила Лусия, белозубо улыбнувшись. Она первая переделала его имя на итальянский манер, и эту благозвучную песню подхватила вся семья.

Мальчик тут же смутился и немного отодвинулся от Франчески под дружное хихиканье остальных сестёр. Фабиана, высокая блондинка с пышной, как у матери, грудью и тонкой осиной талией, положила локти на стол и стрельнула глазками в послушника.

- Интересно, - сказала она с сильным южным акцентом. – Чьи гены в ваших детях окажутся сильнее – альбионские или испанские?

Артур сравнялся цветом с гранатами, которые лежали перед ним на тарелке, а Франческа яростно сверкнула чёрными глазами на сестру.

- Если не умеешь вовремя замолчать, Фаби, то смастери себе кляп!

- Какая ты недотрога, Франи, - не осталась в долгу та. – Но это только на людях, правда?

С лица Лусии улыбка исчезла так быстро, как будто её стёрли. Артур поразился произошедшей в ней перемене – словно все солнечные краски, которыми одарила её природа, вымыло в один миг, а смеющиеся глаза превратились в две колючие чёрные льдинки.

- Фабиана, немедленно извинись перед Франческой, - холодно приказала она. – Я жду.

Белокурая сестра неохотно извинилась.

- Теперь ты, Франческа, - последовал приказ.

- А я-то за что?! – возмутилась черноволосая красавица.

- Я жду, Франческа.

- Ладно, прошу прощения, - выдавила она.

- Отлично, - подытожила мать. – И чтобы больше такого не было. Вы меня поняли?

- Поняли, - синхронно буркнули сёстры. По сверкающим взглядам было ясно, что ничего не закончилось, и разборки продолжатся чуть позже наедине.

Лусия это тоже прекрасно понимала, поэтому только вздохнула. Артура неприятно удивило, насколько эта улыбчивая и добропорядочная мать семейства может меняться, да ещё так кардинально и внезапно. Женщина, которую они разыскивали, убила жену своего любовника в состоянии аффекта, и такие перепады настроения вполне могли быть ей свойственны. Лусия определённо подходила под «портрет».

Когда он вернётся в Ватикан, то простоит на коленях перед алтарём как минимум год, вымаливая прощение за все свершённые грехи, ибо никогда он не грешил в таком изобилии, как сейчас.

- Артуро, пойдём, погуляем, - позвала его Франческа.

Мальчик опять смутился, а Лусия мягко похлопала его по руке.

- Она у тебя первая, да?

От этого вопроса послушника опять бросило в краску. Лусия улыбнулась.

- Здесь нечего стыдиться. Только… Франческа всегда очень сильно чувствует – не обидь её чем-нибудь. Обижая её, ты обидишь в первую очередь себя.

Артур Уэзерли не нашёлся с ответом, просто молча встал и вышел вместе с Франческой на улицу. Слова Лусии его встревожили, но в тот момент он не задумывался об их истинном смысле. И конечно, занимаясь любовью со своей первой в жизни возлюбленной, он не понимал пока, в какую ужасающе сложную ситуацию он попал.

- Сэл, нам нужно поговорить, - бросил он, проходя мимо палатки, в которой вовсю торговали сыновья Роджера. Дяди нигде видно не было – возможно, он уже готовился к аресту и скорому отплытию с Корсики на континент.

Кузина без лишних разговоров бросила расчётные книги и отошла с ним на берег.

- В чём дело, Артур?

- Я так больше не могу, - сказал он и бухнулся на песок, как будто его ударили под коленями. – Это двоякая лицемерная ситуация меня убивает. Даже если Лусия совершила тяжкий грех и отняла жизнь у другого человека, Франческа ни в чём не виновата. Почему она должна страдать от моего обмана? Я… хочу открыться ей и рассказать правду.

- Что?! Не вздумай! – воскликнула Селеста, схватив его за руку. – Ты только всё испортишь своим неуместным благородным порывом. Ты уже её обманул, втёрся к ней в доверие. И в конце концов, если её мать действительно окажется нашей целью, то для Франчески ты станешь врагом номер один во всём мире! Роджер с ребятами прочесали весь остров, и семья Лусии наши единственные подозреваемые – все остальные либо по возрасту не подходят, либо в положении, либо ещё что-нибудь в таком духе. Нам ни в коем случае нельзя бросать разработку Лусии. К тому же, - с жаром убеждала его девушка, - если мы раскроем себя, преступница попытается сбежать, а зная её буйный нрав, мы не оберёмся невинных жертв при аресте. Артур, ну потерпи ещё чуть-чуть, хорошо? Я знаю, что это противоречит твоей религии, но представь на мгновение, что она ещё кого-нибудь убьёт. Ты же не допустишь этого, да?

- Странно, - отрешённо произнёс послушник, невидяще уставившись на волнующееся море. – Ты единственная, кого хоть как-то волнует моя вера. Остальным не то чтобы наплевать – они относятся к таким вопросам с демонстративным пренебрежением.

Селеста Уэзерли усмехнулась и уселась на песок рядом с кузеном.

- Они не пренебрегают верой, совсем нет. Скорее всего, им всем просто страшно, что же будет потом. Да и оценивать нашу деятельность с точки зрения католических догматов просто убийственно – можно сходу постригаться в первый попавшийся монастырь. Но не жди, что тебе кто-нибудь в этом признается.

- Гордыня – страшный грех, - заметил Артур, покачав головой.

- Я посмотрю на того, кто первым осмелится бросить камень, - со смехом парировала Селеста, и мальчик рассмеялся вместе с ней. – Знаешь, если отбросить всю эту нездоровую религиозность, ты классный парень, да и ум у тебя острый. Я надеюсь, ты его не станешь хоронить в пыли церковных архивов.

После разговора с кузиной ему стало немного легче, и он опять отправился в гостеприимное бунгало, запрятанное в лесу.

- Франческа, а ты была когда-нибудь в Мадриде? – неожиданно спросил он, когда они лежали обнявшись под оплетённой виноградом аркой. Девушка тяжело вздохнула в ответ.

- Однажды.

- Вместе с семьёй? – ему надоело ходить вокруг да около. Как он успел заметить, Лусия ловко уклонялась от тем, связанных с Испанией, а испанцев люто ненавидит, хотя вроде бы сама является испанкой. Ещё один плюс в графу «положительно», но прямых доказательств у него всё ещё не было – он так и не подловил никого из женщин на чём-то компрометирующем в разговоре.

Франческа приподнялась на локте и внимательно на него посмотрела.

- А почему ты спрашиваешь, Артуро?

Он мысленно дал себе подзатыльник.

- Ну… наша семья хочет расширить торговлю, вот я и спросил… Может, имеет смысл съездить в Мадрид. Что скажешь?

- Мадрид как… - она задумалась, подбирая нужное слово. – Как пиявка. Нежно в тебя впивается и обескровливает.

- Какое странное сравнение, - удивился Артур. – Я думал, что девушкам там наоборот должно нравиться.

Франческа села, обхватив руками колени, а её чёрные распущенные волосы упали на грудь.

- Девушка девушке рознь, Артуро, - грустно ответила она. – Такой как Фаби там бы понравилось, а мне – нет. Люди там… скверные.

Она выглядела такой печальной, что Артур не решился расспрашивать дальше.

- Франи?

- Мм?..

- Если я тебя позову с собой, ты пойдёшь? – вдруг спросил он. И сам себе изумился. Что он, чёрт возьми, делает, прости Господи, ведь он собирается получить сан?!

- Куда – в Альбион? – улыбнулась девушка.

- Альбион, Ватикан, Франция – не всё ли равно? Просто уедем отсюда и будем вместе. До самой смерти.

Франческа покачала черноволосой головой.

- Я не могу, Артуро. Я бы с радостью, но не могу…

- Семья?

- Да. Маме будет трудно без меня.

- Но вас ведь так много, - Артур никак не мог себе представить, каково это – жить в такой огромной семье, ведь сам он был единственным ребёнком.

- Я самая старшая, поэтому мама привыкла полагаться на меня. Кроме того, я единственная из нас шестерых, рождённая в браке. С меня спрос всегда был выше.

Мальчик изумлённо уставился на Франческу.

- Так все твои сёстры…?

- От разных отцов и мимолётных маминых связей. Почти все эти папаши – подонки, каких поискать, но мама не в обиде. Она вообще очень влюбчивая и страстная. Только недавно успокоилась, когда самой младшей, Фредерике, исполнилось тринадцать.

- Ого. А моя семья очень набожная, - признался он. – Связь вне брака у нас порицают.

- А по твоим братьям не скажешь – такие богохульники, что даже у меня уши вянут, - усмехнулась Франческа.

- Нет, я имею ввиду отца и мать. Все мои кузены и кузины у грузчиков учились общаться, - ляпнул он и покраснел, а девушка рассмеялась так весело и заразительно, что он присоединился к ней.

То, что что-то неладно, он понял, когда увидел Селесту, спешащую к ним по тропке между посадками.

- Артур!

Неожиданно Франческа вся подобралась и спружинила прямо с земли, исчезнув среди виноградных лоз как дриада.

- Франи? – растерянно окликнул её мальчик, готовый побежать следом, но был решительно остановлен Селестой. – Сэл, что происходит?

- Это не Лусия. Это Франческа. Мы только что получили фото от дедушки, - сказала она, сочувственно сжав его плечо. Он отпрянул.

- Но как? Ей же нет и двадцати! Это невозможно!

- Ей тридцать два, Артур. Это подтверждает и архив местной церкви. Мне очень жаль.

Он сделал ещё одну попытку вырваться, но кузина вцепилась в него мёртвой хваткой.

- Не делай этого, новичок, - напряжённо произнесла она. – Отец и братья уже окружили виноградники. Ей не выбраться. Ты только всё испортишь. Пойдём.

Селеста настойчиво потянула его за собой. Они обошли виноградники по периметру и проскользнули мимо бунгала, где затаились мать и сёстры Франчески – несомненно, они всё прекрасно знали и скрывали в надежде, что испанская полиция не станет искать преступницу на Корсике.

Лес сменился песчаным пляжем, омываемым Средиземным морем, где Селеста Уэзерли наконец-то отпустила своего двоюродного брата и села на край шлюпки, на которой они приплыли с пришвартованного корабля.

- Сэл, я сейчас подумал, что зря покинул Ватикан, - тихо сказал Артур, выводя на песке латинские буквы тонкой палочкой. – Охота – явно не моё призвание. Я не настолько толстокожий, чтобы закрывать глаза на чужие страдания, слепо выполняя миссию по поиску и поимке. Франческа не злая – уж это я понял сразу. Мы ведь не знаем точно, что произошло между ней, тем чиновником и его женой. Я знаю, что убийству нет оправдания, но Франи говорила о Мадриде с такой печалью, словно уже раскаялась в своих поступках.

Девушка, до этого мерившая ногами песок, остановилась и села рядом.

- Новичок, я не осуждаю тебя за сочувствие, - также тихо ответила она. – Я… знаю, что ты влюбился в неё. Вопреки всем своим догматам ты позволил себе увлечься, но я не осуждаю тебя. Любовь – это самое важное, что нам всем предстоит испытать в жизни, и ты не должен думать, что совершил какой-то грех. Потому что если ты будешь так думать, я собственноручно побью тебя во имя твоего глупого Бога, - с угрозой добавила Селеста.

Послушник вздохнул и робко улыбнулся.

- Спасибо, Сэл. Знаешь, с тобой я действительно чувствую, что обрёл семью.

Они посмотрели друг на друга и обнялись. Артур положил голову на плечо кузины и вдруг почувствовал, как она напряглась.

- Что…

- Тсс, мы не одни. Кто-то наблюдает издалека, - прошептала она, продолжая обнимать его. – В моём левом кармане запасной пистолет, возьми его. Не забудь снять с предохранителя.

- Хорошо, - Артур медленно скользнул рукой в карман и вытащил небольшой пистолет. Дядя Роджер показывал ему, как обращаться с оружием и как снимать его с предохранителя.

Они медленно расцепились, стараясь незаметно для наблюдателей рассмотреть местность, но вдруг зашипело переговорное устройство, которое Селеста носила на запястье.

- Сэл, как слышно? – раздался искажённый помехами голос Леонарда Уэзерли.

- Говори, Лео, - откликнулась девушка.

- Мы её потеряли. Её следы ведут в направлении гор, мы пока не готовы последовать за ней. Возвращаемся на базу.

- Хорошо, отбой, - Селеста подняла голову и нахмурилась. – Нам придётся задержаться на острове – они упустили Франческу. Слушай, ты наверно голоден? – резко сменила она тему. – В шлюпке есть еда.

Девушка выразительно посмотрела на него и скосила взгляд в сторону леса.

- А… да, конечно. С удовольствием, - через силу улыбнулся Артур. – Давай я принесу, а ты пока собери хворост для костра.

- Идёт.

Со стороны залива Сен-Флоран, где они пришвартовались, налетел порыв сильного ветра, заставив их прикрыть глаза ладонью от поднятого песка, и Артур разглядел среди буйной тропической растительности тонкую фигуру. Селеста уже почти вошла в лес – похоже, она тоже разглядела силуэт, потому что двинулась именно в ту сторону. В груди мальчика заныло от нехорошего предчувствия, и он окликнул кузину.

В ответ с берега раздался крик, и Артур уже знал, что он там обнаружит, вырвавшись из удушающих объятий тропического леса. Селеста стояла на коленях, увязнув в белом песке по самые бёдра под давлением чужой руки. Другой рукой Франческа прижала дуло пистолета к её затылку. На лице черноволосой красавицы читалась отчаянная решимость человека, которому нечего терять.

- Не делай резких движений, Артуро, - холодно произнесла она. – Или я выстрелю, не колеблясь. Второй раз будет уже не страшно.

Наверно послушник взглянул на неё с ужасом после этих слов, потому что в глазах Франчески появилась грусть.

- Я… ещё надеялся, что услышу от тебя опровержение этих слухов, - глухо ответил он, сглотнув. – Но это правда – ты убила человека. Лгунья.

Рука, давившая на плечо Селесты, судорожно сжалась, а в чёрных глазах полыхнул гнев.

- Я не солгала тебе ни разу с тех пор, как мы встретились – в отличие от тебя, охотник! – почти выплюнула она. – Мы занимались любовью, и ты звал меня с собой, рассказывая о несуществующих планах воображаемой семьи! Это ты лжец, охотник!

Артур печально опустил голову, впервые почувствовав себя старше своих пятнадцати лет.

- Прости меня за это, Франи, - тихо сказал он. – Это целиком моя вина. Но Селеста здесь не при чём, отпусти её, пожалуйста.

Губы Франчески сжались, а пальцы, обхватившие рукоять пистолета, побелели от напряжения.

- Ты предал не только моё доверие, но и мои чувства, Артуро, - отрывисто бросила она. – Ты отдал сердце другой женщине. Есть то, что нельзя простить.

Его собственное оружие буквально жгло ему ногу, побуждая выхватить и спустить курок. Это новое для него чувство тесно переплелось с сожалением и желанием обнять Франческу и утешить её. Господи, о чём он только думает – она же убийца!

- За что ты убила ту женщину, Франи? – спросил Артур, стараясь говорить спокойно. Главное, нужно потянуть время – Роджер и Леонард слишком опытные следопыты, чтобы не расколоть, в конце концов, уловку Франчески. Ему наплевать, что она сделает с ним, но Селеста… Он не может позволить причинить ей вред!

Артур медленно поднял руки ладонями вперёд, чтобы продемонстрировать, что он без оружия. Он не успеет даже выхватить его, если Франческа не оторвёт ствол пистолета от затылка Селесты. Нужно её отвлечь.

- Ты мне расскажешь, Франи? За что ты убила жену советника испанского короля?

- Потому что она была стервой, которая шантажировала своего мужа, подбивая его на измену! А он мучался, потому что не мог дать ей отпор. Вы, мужчины, так слабы, когда позволяете своим чувствам верховодить вами. Даже верность короне не сподвигла его на решительные действия. Я не жалею о том, что сделала, Артуро.

- Ты любила его? – неожиданно севшим голосом спросил Артур, уронив руки вдоль тела – они вдруг стали свинцово-тяжёлыми.

- Да, - усмехнулась Франческа. – Я и сейчас люблю. Только не так, как ты подумал. Советник Маркес – мой отец. И я…

Из леса раздался треск, словно сухая ветка расщепилась под чьей-то тяжёлой ногой. Франческа вскинула голову, но не отвела оружия от своей заложницы. Селеста отреагировала мгновенно: отпрыгнув от женщины, она перекувыркнулась на песке, не глядя бросив горсть за спину. Артур потом не смог вспомнить, как освободил пистолет из голенища сапога и выстрелил – он просто очнулся с дымящимся оружием в дрожащих руках, а Франческа была мертва.

С того момента, как время возобновило свой ход, мир взорвался целой какофонией звуков, оставив за своими кулисами два громких выстрела, прозвучавших одновременно. Вокруг в жуткой суматохе бегали люди – дядя, кузены и просто жители острова, взбудораженные происходящим. Артур просто не обращал на них никакого внимания, продолжая шагать вперёд – до того места, где упавшее тело взрыхлило сухой белый песок. Селеста схватила его за плечи, чтобы оттащить прочь, но он отмахнулся от неё, ни слова не разобрав из того, что она ему говорила.

Корсиканская красавица напоминала сломанную куклу, брошенную наигравшимся капризным ребёнком: раскинутые руки и ноги, разметавшиеся чёрные кудри и пустые-пустые стеклянные глаза, уставившиеся в никуда. Артура покоробила эта ассоциация. Его Франческа была сама жизнь – откуда в ней взяться пустоте?

Его Франческа…

Зарождающуюся истерику прервал резкий голос Роджера Уэзерли, раздавшийся над самым ухом:

- Закрой ей глаза, парень.

«Да, верно, - подумал мальчик. – Надо закрыть».

Потянувшись рукой, он обнаружил, что ему что-то мешает. Пальцы всё ещё сжимали пистолет, и Артур Уэзерли с размаху зашвырнул его в море, потом обернулся к дяде.

- Я возвращаюсь в Ватикан своим ходом. Мой долг перед семьёй выполнен с лихвой, дядя.

«А свой грех я буду замаливать до самой смерти».

 

 

- Наверно, кардинал Сфорца знала, что я из клана охотников за головами, поэтому и предложила занять место спутника отца Найтлорда. Хотя сейчас это уже неважно… - пробормотал Артур, взъерошив короткие светлые волосы на макушке.

Дым, обволакивавший потолок гетто, казался таким тяжёлым, что послушнику на мгновение привиделось, как эта завеса накрывает его с головой, обездвиживая и удушая. По лицу его собеседника невозможно было прочесть ни одной эмоции, если Маг их вообще испытывал.

- Ты хотел задать мне какой-то вопрос, - прозвучал его спокойный и негромкий голос. Пепельница на столе была почти переполнена, красноречиво свидетельствуя, насколько долгим вышел рассказ послушника.

- Да, хотел, - вздохнул Артур, подперев ладонью подбородок. – Но что-то мне расхотелось слышать ответ на него. Хотя… Если опустить все эти лозунги, провозглашённые вашим Орденом, вы сами верите в то, что у этой планеты есть шанс на возрождение, мистер Кемпфер? Я всегда думал и верил, что… Ох, нет. Не отвечайте, пожалуйста, - тряхнул головой юноша. – Мне пора идти.

Он резко отодвинул стул и вскочил, немного нервно одёргивая одежду.

- Да, и… - сказал послушник, не поднимая глаз. – Спасибо, что выслушали.

Уже выскочив из лаборатории, Артур услышал, как Маг что-то сказал, но не понял и не стал возвращаться, чтобы уточнить. Иначе бы очень удивился, разобрав немецкое «ich glaube»[1].