пишет Нечестивица

 

Лето - это просто тотальная пора лени... Зима и рядом не валялась. Эта чёртова жара когда-нибудь меня доконает. Каждую неделю я захожу на Остров, смотрю на дату последнего поста и понимаю, что мне ЛЕНЬ добавить что-то новенькое. Сегодня я поняла, что с ленью всё-таки надо бороться)))))) Короче, назрело продолжение Терапии Кстати, глава яойная.

 

X

 

 

Бальтазар пробежался пальцами по клавиатуре пульта управления и с наслаждением закинул ногу на ногу. Операция «Троянский конь» близилась к завершению, и стратег был в приподнятом настроении. Правда, Мага ему дискредитировать так и не удалось (скорее, сам подставился), но иногда нужно работать на благо общее, а не своё. Экран засветился серебристыми помехами, которые сформировались в изображение белокрылого ангела со сверкающими алыми глазами.

- Василиск, чем ты меня порадуешь на сегодня? – мягко прозвучал из динамиков голос ContraMundi.

- Фюрер, пересылаю вам координаты местонахождения корабля «Арк»…

- Очень хорошо, - лицо Каина осветилось почти детской улыбкой. – Где Исаак?

- Он немного занят вашим братцем, мой фюрер, но думаю, скоро освободится… если выживет, - задумчиво прибавил Нойманн.

Каин рассмеялся, слегка запрокинув голову и показав клыки.

- Твой яд просто восхитителен, Бальтазар – даже когда он всего лишь в твоих словах. Но Исаак не по твоим остреньким зубкам… пока. Так что верни мне моего Мага живым и, по возможности, целым… Полный отчёт жду в главном штабе.

И отключился, не тратя времени на прощание.

Бальтазар улыбнулся. Он был целиком согласен с главой Ордена, но в то же время уверен – время, когда он сможет припереть Панцер Магира к стенке, не за горами. Он так и продолжал улыбаться, когда экран засверкал снова – на этот раз, без его участия.

- Дракон, ты меня слышишь? – помехи никак не желали складываться в картинку, но голос Нойманн узнал моментально.

- Говори, Пигмалион.

- Связь отвратительная, - пожаловался Мельхиор фон Нойманн. – Наверно потому, что мы снесли пару вышек во время последней бойни…

- Как мило, - похвалил Бальтазар. – Но у нас здесь ещё нехилая защита стоит, так что…

- Не льсти себе, братец, - в ровном голосе среднего фон Нойманна появилась ехидная нота. – Ваш файервол даже последний ватиканец взломает, а уж по следам, которые оставил наш глубокоуважаемый фюрер…

Бальтазар досадливо поморщился – иногда Мельхиор излишне задавался, когда дело касалось технических вопросов, что не могло не раздражать окружающих, исключая его механическую подружку, конечно.

- Ближе к делу, Пигмалион.

- Когда закончишь с заданием, будь так любезен, загляни в Вену – Каспар пропал там с концами, не могу с ним связаться.

Василиск закатил глаза.

- Он что, маленький? Сам справится. Кстати, а какого рожна его понесло в Австрию?

- Решил развлечь Чёрную Вдову, - Мельхиор хмыкнул. – Но связь прервалась только недавно. Сделаешь?

- Сделаю, - проворчал Бальтазар, раздражённо подумав, что от титула старшего брата избавиться практически невозможно при таком количестве младших родственников. – И кстати, Мельхиор…

Но хлопнувшая дверь прервала его на полуслове. Выражение лица Бальтазара неуловимо изменилось. Он рассматривал Исаака со смесью интереса и удивления, забыв о Мельхиоре, который продолжал висеть на линии. Нет, Маг не выглядел паршиво, как было при его последней стычке с 02 – просто казался каким-то… измотанным. Взгляд тёмных как бездна глаз блуждал по обшарпанному помещению гетто, напоминая взгляд сумасшедшего, и было видно, как вздымается его грудь при тяжёлом дыхании. Вдруг он резко поднял голову и посмотрел куда-то мимо Василиска, при этом зрачки его глаз расширились почти во всю радужку.

- Бальтазар, что там у тебя происходит? – тихо спросил Мельхиор, более или менее настроив связь и разглядывая лицо брата с не меньшим интересом, чем тот – Мага.

- Тихо! – шикнул Ядовитый Дракон, продолжая наблюдать за врагом с любопытством исследователя-серпентолога, заметившего редкий экземпляр летающей змеи. Исаак вёл себя так, как будто ничего не видел вокруг, а то, что видел – было недоступно взгляду других, в том числе и Василиска.

Кемпфер держался за шершавую каменную стену, как за спасательный круг, но потом прижался к ней спиной, закрываясь от чего-то руками, и Бальтазар в изумлении заметил на его лице страх.

- Остановитесь!

- Василиск? Что… – Исаак был вне поля зрения камеры, поэтому Мельхиор не мог его видеть.

Вопль Мага настолько ошеломил Нойманна, что он отключил связь с братом почти не глядя, совершенно проигнорировав его оклик.

Галлюцинации? Нет, не может быть. Они с Хельгой уже как-то пробовали воздействовать на Панцер Магира смесью галлюциногенов – тот только посмеялся над ними, даже не став устраивать ответную пакость.

Невроз? Да скорее Бальтазар сам подхватит шизофрению вкупе с паранойей.

Что тогда?

Нойманн медленно протянул руку, чтобы коснуться плеча Исаака, и тут, наконец, увидел ИХ.

 

 

Он знал, что это когда-нибудь случится – слишком долго, так долго он бегал от них. Исаак не сразу понял, что сделал с ним Крусник 02, а когда понял – было слишком поздно. Он заметил первых, что медленно подкрадывались к нему из-за спины Василиска – это была избитая молодая женщина, между ног которой на длинной пуповине висел мёртвый ребёнок, и пожилой мужчина с отрезанными пальцами рук и завёрнутыми под самые надбровные дуги веками. Два призрака постепенно приближались, пока резко не прыгнули, завладевая его разумом. Их боль мгновенно стала его болью, а пережитые ими предсмертные страдания – его страданиями.

- Пошли… прочь… - с трудом проговорил Исаак, пытаясь выстроить антипризрачную защиту, но безуспешно. Маг судорожно диагностировал своё тело на предмет ран, но их не было. Постоянная боль мешала сосредоточиться, однако до него быстро дошло, что повреждения не физические. Если это аура, то дело плохо.

- Кемпфер?

Исаак почувствовал, как пальцы Нойманна схватили его за плечо и сильно встряхнули, но глаза видели только снующих по коридорам офицеров в форме СС и искалеченных заключённых, чьи призраки взирали на него с мольбой.

Отомсти за нас. Ты же наш…

- Кто? – Василиск ещё раз встряхнул своего врага, так что у последнего клацнули зубы. – Кто ты для них? И что это ещё за аттракцион полтергейстов, Маг?

- Твою мать, Василиск… - яростно прошипел Панцер Магир, пытаясь вырваться. – Если ты, как последний идиот, будешь цепляться за меня, то…

Бальтазар с ужасом смотрел на изуродованные тела, которые раньше, когда-то давно были людьми. О нет, сам факт массовых убийств не пугал его – скорее, восхищал своими масштабами. Но такая изощрённость… Совсем близко к нему подошла женщина с пепельно-русыми волосами, которая напомнила ему его мать. Не внешностью, с которой она родилась, а тем, что с ней сделали в застенках этой тюрьмы – цвет волос ещё можно было разобрать среди ран, заливших кровью и какими-то ошмётками голову; вместо рук были обрубленные культи, тело напоминало сплошной синяк. А когда она прикоснулась к нему, фон Нойманн понял, что ошмётки – это шляпки гвоздей, вбитых в её череп, и почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, ещё сильнее вцепился в плечи сопротивляющегося Панцер Магира.

- Как прекратить эту фигню?!

- Мне нужно… - Исаак судорожно вздохнул и дёрнулся, когда очередной призрак поделился с ним «радужными» воспоминаниями.

- Что? Ох, Пресвятая Императрица, когда не надо, тебя не заткнёшь! Так что тебе нужно, Маг?!

- Мне нужно погрузиться в состояние… шока, - буквально выплюнул из себя Исаак. – И немедленно. Иначе… я не смогу их прогнать. Как я говорил ранее, здесь… работали… мастера своего дела, Василиск.

Шок. Состояние шока. Единственное, что приходило на ум Бальтазару – электричество, но где его возьмёшь прямо сейчас? Помянув нехорошим словом 02, стратег Ордена Розен Кройц начал лихорадочно искать другие варианты, но вдруг остановил себя на середине очередной мысли.

- Ах, шок? Ну, хорошо, Магир, сейчас я тебе устрою шоковую терапию…

И Бальтазар фон Нойманн сделал то, что в списке его моральных табу стояло под приоритетным номером первым – он впился яростным поцелуем в губы Исаака Фернанда фон Кемпфера, своего злейшего врага.

Атмосфера в комнате накалилась моментально и до такого высокого градуса, что впору было разразиться ядерному взрыву. Исаак упёрся ладонями в грудь Бальтазара и оттолкнул его от себя скорее инстинктивно, потому что когда Нойманн отстранился, он заметил, что радужка глаз Мага всё ещё заполнена чернотой расширенных зрачков.

- Это… работает, - с удивлением произнёс Исаак, наконец, фокусируя взгляд на напарнике. – Продолжаем.

Возмущённый вопль Василиска «что значит – продолжаем?!» потонул в следующем поцелуе, инициатором которого, на этот раз, был Кемпфер. Бальтазар не был согласен на столь продолжительную интимную близость с тем, кого он мечтал убить даже во сне. Его ядовитые железы встрепенулись, готовые пустить белок в порыве самозащиты, но тут в висках застучала кровь. Та самая кровь, вкус которой он теперь никогда не забудет. Если бы Ядовитому Дракону понадобилось объяснить, в чём отличие того рубиново-красного коктейля, который бежал по венам Исаака, от крови прочих терранов, он бы не смог, как невозможно описать какой-нибудь специфический запах. Она просто-напросто была неповторимой – эта кровь, обладающая невероятной исцеляющей силой. И теперь она звала его, тянула обратно к источнику…

Опасность – Бальтазар понимал это каждой клеточкой своего метаселанского тела, и поддаваться собственной похоти было очень хреновым выбором в данной ситуации, но впервые в жизни (не считая того случая с терранской шлюхой) ему захотелось отпустить своё упрятанное в жёсткие рамки разума «я» на волю. Его ногти удлинились и распороли тонкую белую ткань перчаток, которые он снял и отбросил в угол. Нойманн обхватил шею Мага, отталкивая и швыряя того к стене, и разорвал навязанный ему поцелуй.

- Если мы продолжим, то перейдём черту, за которую нам переходить явно не следует, Кемпфер, - сказал Бальтазар и удивился, насколько хриплым прозвучал его собственный голос.

- И за которую ты так жаждешь шагнуть, Нойманн, - иронично улыбнулся Исаак, не делая попыток вырваться и медленно выравнивая дыхание.

- Какого чёрта, Маг, - разозлился Ядовитый Дракон, - зачем тебе это понадобилось?!

- Мне необходимо восстановиться, - прозвучал немедленный ответ. – А по твоим жилам всё ещё бежит моя кровь, несущая необходимую мне силу.

- А другого способа нет? – раздражённо спросил Бальтазар. – Мне даже в страшном сне не виделось, что в моей постели окажется мужчина, да ещё…

- О, такого ты даже во сне не увидишь и не почувствуешь – это я тебе гарантирую, Василиск, - в улыбке Исаака мелькнуло неожиданное веселье. – Когда два тела занимаются сексом – это приятно, но когда этим же самым одновременно занимаются души… это просто божественно, поверь…

Бальтазар хмуро на него посмотрел, но с тем огнём, который горел внутри него сейчас, было не поспорить. Его собственное тело, порывы которого он с малых лет учился контролировать во избежание эксцессов, настолько возбудилось, что было больно.

- Хорошо, но тогда мой должок за кровь списывается со счетов, Кемпфер.

- Идёт.

Тонкие пальцы Исаака пробежались по пуговицам формы Бальтазара, попутно расстёгивая их, потом принялись за галстук. Нойманн подался вперёд, перехватывая тонкие запястья и заламывая их над головой Мага. В ответ послышался тихий смех.

- Любишь садо-мазо, Василиск? – лукаво выдохнул Исаак, осторожно пошевелив стиснутыми мафусаилом руками.

- Ты против? – зло усмехнулся Бальтазар. – Потому что мне всё равно, что ты об этом думаешь.

- Когда я буду против, ты почувствуешь это на собственной шкуре, Василиск, - Кемпфер ловко вывернулся из хватки и резко поменял позиции в их маленькой баталии, вдавив Бальтазара в стену. – Я думаю, что этим апломбом ты прикрываешь собственную неопытность, ведь с мужчиной у тебя впервые, не так ли? Расслабься и следуй за мной…

Исаак быстро расстегнул и сбросил с себя форменный сюртук, медленно вытянул из воротничка ленту галстука, и всё это – не отрывая антрацитового взгляда от серо-зелёных глаз Василиска. Вокруг них обоих всё ещё кружили призраки искалеченных людей из далёкого нацистского прошлого, которое продолжало жить в стенах старого гетто. Исаак отклонился назад, чтобы откинуть с плеч свои длинные волосы, и к нему тут же потянулись переломанные и перепачканные кровью призрачные руки, жаждущие передать груз отвратительных воспоминаний. Бальтазар скинул свой пиджак и обхватил Мага за талию, дёрнув его обратно к себе прямо из-под скрюченных пальцев заключённых. Их тела соприкоснулись так тесно, что Нойманн почувствовал, насколько взаимно его желание. На этот раз поцелуй был синхронным порывом. Язык Исаака проскользнул между губ внутрь, слегка коснувшись острого клыка и порезавшись об него. Бальтазар понял, что просто не устоит на ногах – так сильно у него закружилась голова, когда он впился ещё глубже в рот своего врага, наслаждаясь вкусом крови, подсластившей их поцелуй. Он запустил пальцы в шелковистую гриву, оттягивая назад голову Мага и снова меняя их позиции. Его губы переместились на бледную, без единого изъяна шею, словно в поисках оставленной там ранее метки, но её не было. Бальтазар провёл языком по тому месту, которое днём раньше терзали его клыки, и услышал тихий стон в ответ. Это возбудило его ещё сильнее, заставляя оскалить зубы и прикусить вожделенную кожу, окрашивая её в красное. Только один маленький укус, две небольшие ранки – персональная метка, которая останется там навсегда…

Исаак рванул на метаселанине рубашку, зазвенев разлетевшимися по углам пуговицами, и провёл костяшкой пальца по гладкой груди. На нём всё ещё были перчатки с вычерченными алыми пентаграммами, и он медленно, палец за пальцем, стянул их с рук, бросив в том же направлении, что и прочую одежду. Бальтазар перехватил изящные кисти, с изумлением рассматривая шрамы, изуродовавшие тыльную сторону рук – явные ожоги, побелевшие с годами. Кемпфер недовольно вырвался и больно дёрнул партнёра за волнистые рыже-каштановые пряди, поцелуем возвращая к прерванному. Намеренно режась о клыки, он опаивал своей пьянящей кровью вампира, ломая его волю, сметая остатки сопротивления. Сцепившись, они стали постепенно сползать по стенке, падая на что-то мягкое (это оказалась их собственная одежда). Длинные волосы Исаака чёрным шёлковым ковром легли на пол, а глаза сверкали совершенно не по-террански, пугая тёмной бездной, у которой не было дна. Он откинул голову назад, открывая шею в жесте подчинения, на коже сочились кровью ранки. Бальтазар поймал себя на мысли, что ему хочется заставить своего врага отбросить постоянный контроль и кричать изо всех сил – прогресс, учитывая, что ещё пять минут назад он желал ему только смерти.

Желание свернулось внутри тугим комком, болезненно пульсируя по всему телу, и Исаак в нетерпении обвил руками плечи партнёра, с неожиданной силой потянув его вниз, к себе.

- Баль… та… зар…

Шёпот его имени прошелестел прямо в голове Василиска, всколыхнув самые противоречивые чувства – гнев, страсть, наслаждение, ненависть. Как его враг смеет обращаться к нему по имени?! Как давно он хотел услышать его именно из этих уст…

- Исаак, - ответ слетел с губ, даже не успев оформится в виде мысленного решения.

Думал ли Василиск, что они с Кемпфером доживут когда-нибудь до того дня, когда назовут друг друга по имени, не срываясь на ехидство и сарказм?

Ну, о том, что они при этом будут заниматься сексом, он точно не думал.

Над их головами кружили призраки, уже не приближаясь и не делая попыток дотронуться.

«Он мой!», – беззвучно рыкнул на них Бальтазар, полыхнув каменным взглядом. Тела призраков стали размываться, теряя очертания, но Нойманн уже не обращал на них внимания.

Когда они полностью успели раздеться, Василиск не зафиксировал – скорее всего, это была магия. Он лишь почувствовал, что ткань одежды больше не мешает им стать одним целым. Черту, за которую он так не хотел заходить, Бальтазар фон Нойманн перешагнул мгновенно, яростно овладевая извивающимся под ним телом и вырывая из груди Исаака долгожданный крик. Сознание растворилось в ритме почти синхронных движений, крики и стоны смешались с тяжёлыми вздохами и постепенно высвобождающимся напряжением, и в мозгу возникло видение, наполовину отключившее Бальтазара от реальности. Не он владел в этом видении, а владели им – он чувствовал плоть Мага в своём теле и разливающееся с каждым толчком по всем клеткам и нервам острое наслаждение.

- О… да… Пресвятая Императрица…

И одновременно он проникал всё глубже в тело Исаака, заставляя его выкрикивать слова на неизвестном ему языке:

- Йеhовэ… Элоhим… Адонай[1]…

Волна оргазма захватила их обоих одновременно и в реальности, и в астральной проекции, которая служила отражением происходящего. Исаак почувствовал, как восстанавливается его духовная оболочка, возводя защитный купол над ним и его любовником. Даже в экстазе его посетило лёгкое сожаление, когда проклятые души людей, погибших от пыток, стали отступать и исчезать. Но он не мог дать им то, что они так желали – справедливое возмездие правителя, покинувшего свой народ. Он просто смотрел им вслед глазами своей души, надеясь, что больше никогда их не увидит и не почувствует то, что чувствовали они, когда умирали. Ему были бесполезны их страдания.

Когда волна схлынула, астрал и реальность на миг соединились, оставив на холодном полу бывшего еврейского гетто два тяжело дышащих и блестящих от пота тела, всё ещё сплетённых в объятии.