пишет Нечестивица

XII

Артур не мог сосредоточиться ни на одной мысли – они все разбегались как испуганные тараканы в его голове. Маг любезно кивнул ему на прощанье и медленно пошёл по пустынному коридору по направлению к лестнице, оставив мальчика наедине со страшным выбором. Послушник завороженно наблюдал за тем, как уходит его отравитель, ступая размеренно и величаво – наверно, так ходит сама Смерть, когда в её руках оказывается удачный урожай из свежескошенных душ. Стоять на одном месте было непосильным трудом, руки и ноги требовали движения, тогда как в голове царил полный сумбур. Артур Уэзерли двинулся вперёд почти инстинктивно, не отрывая взгляда от прямой спины, укрытой шёлковым покрывалом чёрных как смоль волос.

Идти и думать оказалось гораздо легче, чем стоять и метаться в оковах загнанного в рамки суровой реальности разума. И почему-то его совершенно не смущало, что он след в след идёт за своим врагом, за этим страшным человеком с чёрной и непроглядной как бездна душой. Тяжёлый выбор в его жизни вставал не раз, но тогда на кону не была сама его жизнь.

Артур знал, что из Лондиниума родители уехали не просто так. Их клан насчитывал несколько семей, чьи потомки ревностно чтили свои традиции и с трудом пускали в дом чужаков. Отец женился на его матери без одобрения деда, являвшегося главой клана, и сразу же попал в чёрный список. Но когда он осмелился отказаться от семейного дела в угоду религии, его попросту вычеркнули из семейного древа. Отец никогда не распространялся насчёт подробностей, но мальчик узнал их сам, когда ему исполнилось пятнадцать лет, и по его душу явился его дядя. Члены семьи Уэзерли оказались охотниками за головами, профессионалами в своём деле – они охотились не только на людей, но и на вампиров, по надобности. Отцу Артура претило всё это, а когда он женился на истово верующей католичке, то и подавно стало невыносимо. Чтобы не доводить ссору до открытого конфликта, родители Артура уехали и увезли с собой своего маленького сына.

Разумеется, они не скрывались – скрываться от тех, кто всю жизнь посвятил охоте, бесполезно. Они просто старались быть подальше. Но когда Артуру исполнилось 15, он впервые встретился со своим дядей, старшим братом отца.

Вообще, он знал, что семья Уэзерли – потомственные охотники за головами ещё с доапокалиптических времён, но столкнуться в реальности с этим он не предполагал.

- Так ты и есть мой племянник? – тяжело посмотрел на него высокий, крепко сбитый мужчина с военной выправкой и профессиональным прищуром. Светло-каштановые волосы были тронуты сединой на висках, но в глаза это особо не бросалось из-за короткой стрижки. – Сын Роберта и Сибиллы. Только не говори, что заделался таким же святошей.

- Я… - Артур странно робел в присутствии своего дяди и злился сам на себя за собственный лепет, заменивший нормальную речь.

- Ты пойдёшь со мной, - безапелляционно заявил Роджер Уэзерли, презрительно оглядывая наряд послушника, в который был облачён мальчик.

- Но я не могу! – наконец, оправился от изумления Артур. – Моя учёба… и родители…

- Учёба? – саркастично переспросил дядя. – Та самая, которую навязала тебе твоя богобоязненная мамаша и мой братец, полностью придавленный её каблуком? Не будь размазнёй, сопляк!

- Я сам выбрал этот путь – мама ничего мне не навязывала! – возмутился мальчик, прижимая к груди книги как щит. В ответ на этот выпад Роджер Уэзерли громко рассмеялся.

- Как ты можешь утверждать, что выбрал сам, если в своей жизни видел так мало, что и выбирать было не из чего? – резко оборвал он свой смех. – Выбранный тобою путь – не что иное, как ханжество, путь наименьшего сопротивления, который мы зовём трусостью. Я уважаю твоего отца, потому что он знал, на какую дорожку ставит ногу, сворачивая с перекрёстка, но ты! Ты даже не ступал ещё на сам перекрёсток, чтобы делать какой-то выбор!

Эта слова и тон, которым они были сказаны, заставили Артура крепко призадуматься. Его дядя не вызвал у него симпатии, но он был прав. Мать, конечно, не навязывала ему духовный путь, но она вдохновляла его своей верой и праведностью. Сибилла Уэзерли могла бы стать монахиней и посвятить себя богу, но она сделала выбор в пользу семьи, что абсолютно не мешало ей оставаться верной самой себе и своим убеждениям. Артур всегда восхищался своей матерью, чью непоколебимую тягу к вере не смог сломить даже железный нрав главы её новой семьи. Глядя сейчас на своего дядю, мальчик чётко осознавал, что у его родителей, при их образе жизни, просто не было выбора, кроме как уехать, потому что никто в семье Уэзерли не стал бы мириться с их «самоуправством».

- Если я откажусь, вы меня заставите? – требовательно спросил мальчик. Такая возможность была, поскольку его родители продолжали своё паломничество по всей Италии и не могли сейчас за него заступиться.

- Нет, - усмехнулся охотник. – Ты сам пойдёшь, потому что тебе УЖЕ стало интересно.

- А… мой отец знает?

Роджер Уэзерли презрительно дёрнул плечом.

- Хватит цепляться за чужую юбку, парень! Это твоя жизнь – решай сам, как с ней поступить.

Артур медленно отнял книги от груди, устроив их на сгибе локтя.

- Хорошо, я пойду с вами. Но с одним условием, - дядя вопросительно приподнял бровь. – Я волен уйти, когда захочу.

- Идёт.

- Могу я позвонить родителям?

- Да как хочешь, - махнул рукой дядя. – Собирай вещи – утром мы выдвигаемся.

- А… куда мы едем? – полюбопытствовал мальчик.

- Для начала – знакомиться с семьёй…

Артур прекрасно понимал, что человек в чёрном знает о слежке. Но несмотря на это, он продолжал идти размеренным шагом, особо не торопясь и не оглядываясь. Он словно вёл его за собой, следуя какой-то своей тайной цели. Артура это совершенно не пугало – что ещё могло быть хуже того, что он уже с ним сделал?

- Роджер, ты хочешь взять его с собой на охоту? – прогремел Персиваль Уэзерли. – Да первая же попавшаяся дичь прибьёт его одним взглядом.

Артур во все глаза смотрел на своего знаменитого деда, который вызывал у него ещё большую оторопь, чем дядя. Услышав его последние слова, мальчик разозлился.

- Цыплят по осени считают, дедушка, - ядовито заметил он и тут же прикусил язык. Как у него вообще могло такое вырваться – стыд да и только… Но реакция деда его ошеломила – он не только не стал ругать его, но повалился в своё излюбленное кресло у камина от хохота. Ему вторили все, кто собрался в этот день в гостиной дома: его двоюродные братья и сёстры, тёти и дяди, а также далёкие родственники, выбравшие охоту своим призванием в жизни. Никто из них не вмешивался в разговор деда и внука, оставив ехидные ремарки на потом.

- А ты ещё не столь безнадёжен, как я думал, - прохрипел он, отсмеявшись. – Твой отец явился для меня сплошным разочарованием, но ты, видать, пойдёшь далеко. Ладно, - он хлопнул себя по колену. – Бери его, Роджер. Только присматривай за ним в оба – он всё-таки мой внук…

- Только поэтому? – вдруг перебил его Артур, испугавшись собственной смелости. Дед тяжело взглянул на него исподлобья и некоторое время хранил молчание. Мальчик вздрогнул – глаза были такие же, как у отца, тот же цвет, то же выражение, как будто перед ним сидела более старая его версия. Молчание главы никто не прерывал, и Артур последовал всеобщему примеру – он просто ждал.

- А разве ты показал себя ещё как-нибудь, чтобы была другая причина? – прямо спросил Персиваль Уэзерли, разорвав гнетущую тишину. – Семейные узы – это, знаешь ли, ещё не всё. Любовь и уважение нужно заслужить – тем более в собственной семье.

Послушник понимал чувства королевы Эстер. Два года тому назад страну, в которой он родился, захлестнуло адское пламя по вине Ордена Розен Кройц, а человек в чёрном занимал в этой организации не последнее место.

Понимал… но не одобрял. Гнев королевы был праведным, и её ненависть имела веские основания, но чем они будут лучше своих врагов, если дадут выход своей ненависти?

Но, конечно, в первую очередь его взволновало не это. Артур Уэзерли в немом изумлении и ужасе смотрел на огромные чёрные крылья, длинные когти, вспарывающие кору дерева, и сияющие ярко-алым цветом глаза и не мог заставить себя даже шевельнуться – так и стоял живой статуей за широким стволом дуба. В памяти всплыли слова герцогини Миланской, которые он тогда посчитал просто не заслуживающими особого внимания.

Иногда отцу Найтлорду нужен кто-то, кто сможет остановить его.

Первая мысль была о демонах. Неужели простодушный отец Найтлорд – демон, исчадие ада? Нет, он отказывался в это верить. Тогда кардинал Сфорца с ним заодно, ведь он служит ей. И разве может демон служить мессы, быть священником? Но Артур раньше никогда не видел такого существа. Даже в страшных снах.

Вторая мысль, как это ни парадоксально, была об ангелах. Артур серьёзно задался вопросом – а бывают ли на свете тёмные ангелы? Но сразу же обругал себя последними словами за подобную ересь. И тут он вспомнил о слухах двухлетней давности, которые успели обрасти просто невероятными подробностями – слухи, в которые очень трудно было проверить, потому что их рассказывали выжившие искалеченные и наполовину контуженые люди. О том, как во время атаки врага всего мира на Альбион в небе Лондиниума сражались два ангела – тёмный и светлый. И гром и молнии разрезали небо от столкновения их орудий. Мог ли… мог ли Авель Найтлорд быть одним из этих ангелов?..

- Я не могу сделать этого, Эстер…даже для тебя. Я не могу убить…

Послушник вздрогнул от этих слов, прошелестевших по коже с треском статического электричества. Он не мог считать Авеля злом, никак не мог. Да и каким образом он может быть злом, если сражается против зла?

Он видел, как человек в чёрном вонзил нож в плечо Авеля, как Авель провалился без сознания на траву, а тёмный незнакомец исчез. Эстер пронзительно закричала, но не двинулась с места – вся дрожа, она сидела на траве и плакала. Послушник побежал к ним, но чья-то сильная рука опрокинула его на землю, сжав горло. Это оказался светловолосый мафусаил из охраны королевы.

- Не смей, ты её заразишь! – крикнул он, и тут же отпустив мальчика, тенью переместился к своей повелительнице.

- Нет, со мной всё в порядке. Но Авель…

Вампир склонился над священником.

- Он жив, но без сознания, - метаселанин поднял светловолосую голову и посмотрел на Артура. – Ваше величество, мы должны уйти отсюда ради вашей безопасности – риск заражения слишком велик.

Эстер не обратила внимания на то, куда смотрит её советник, она вцепилась руками в тело святого отца.

- Без Авеля я никуда не пойду!

- Это и не понадобится, - вздохнул Вёрджил Уолш и легко подхватил Крусника на руки. – Идёмте, ваше величество – здесь очень опасно.

Только после того, как вампир увёл свою госпожу, Артур Уэзерли поднялся на ноги и медленно прошёлся по месту битвы. Его чётко окаймлял круг выжженной травы. На кончиках листьев уцелевших куртин до сих пор гуляли наэлектризованные искорки, и послушник поостерегся до них дотрагиваться, но тут он заметил слабый блеск металла в самой гуще зелени. Нагнувшись, Артур вытащил из травяного плена слегка припорошенные пылью очки отца Найтлорда.

Эстер мой старый друг…

- Друг, как же, - фыркнул юноша. – Ваши очки вам уже не помогают, святой отец, потому что настолько быть слепым просто невозможно.

И спрятав их в карман, медленно побрёл в сторону гостиницы. Он уже сделал выбор – самый трудный выбор в его жизни. Осталось только последовать за собственным решением.

- Наша цель – женщина тридцати двух лет, брюнетка крепкого телосложения. Фотографии, к сожалению, нет. Родом из Испанского Королевства, конкретно – из Севильи. Год назад убила жену одного из советников испанского короля из ревности, - рассказывала Селеста, одна из дочерей дяди, и следовательно – двоюродная сестра Артура. – Говорят, что убийство совершено в состоянии аффекта, но ненавистники утверждают хладнокровное планирование.

- Меньше лирических отступлений, Сэл, - проворчал Роджер Уэзерли.

- Извини, папа. Итак, нас наняла семья жены…

- Ну, правильно – советник-то упился вхлам от радости, что стал вдовцом, - ехидно заметил младший сын Рождера, Маверик, для которого эта охота тоже была первой. Остальные члены их небольшой команды разразились хохотом, разбавляя комментарий скабрезными шуточками. Артура возмутило такое отношение к чужой трагедии, но он промолчал, оставив себе скромную роль наблюдателя.

Селеста внимательно посмотрела на только что обретённого родственника и хмыкнула.

- Заткнулись бы вы все, - резко заметила она.

Мальчик взглянул на неё с благодарностью, но девушка уже закопалась в свои бумаги, систематизируя и анализируя данные. Дядя ткнул своего племянника в бок.

- Сэл – мозг нашей команды, - тихо произнёс он, так чтобы его услышал только Артур. – И наряду с мозгами ей досталось жалостливое сердце. Если возникнут проблемы морального характера, смело обращайся к ней.

- Хорошо, - также тихо ответил Артур, а Роджер неожиданно поднялся со своего места.

- Как бы то ни было, поганка сбежала от правосудия на Корсику, и посему, чтобы не чесать через империю святош, нам придётся долететь до Массилии, а дальше – по морю, - проговорил он, задумчиво потерев пальцами небритый подбородок. – Надеюсь, никто из вас не страдает морской болезнью, - добавил он с лёгкой иронией. – Выступаем завтра.

На море был штиль, что благоприятствовало их цели и невольно расслабляло. Артур закрыл глаза, с наслаждением вдыхая свежий морской воздух и постепенно отходя от самолёта. Сначала ему было боязно, когда огромная железная махина оторвалась от земли – он никогда раньше не летал, а потом его желудок высказал всё, что думает  о новизне такого способа передвижения. Братья и сёстры посмеивались всю дорогу до Массилии[1] над незадачливым послушником, зато мальчик взял реванш на корабле, когда вся их бравая команда, исключая дядю, слегла в каютах с позеленевшими лицами. Дядя неслышно приблизился и встал по правую руку от Артура, немного напугав его своей кошачьей манерой двигаться.

- Твой отец всегда обожал море, - отстранённо произнёс он, облокотившись о леера. – Даже хотел пойти в матросы и дослужиться до капитана, чтобы вести своё собственное судно.

- Почему же он не пошёл? – полюбопытствовал Артур.

- Он встретил твою мать, - лаконично ответил Роджер.

Мальчик повернулся к нему лицом, заправив светлую прядь за ухо, чтобы ветер не кидал её в глаза. Дядя проигнорировал его жест, продолжая смотреть в морскую даль и слегка пошатываясь от слабости.

- Вы её не любите, - сказал он. – Почему?

Роджер очень долго молчал, прежде чем ответить.

- Я не считаю Сибиллу плохой. Но она из тех людей, которые фанатично следуют своим идеалам, попутно увлекая окружающих. Я никогда не верил, что она по-настоящему любила Роберта – уж слишком она была увлечена любовью к своему богу. Я также не верю, что она любит тебя. Это слишком… противоестественно.

Артур опустил голову.

- Простите, дядя, но… вы не правы. Если сердце закрыто для Бога, то туда не проникнут речи его апостолов. Если бы отец не мог слышать, то он бы не услышал.

- Наверно, ты прав. Роб всегда был слишком слабоволен, чтобы решать за себя. Отец это знал, поэтому никогда не доверял ему возглавлять задания. Человек, который ищет пастыря, неспособен повести за собой других.

На это молодой послушник ничего не ответил, потому что не нашёл слов. Приехав к родственникам, он всё чаще замечал, что ему сложно подобрать слова, чтобы выразить свои мысли. В Ватикане его понимали с полуслова, но здесь, где царили другие нравы и традиции…

Их конечным пунктом был остров Корсика. Он считался нейтральной территорией, поскольку служил убежищем для беглецов из Ватикана и Французского Королевства. Власти закрывали глаза на беспредел на острове, считая его своеобразной нейтральной зоной, поскольку самых страшных преступников корсиканцы выдворяли сами, не желая нажить себе проблем. Основным товаром для обмена, как и в доапокалиптические времена, оставался виноград и вино, равному которому по вкусовым качествам в мире больше не было.

Они высадились под видом торговцев тканями поздним вечером. Как правило, купцы и торговцы прибывают почти на ночь глядя, чтобы утром начать торговлю и обмен товарами на местном рынке. Для команды охотников за головами это было идеальным прикрытием. Часть их команды пошла ставить палатку и выкладывать товар (товар был не липовый, а самый настоящий – у клана Уэзерли было достаточно связей, чтобы обзавестись всем нужным), а остальные – в их числе Сэл, дядя и Артур – отправились на разведку.

Роджер почти не отпускал от себя своего племянника, попутно разъясняя ему, как нужно себя вести, чтобы не привлекать лишнего внимания и осторожно вызнавать интересующую информацию. Женщина, являющаяся их целью, должна была быть поймана, но не убита, поэтому приходилось соблюдать двойную осторожность. Кроме того – они находились на нейтральной территории, и в их планы отнюдь не входило мутить здешние воды.

Они прогуливались в местном лесу, заросшим тропическими пальмами, потом вошли в зону виноградников, в самом центре которых находилось несколько виноделен. Здесь Артур неожиданно понял, что остался один – его дядя куда-то исчез, растворившись в дебрях извивающихся лоз со зреющим виноградом.

Мальчик никогда раньше не видел виноградных плантаций и с некоторой боязнью (вдруг кто-то застукает?) протянул руку и сорвал одну лозу. Виноградины таяли во рту, словно состояли из крема, а их вкус заставил его задержать дыхание и замереть на одном месте. Это была самая вкусная пища, которую он когда-либо пробовал в своей жизни. Вдруг рядом послышалось приглушённое хихиканье.

Артур смущённо обернулся и заметил нескольких девушек, наблюдавших за ним из-за ближайшего куста. Послушник покраснел и быстро залепетал, слегка коверкая от волнения слова:

- Простите, я не хотел трогать ваши посевы. Я взял только одну гроздь… но это так вкусно!

Хохот от его слов стал ещё громче. От девушек отделилась одна и приблизилась к нему, то и дело закрывая ладошкой рот.

- А ты что, торговец? – спросила она, с трудом выговаривая латинские слова.

С языка Артура чуть не сорвалась правда, но он успел себя остановить.

- Да, наша семья продаёт ткани, - ответил он, закусив губу от досады – его волновало, что первые его слова в этом раю были лживыми.

- Как интересно, - протянула другая девушка, тоже выступив вперёд. Остальные продолжали напоминать хихикающую стайку птичек, слетевшихся на рассыпанные семечки.

Если это считалось «осторожным внедрением», то он сыграл свою роль с блеском, ибо сборщицы винограда, недолго думая, пригласили его к себе домой. Артур понял, что дядя покинул его умышленно – возможно, он уже знал, что его племяннику предстоит эта встреча, поэтому оставил его, чтобы проверить, а может, чтобы попросту не мешать его действиям. Во всяком случае, Артур понял, что это его шанс доказать, на что он способен, и заслужить уважение собственной семьи. Да, это была чистейшей воды гордыня, но мальчик ничего не мог с собой поделать. Наверно, ему ещё рано было посвящать себя Богу – он был слишком увлечён самим собой.

Девушки привели его в небольшое бунгало, явно рассчитанное на огромную семью – на широкой веранде почти в ряд висело штук десять гамаков, а чуть поодаль – несколько вертушек с развешанной для высушивания одеждой. Встречала всю честную компанию очень красивая женщина с широкими бёдрами и тонкой талией. Чёрные кудрявые волосы были собраны в крепкий пучок на затылке. Она вытирала тонкие руки о передник, весело приветствуя вернувшихся. Артура она заключила в объятия и расцеловала в обе щеки, чем немало его смутила, заставив покраснеть. Она что-то скороговоркой защебетала на незнакомом языке, чем-то напоминавшим по произношению латынь, но послушник не понял ни слова.

- Мама, он с побережья, говори на всеобщем, - смеясь, остановила женщину одна из девушек с длинными светлыми волосами, заплетёнными в косу.

- О, прости, мой мальчик, - рассмеялась мать девушек. – Обычно к нам забредают испанцы – они крайне охочи до моих девочек, еле разгонишь. А ты, наверно, из Империи Ватикан?

- Нет, - Артур помотал головой. – Я с Альбиона. Ну, мы все. Мы тканями торгуем, и семья впервые взяла меня с собой. Я никогда раньше не был на Корсике.

- Вон оно что! Да ты такой худой, - всплеснула руками женщина. – Проходи скорее и садись за стол. Меня зовут Лусия. Девочки сами назовутся, а то пока их перечислишь, всё остынет, - подмигнула она.

Лусия чем-то напомнила ему Сибиллу, его мать. Артур даже не понял чем, ведь они были такие разные. Сибилла никогда бы не позволила себе ходить босиком и с непокрытой головой, и не пустила бы своих дочерей одних в виноградники. Оглядевшись, Артур не нашёл ни распятия, ни других символов, которые хотя бы отдалённо напоминали религиозные. Но ему очень понравилась царившая в этой семье атмосфера – все девушки помогали матери накрывать на стол, каждая занимаясь чем-то своим. Видно было, что мать они уважают и без распятия на стене.

- А я не помешаю? Ну, если ваш муж придёт…

Лусия рассмеялась.

- У меня нет мужа, мой мальчик – только уйма дочек, которых нужно срочно выдать замуж. Ой, - она неожиданно нахмурилась. – Я забыла набрать воды для чая.

- Я принесу, - охотно поднялся Артур. – А то мне как-то совестно, ведь вы угощаете меня.

Глаза Лусии заблестели как угольки.

- Франческа тебе покажет, где, что и как.

От группы девушек отделилась одна, очень похожая на Лусию – такая же черноволосая и черноглазая. Её фигура радовала округлыми очертаниями, которые ожидаешь увидеть у полноватых женщин, и никак не ожидаешь встретить у молодой девушки с хрупкими руками и стройным станом. Без лишних церемоний она подхватила послушника за руку и повела за собой.

- Воду мы берём в ручье, - объяснила она. – Для этого надо немного пройти в лес.

- Мм, Франческа?

- Что?

- А к вам сюда часто приезжают новые люди?

Девушка заправила прядь за ухо и заливисто рассмеялась.

- А как тебя зовут?

- Ээ, Артур.

- Так вот, Артур. Здешнее население почти полностью состоит из «новых людей», как ты выразился. Это же Корсика – наш остров не подчиняется никаким властям, поэтому чуть ли не каждый сезон здесь новые лица. А что, ты решил остаться? – лукаво спросила она.

- Нет, - замахал он руками. – Просто думал, что встречу здесь знакомых из Лондиниума.

- Хм, альбионцев здесь почти нет, - задумалась Франческа. – Больше испанцев, французов и ватиканцев.

- Про испанцев я уже понял, - улыбнулся мальчик. – Их от вас не отгонишь.

- Это точно, - рассмеялась девушка. – И, знаешь… им никогда не сравниться с детьми Альбиона…

После этих слов, произнесённых интимным полушёпотом, Франческа наклонилась вперёд, прижавшись своей упругой грудью к его сжимающим ведро рукам, и поцеловала в губы. Это было так естественно, так правильно. По догматам католической веры этот поцелуй входил в секцию запретного, но здесь, в райских кущах виноградных плантаций, он был словно согрет солнцем и благословлён самим Богом. Прежде чем послушник очнулся от овладевшего им дурмана, он подумал, как его безумно радует тот факт, что они почти одного роста – не надо запрокидывать голову или вставать на цыпочки.

- Я… - почему-то Артур был уверен, что нужно что-то сказать – извиниться или объяснить ситуацию, ведь с его стороны такое поведение недопустимо. Он без пяти минут священник, а уже нарушает одну из заповедей!

Но девушка только улыбнулась, тряхнув чёрными кудрями, и провела смуглой рукой по его волосам.

- Пойдём. Пойдём со мной, пожалуйста.

- Но… нас же ждут, - пролепетал Артур, не замечая, что уже успел опустить ведро в траву и обнять Франческу за талию.

Она покачала головой.

- Нет, нас никто не ждёт.

Впоследствии он так и не смог ответить самому себе, почему пошёл с Франческой на омываемые солнцем плантации, почему занялся с ней любовью под сенью переплетающихся лоз, отягощённых спелыми ягодами. Но он готов был вечно любоваться игрой света в её густых иссиня-чёрных волосах. И опять его не оставляло ощущение, что всё, что они сделали тем днём, было одобрено свыше.

Артур поймал себя на неожиданной мысли, что хочет рассказать об этом кому-то. Например, тёмному незнакомцу со страшными мёртвыми глазами. Это было слишком, наверно, но у послушника крепла уверенность, что тот его выслушает очень внимательно, и ему действительно будет интересна история запутавшегося в собственных чувствах ватиканского служки. Который два года назад совершил страшную ошибку.