пишет Нечестивица

 

В последнее время у меня ни на что нет настроения. Даже на выкладку тех писулек, которые я кропаю в своём Ворде, в собственный дневник. А у Истины просто не хватает времени. И когда это нас работа начала выжимать так подчистую? Я уже пересмотрела целый стог сериалов - и новых, и старых. "Доктор Кто" реально поднимает уровень веселья в крови - всем советую. Правда, в конце всегда потом немного грустно, но так даже ещё лучше. Так вот, о чём я? О настроении. Осень погрузила в такую апатию, что лень было лишний раз пошевелить рукой, не то что сесть за комп и напечатать что-то путное. Зато зима встряхнула настоящего северного человека (то бишь, меня), и пошло-поехало. Родился новый проект (блин, и когда я хоть один закончу-то, а?!), и стали ползти вперёд старые. А ещё я вспомнила, что когда-то садилась за перевод комикса по Лабиринту и безбожно его забросила. Честное слово, я исправлюсь! Когда-нибудь.... можеть быть...

 

 

Глава 4

 

Старая часовня больше не дарила чувства убежища – её покой был нарушен. Тёмные тени с горящими глазами обступили полуразрушенную ограду со всех сторон, но не смели ступить на святую землю. Их осквернённые души чуяли, что глубоко под землёй, в каменных объятиях массивного саркофага спит тот, чья сущность близка им. Но сон этого существа был тревожен – стены заброшенной часовни скрипели и стонали, лесные звери на большом расстоянии обходили это место, а ночные твари тянулись на никому кроме них не слышный зов.

Повелитель просыпается…

Часовня содрогнулась, и над лесом стали сгущаться тучи. Стая монстров заволновалась – природа чутко реагировала на ярость спящего, вызванную этой мыслью.

Повелитель просыпается!

Они были похожи на большую гнойную рану, где мысль одного – мысль всех, и сказанная неуверенно она была радостно подхвачена и триумфально воспета. Демонический хор нарастал, и вместе с ним вскипала ярость спящего – пока он жив, не бывать господству зла на его родной земле!

Прочь отсюда!

Дождь хлынул потоком вместе с грохотом грома, яркие вспышки молний не были похожи на случайные – все они попадали в осадивших часовню монстров, сжигая их дотла. Это продолжалось до тех пор, пока тени не расползлись от территории особняка кто куда, и гнев его обитателя не утих. Лишь пепел клубился от ветра, постепенно прибиваемый к земле тяжёлыми каплями дождя.

Рихтер проснулся так внезапно и резко, что некоторое время размышлял, что его могло разбудить. Потом услышал грохот за окном и выглянул за ставню. Во дворе был потоп. Дождь месил землю с радостью поварихи, дорвавшейся до теста, а трава напоминала ошмётки мокрой грязной тряпки.

- И ведь ничто не предвещало… - тихо проговорил Рихтер, касаясь кончиками пальцев стекла.

- Предвестников редко замечают, увы. Но это лишь начало бури, - рядом с ним возник тёмный силуэт Адриана.

- Я слышал, что в этих краях уже несколько десятков лет не было такого урагана, - Бельмонт приоткрыл раму и выставил наружу ладонь. Холодные капли дождя тут же ударили по коже, впиваясь как маленькие тупые иглы.

- Так оно и есть. Но дождь лишь предупреждает нас о неизбежном…

Рихтер повернулся к собеседнику и внезапно обнаружил его стоящим так близко, что ноздри уловили лёгкий аромат яблок. Юноше вдруг захотелось посмотреть, как Адриан выглядит на самом деле – тень позволяла разглядеть лишь очертания длинных волос, обрамляющих высокую фигуру, и непонятный золотой отблеск на месте глаз. В последних его словах слышалась печаль, причиной которой навряд ли был ливень за окном. Рихтер Бельмонт впервые по-настоящему задумался, кто же такой Адриан и почему он приходит в его сны, чтобы учить его сражаться, и делает их такими реальными, что действительность в сравнении просто-напросто меркнет.

Человек-тень встрепенулся, словно сбрасывая оцепенение, и отошёл от окна на середину комнаты.

- У нас слишком мало времени, юный Бельмонт, и оно играет против нас. В позицию.

В тихом баритоне появились металлические ноты – Адриан всегда самым странным образом переходил от ипостаси друга к образу учителя.

Выпад. Блок. Разворот. Снова выпад. Рихтер иногда забывал о защите, любуясь точными и выверенными движениями Адриана. Словно меч был продолжением его руки, а любая, даже самая неудобная  позиция приносила лишь выгоду. Зазевавшись в очередной раз, Рихтер пропустил подсечку и повторил своё собственное положение в их первую встречу.

- Ты безответственный щенок, всё ещё думающий что меч – это игрушка, которую можно стащить у отца и поиграть в рыцаря и грабителей с дворовыми холопами! – рявкнул Адриан. – Немедленно вставай и сражайся! Ни один враг не будет дожидаться, пока ты вытрешь сопли и начнёшь бой!

Юноша молчал, ошарашенный этой вспышкой гнева, потом почувствовал, как его охватывает злость. Не на Адриана, слова которого были лишь жестокой правдой, а на самого себя. Ведь он сам недавно поклялся Аннет, что защитит её от любых опасностей, но пока преуспел только в неудачах во время поединков с человеком, даже не являющимся его врагом.

- Поднимайся! – ещё раз рявкнул Адриан, очертив в воздухе серебристую дугу лезвием своего клинка. Самый кончик задел кожу у основания шеи юноши, оставив небольшой порез.

А вот это уже было обидно. Рихтер в ярости вскочил на ноги прямо из положения сидя и атаковал своего противника серией ударов. Глаза Адриана заблистали ярче, теперь напоминая два огонька в ночном мраке. Рихтер проигнорировал это изменение, полностью сосредоточившись на поединке, и сделал пару удачных выпадов, задев плечо противника.

- Ты в порядке – я не сильно тебя задел?

- Всё хорошо, продолжаем.

Рихтер нахмурился, опуская меч.

- Крови нет… Адриан, ты ведь не человек?

- Не совсем. Но я могу истечь кровью, если меня сильно ранят. Просто сейчас, в данный момент меня здесь нет, Рихтер. Так что не бойся, что ранишь меня – лучше позаботься о собственной защите.

- А… где ты сейчас?

- Далеко отсюда, Бельмонт. Защищайся.

И клинки зазвенели с удвоенной силой.

Настала глубокая ночь, когда Рихтер очнулся от вещего сна, в котором он тренировался с Адрианом. Юноша гордился своими успехами – он сумел задеть своего противника аж пять раз, тогда как раньше ему не удавалось и одного. Мышцы гудели, тело было вялым и уставшим, словно после настоящего боя – вещие сны удивительным образом сочетали в себе и сон, и явь, и различить их иной раз было трудно. Но сейчас он проснулся по-настоящему – лёгкость сознания, присущая сну, отсутствовала, а окружающие его предметы в полной темноте потеряли свою чёткость, поскольку во сне он мог видеть, не зажигая огня.

Гроза уже закончилась, и по дому витал дух сырости и холода – все камины к тому времени успели погаснуть. Рихтер с неохотой выбрался из-под тёплого одеяла и зябко закутался в халат. Причиной его пробуждения стал зов, раздававшийся за окном – кто-то произнёс его имя. Юноша распахнул ставни и выглянул во двор.

- Учитель? – изумлённо воскликнул Бельмонт. – Что вы здесь делаете в такой час?

- Мне нужно поговорить с тобой, Рихтер, - произнёс Исайя Трэнтул. – И предупреждая твой вопрос – до утра это ждать не может. Позволишь ли ты мне войти в твой дом?

- Конечно… - растерянно отозвался Рихтер – раньше его наставнику не требовалось разрешения, чтобы переступить порог этого дома. – Вы всегда здесь желанный гость, учитель.

Как только он произнёс эти слова, наставник пропал из его поля зрения, а внизу хлопнула входная дверь. Юноша оделся с быстротой молнии и сбежал по лестнице – разбудить кого-либо он не опасался, поскольку большая часть прислуги семьи Бельмонт была приходящей, а те, что жили здесь ещё при его деде, Джасте Бельмонте, спали в дальнем крыле особняка. Исайя Трэнтул дожидался его в библиотеке – единственном месте, которое стало привычным для него благодаря вечерним посиделкам со своим ныне покойным другом. Он не разжёг камин, как поступал обычно, а устроился в самом тёмном и холодном углу комнаты, даже не сделав попытки приветственно обнять своего воспитанника, что было у него в привычке. Поэтому озадаченный Рихтер остановился на пороге, сжав принесённую с собой свечу и не зная, что сказать.

- Потуши огонь, мой мальчик. Луна сегодня настолько яркая, что не нуждается в дополнительном источнике освещения.

Рихтер привык доверять своему инстинкту, который сейчас просто вопил об опасности, но всё же юноша сделал так, как ему велели, и задул трепетный огонёк.

- С вами что-то случилось, учитель? – тихо спросил он, так и стоя в дверях библиотеки. – Зачем вам дополнительное приглашение в этот дом?

- Да, Рихтер. Что-то очень страшное… И ты догадлив – без твоего приглашения я бы не смог войти в твоё жилище.

Глаза наконец-то привыкли к темноте, да и луна действительно светила очень ярко – Рихтер смог разглядеть фигуру своего наставника, устроившегося в дальнем кресле. Свет заливал часть его лица, и юноша понял, что мастер мечей сидит, закрыв глаза и почти не дыша. На одно жуткое мгновение ему даже показалось, что Трэнтул не дышит вовсе. Но когда он приблизился к креслу, Исайя открыл глаза, и Рихтер невольно отшатнулся – во мраке заблестели две алых точки на месте этих глаз.

- Господи боже! – Рихтер схватил со стола миниатюрную статуэтку Девы Марии, которая раньше принадлежала его матери, Розамунде Бельмонт, и выставил её перед собой в защитном жесте. Почему-то об оружии он в этот момент совершенно не подумал, но когда наставник заслонился ладонью от статуэтки, отвернувшись, это стало последней каплей.

- Учитель, вы… О господи, вы больше не человек!

- О нет, пока ещё человек, - горько усмехнулся Исайя. – Но ненадолго, поэтому время не ждёт. Пока я ещё контролирую себя, я должен рассказать тебе правду, которую от тебя утаивали до твоего совершеннолетия.

- Сначала… сначала вы расскажите, что с вами случилось, учитель! – вдруг резко перебил его Рихтер. – Ведь может существовать возможность спасти вас, пока не поздно!

Исайя устало прикрыл сверкающие алым глаза.

- Такой возможности уже нет, мой мальчик. Я сам виноват в том, что со мной произошло…

Воспоминания на миг промелькнули перед взором мастера мечей, как будто это случилось не этой ночью, а многие месяцы назад.

 

 

Когда он очнулся, небо полыхало молниями, а поляну заливал такой сильный дождь, что Исайя едва не захлебнулся водой, лежа на траве. Шея так сильно болела, что поначалу он не мог пошевелиться, позволяя воде постепенно поглощать своё тело. Но потом всё же заставил себя сесть.

За ливневой стеной было трудно различить что-либо, но каким-то образом Трэнтул сумел отыскать свою промокшую до нитки одежду и натянуть на озябшее тело. Он даже нашёл свой меч, брошенный в зарослях – фиолетово-серебристый свет на миг озарил небо прямо над его головой и отразился на гладком наточенном лезвии. Вложив клинок в ножны, Исайя обессилено привалился к стволу ближайшего  дерева, чтобы передохнуть. Руки дрожали, как после недельного запоя, но он знал, что не алкоголь был тому причиной. Существо, которому он так страстно распахнул свои объятия, не было Себастьяном Бельмонтом. Он не знал, что за тварь посмела притвориться его умершим другом, но она воспользовалась его отчаянием, чтобы напасть на него. Человек ли он сейчас – он не был уверен даже в этом, и не рискнул бы возвратиться в селение, из которого недавно ушёл.

- Кажется, единственный выход – остаться на ночь в этом лесу, - прошептал Исайя, обхватив плечи руками, в тщетной попытке согреться.

- Плохая идея, мастер, - вдруг раздался совсем рядом чужой голос.

Трэнтул моментально выхватил меч, озираясь по сторонам в поисках противника. Рука всё так же продолжала дрожать, но Исайя был рад хотя бы тому, что способен удержать в ней меч. Очередная вспышка на небе высветила тёмный силуэт в трёх шагах от него – это был высокий и статный мужчина с длинными волосами, цвет которых Трэнтул не смог различить во мраке. Незнакомец сделал шаг вперёд, подняв руки.

- Я не желаю тебе зла, мастер, а всего лишь хочу помочь. Следуй за мной, иначе тебе не миновать гибели – этот лес находится во власти проклятых душ, одна из которых уже причинила тебе непоправимый вред.

Исайя судорожно кивнул и опустил меч, который показался ему ещё тяжелее. Но сделав шаг от дерева, послужившего ему опорой, мечник потерял равновесие от накатившей слабости и едва не рухнул на колени. Незнакомец, который успел уйти довольно далеко вперёд, подхватил его так быстро, что Трэнтул инстинктивно попытался вырваться, но железная хватка на талии и запястье это не позволила.

- Доверься мне, мастер. Выбор у тебя всё равно невелик.

- Хорошо, - сдался Исайя и буквально повис на этом странном чужаке, появившемся из ниоткуда так кстати.

Незнакомец привёл его в полуразрушенный особняк, очень похожий на замок. Комнаты были нежилыми не меньше века, а скорее всего и дольше – дикий ветер чувствовал себя здесь абсолютным хозяином, шевеля покрывавшую косяки и обветшалые предметы мебели паутину. Комната, в которой разместил его незнакомец, когда-то была кухней – старая печь, наполовину скрытая мхом, стояла в дальнем углу, а рядом лежала кучка дров. Но печью, видимо, перестали пользоваться ещё тогда, когда этот дом наполняла жизнь – в соседней стене был устроен небольшой камин, закрытый фигурной заржавевшей решёткой. Его проводник отбросил решётку и быстро разжёг огонь, с неохотой занявшийся на отсыревших дровах.

- Покажи мне свою рану, мастер, - наконец нарушил он тишину. – Её нужно обработать, пока тебе не стало хуже.

- Кто ты и почему помогаешь мне? – спросил Трэнтул, когда устроив его перед камином, незнакомец принялся промывать его рану чистой тряпицей, смоченной в прохладной воде, после которой шею начало немного щипать. – И чей это дом?

- Этот дом принадлежал моей семье, - после паузы ответил его благодетель, продолжая обрабатывать водой рану. – Я помогаю тебе, потому что ты стал жертвой зла, с которым я боролся столетиями, а также потому, что у тебя осталось незаконченным крайне важное дело, Исайя Трэнтул.

- Откуда ты знаешь моё… - Исайя замолчал, неожиданно вырвав из рук незнакомца тряпицу и развернув её, всмотрелся внимательнее в изображённый на ней герб. – Не может этого быть… Я знаю этот герб! И я… - Трэнтул поднял голову, и сияющие алым цветом глаза встретились с золотым взглядом незнакомца, - и я знаю, кто ты!..

Хозяин дома поднялся с колен и немного высокомерно посмотрел сверху вниз на своего гостя.

- Стало быть, Себастьян Бельмонт посвятил тебя во все тайны своей семьи. Что ж, я не буду опровергать твоей догадки – она верна. Тот, кого отправили в небытие много лет назад, снова готовится воскреснуть, и Валахия нуждается в избранном, который смог бы защитить её народ от надвигающегося зла. И ты знаешь, кто этот избранный, Исайя Трэнтул. Время пришло.

- Рихтер… Ох…

Неожиданная боль охватила шею, а после и всё тело Исайи, и он скрючился на полу возле камина, не в силах лишний раз шевельнуться, чтобы не возобновить эту муку. Хозяин снова присел около него и опять принялся промывать рану. Трэнтул попытался отодвинуться от его рук, но только застонал от боли.

- Не надо – так только хуже…

- Это святая вода, мастер. Если она не смоет яд,  то ты потеряешь себя уже этой ночью, - сурово возразил мучитель и возобновил пытку. Однако через некоторое время Исайя почувствовал, как боль отпускает его тело, а силы медленно возвращаются.

- Странно, а я думал, что существа, подобные тебе, не могут касаться святой воды, - попробовал отшутиться Трэнтул, снова предпринимая попытку сесть – на этот раз успешную.

- Я не стопроцентная нечисть, - усмехнулся златоглазый собеседник. – Часть меня навсегда останется человеческой, поэтому святые символы мне не страшны.

Исайя посмотрел на пылающий огонь и тихо вздохнул.

- Сколько мне осталось, вечный лорд? – вдруг спросил он.

- Непривычно слышать это обращение по отношению к себе, - покачал головой хозяин дома. – Обычно так называли моего отца.

- Он не вечный лорд, а заноза в заднице, - ворчливо отозвался Трэнтул, пренебрежительно дёрнув плечом. Его собеседник фыркнул.

- А тебе палец в рот не клади, мастер мечей. У тебя есть неделя максимум, пока ты не деградируешь окончательно – укус суккуба весьма действенен и без наступления физической смерти. Так что поторопись.

Исайя поднялся, разминая затёкшие от судорог конечности и отряхивая одежду от налипших травинок. Его волосы почти высохли, а рана перестала кровоточить. Он поспешно скрыл её под воротником.

- Как мне отблагодарить тебя за твою доброту, вечный лорд? – обернулся он к хозяину.

Тот, кого он назвал вечным лордом, стоял спиной к камину, всё также окутанный тенью, и только золотые глаза сверкали на лице. Когда Исайя повернулся к нему, его облик на миг обрёл яркость красок и явил молодого, не старше двадцати пяти лет мужчину с длинными волнистыми платиновыми волосами до самой талии. Черты его красивого лица светились благородством, а в светло-карих, золотистых глазах застыла решительность, столь характерная для всех воинов рыцарского сословия. Но ослепив, видение тут же исчезло, оставив тень в привычном для неё мраке.

- Защити наследника семьи Бельмонт, Исайя Трэнтул, защити и помоги, пока ты можешь это. Большей благодарности мне от тебя не нужно.

Огонь в камине погас, и заброшенный дом снова погрузился в непроглядную темень, скрывшую и его спасителя.

 

 

- Это всё уже не имеет значения, Рихтер. Зажги свою свечу и следуй за мной – нам предстоит долгая ночь…

Юноша высек огонь, и свеча ярко осветила сумрак библиотеки и лицо его наставника, в котором не было ни кровинки. Но Исайя не дал ему опомниться и сразу вышел в коридор.

- Куда мы идём, учитель?

- Раскрывать тайны твоей семьи, мой мальчик, - ответил Трэнтул и улыбнулся. – Ведь ты ещё не обследовал свой дом досконально, не так ли?

- Как-то не было времени – столько дел навалилось.

- А жаль, - усмехнулся наставник. – Впрочем, тогда вопросы у тебя возникли бы раньше. Это самое старое крыло дома, - сказал он, когда они прошли очень длинный коридор и оказались на пыльной площадке перед аркой. – Оно нежилое после того, как здесь появился храм – по крайней мере, так мне рассказывал твой отец.

- Храм?

- Да. Святилище Бельмонтов… Ты знаешь, что твой клан исповедовал католицизм, Рихтер? Тебя тоже крестили католиком, когда ты был ещё совсем мал, а твои родители были живы.

Юноша застыл на ступеньке.

- Нет, я этого не знал. Вы никогда не говорили мне, учитель! – в его голосе появились обвинительные нотки.

- Таково было моё желание. Может, я ошибся, решив оградить тебя от этого до поры до времени, но сейчас ты должен увидеть то, что твои предки скрывали веками от окружающих людей. Следуй за мной.