пишет Нечестивица

Как-то раз зимним вечером я сидела и сочиняла рассказ к литконкурсу, и на ум пришли строчки из пушкинской сказки "Три девицы под окном пряли поздно вечерком...". У меня - не девицы и даже несовсем люди. В общем, однажды под Новый Год за одним столом случайно собрались тёмный маг, вампир и охотник на вампиров. Только вот кто есть кто - неизветно, а время идёт, вот уж бой курантов скоро, и всем друг от друга что-то нужно. И как бы разобраться в ситуации, пока она не зашла в тупик, и участники застолья не натворили лишних делов? Но они забыли, что всё это происходит в новогоднюю ночь - время чудес и сказки... Моя сказка для вас 

Подарок

рассказ

Пущусь наугад!

Будет удача, не будет...

Первый иней лег,

И брожу я, заворожённый,

Там, где белые хризантемы.

Осикоти-но Мицунэ

- Да я вас умоляю! Вы серьёзно думаете, что вампиры (если они существуют, конечно) спят в гробах и бодрствуют, расхаживая в бархатных сюртуках? Ерунда полнейшая! Разве им нужно привлекать к себе внимание? Им наоборот нужно прятаться! И чем незаметнее они выглядят и ведут себя, тем для них лучше!

- Ну… вообще, я с вами согласен. Но неужели вы думаете, что вампиры не могут попасть, скажем, под влияние собственной субкультуры и не подражать «знаменитостям» вроде Лестата, Дракулы, лорда Байрона и других?

- Субкультура? – недоумённо переспросил первый собеседник.

- Ну… или традиции, если вам так больше нравится.

Собеседник весело рассмеялся.

- Ведь вы же не отнесётесь серьёзно к человеку, разодетому в бархат и демонстрирующему особую привязанность к вампирам? – настойчиво продолжил его оппонент. – Чем не маскировка?

Этот любопытный разговор происходил в одном из ресторанов города. День давно уже распрощался с обитателями этой части планеты, уступив место позднему вечеру, плавно перетекающему в красавицу-ночь. На каждом столике стояла миниатюрная новогодняя ёлочка, украшенная фонариками и мишурой, а полумрак зала освещался только праздничными свечами и разноцветной гирляндой, окаймлявшей потолок. Двое собеседников  спорили иногда так громко, что невольно привлекали внимание других посетителей ресторана. Выглядели они тоже весьма примечательно.

Мужчина, настойчиво предлагавший вампирам прятаться, был одет в дорогой костюм-тройку из серой шерсти. Вместо белой рубашки на нём была водолазка с отогнутым воротом, а на шее висела серебряная цепочка с фигурным кулоном в виде орла. На среднем пальце правой руки красовался серебристый ободок простого, без изысков кольца. По аккуратно подстриженным волосам цвета корицы и серым глазам, дающим почти металлический блеск, постороннему наблюдателю казалось, что он видит перед собой успешного предпринимателя, которого судьба выдернула из дома по срочным делам прямо в новогоднюю ночь.

Его оппонент был настолько его противоположностью, что не сиди они за одним столиком, официанты решили бы, что эти люди никак не могли бы вести слаженный диалог – настолько они казались разными. Светло-каштановые волосы молодого человека закрывали ему уши и немного завивались у основания шеи. Блестящие тёмно-карие глаза составляли контраст с общим флегматичным обликом, словно бы намекая, что этот субъект не так прост, каким хочет казаться. На нём был чёрный джинсовый костюм и коричневый свитер, а поверх вязаной ткани висел золотой крестик, словно лишний раз подчёркивая полную непохожесть с сидящим напротив собеседником. Во всех его жестах и взглядах чувствовалась полнейшая отрешённость и равнодушие, словно этот человек находился в зимней спячке и только ради этого разговора перешёл от глубокого сна к полудрёме. Дорогие перстни из чистого золота, сверкавшие на длинных пальцах, наводили на мысль, что их обладатель принадлежит к счастливой касте «золотой молодёжи». Его внешний вид и поведение настолько не соответствовали друг другу, словно подбирая себе утром гардероб, молодой человек ошибся дверцей шкафа.

- Это весьма опасная маскировка, - поморщился «предприниматель». – Не все категории населения лояльно относятся к представителям неформальных сообществ.

- Но с колами на них уже никто не бросится, согласитесь, - улыбнулся оппонент.

- А мне нравится эта идея…

Спорщики вздрогнули от неожиданности и синхронно повернули головы. И на время потеряли дар речи.

Впервые Янош Чернинов был буквально ошарашен внешним видом человека. Конечно, современная молодёжь любила подчеркнуть свою индивидуальность, но прожив большую часть жизни в Германии, он стал немного консерватором. Серьга в ухе и пышная шевелюра  уже давно не были инновацией в мире моды, но шёлковая рубашка с кружевными манжетами и воротником, сюртук, брюки и кожаные сапоги на шнуровке до колен вгоняли в мгновенный ступор.

- Это что, современная мода? – наконец изрёк Янош.

Незнакомец приподнял бровь, машинально заправив прядь длинных светлых волос за ухо. Голубые глаза истинного арийца озорно блестели в полумраке зала.

- Имидж ничто – жажда всё, - подмигнул он. – Я прождал своего друга более часа, но видимо, он не придёт, - экстравагантный незнакомец вздохнул. – И теперь я смиренно прошу пристанища за вашим столиком, дабы не остаться одному в столь важный праздник как Новый Год.

Янош вопросительно посмотрел на своего соседа. В принципе, после всех казусов сегодняшнего дня, когда он опоздал на свой рейс и готовился заночевать в гостинице при аэропорте, если бы не встреча с мистером «джинсовый костюм», то появление третьего незнакомца за их столиком воспринималось им в этот Новый Год уже как данность.

Видимо, собеседник разделял его чувства, потому что кивнул и повернулся к юноше.

- Мы будем только рады, если вы разделите с нами наше праздничное настроение, которое нам, правда, слегка подпортила неудача с воздушным транспортом. Но несчастье сближает, и мы волею судьбы оказались не на борту Боинга, а в очень уютном немецком ресторане.

Незнакомец рассмеялся, присев за столик.

- На самолёт не успели? Как мне это знакомо! Будь у меня метла, я бы совершенно забыл о прочих видах транспорта.

- Метла? – фыркнул Янош. – Своеобразная фантазия. Но летая  на метле зимой можно превратиться в сосульку. Предпочитаю всё-таки самолёты, поезда и автомобили с их роскошью тепла. Кстати, моё имя – Янош.

- Александр, - представился молодой неформал. – Но лучше Алекс, а то ощущаю себя Македонским, когда меня называют полным именем.

- Зак, - флегматично отозвался хозяин перстней, равнодушно рассматривая посетителей ресторана. – Безумно рад знакомству. Кстати, Александр Македонский был весьма видной фигурой в историческом плане – вам бы гордиться.

- Брр, - Алекс замотал головой. – Я сразу же ощущаю себя неполноценным.

- Думаю, рюмка шнапса поднимет вашу самооценку до нужного уровня, Алекс, - немного лукаво заметил Янош, жестом подзывая официанта.

Вампир

Иногда запах чужой крови может быть особенно умопомрачительным – так, что начинает кружиться голова. Может, это связано с праздником? Он не знал. Но то, что праздничная атмосфера частенько разогревает рубиновый нектар, пульсирующий по венам смертных – это факт. Именно поэтому охотиться в такие дни ему очень нравилось, и азарт не ослабел даже по прошествии шести столетий его жизни.

Конечно, целиком от бессмертного зависело, будет ли он скучать на протяжении своей вечности. Он никогда не поддавался тому, что французы так красиво называют ennui[1], потому что ввёл себе в привычку самому выискивать приключения на свою многострадальную голову. Как итог – целый шлейф неоднозначной славы в вампирских кругах, а также постоянное (и почти фанатичное) преследование со стороны охотников, как одиночек, так и целых семей.

Его собратья абсолютно и единогласно не одобряли его вызывающего поведения, считая, что он позорит свой статус Истинного вампира, последнего потомка весьма древнего и уважаемого рода. Их можно было понять, ведь каста Истинных вымирает из-за постоянной и жёсткой конфронтации с кланами охотников на вампиров, а у него нет семьи, и он даже не помышляет её заводить, буквально прожигая каждый миг своей бессмертной жизни. В философском плане ему всегда импонировала точка зрения Оскара Уальда, что цель жизни – это самовыражение, проявление во всей полноте своей истинной сущности. Он был Истинным вампиром, а Истинные вампиры всегда рождаются с чистой душой, с нежностью в сердце и с авантюризмом в крови. Многие, слишком многие забыли об этом, и именно поэтому они вымирают. Не охотники их убивают, но они сами отрывают себя от окружающего мира, деградируя и умирая духовно, а охотники лишь завершают естественный процесс этой смерти.

Что касается охотников, то кланы объявили на него настоящее сафари по всему миру после его последней выходки с архиепископом. Ну, кто мог предполагать, что в глубине души этого чопорного человека живёт такой же авантюрист, как и он сам? Ведь не он же предложил устроить гонки на самокатах вокруг Собора Св. Петра  в Риме – бравый блюститель матушки Церкви сам до этого додумался. Правда, помогла толика вампирского воздействия, но дыма без огня никогда не бывает.

Он всегда гордился своим даром, который даже среди  Истинных был весьма редким – в его власти было  раскрепощать ментальную сущность человека, просто находясь в его обществе. Люди, вечно скованные рамками приличия, морали и этикета, начинали чувствовать себя свободнее и тянуться к своим заветным желаниям, которые они ввиду стыда или по иным причинам хоронили в глубине сердца. И за этот бесценный дар его готовы были четвертовать, расчленить и искупать в святом источнике охотники на вампиров как минимум десяти стран. Ну, что он мог поделать – вкус крови человека, находящегося на пути к своему внутреннему совершенству, всегда был для него самым сладостным. Даже оргазм не предаёт той столь желаемой  изысканности напитку жизни, как перфекционизм…

Так получилось, что в этот Новый Год рядом с ним оказались двое. Встречу с одним он спланировал и устроил сам, а второй появился по чистой случайности. Это даже пикантно – возможно, его первое приключение в этом, только наступающем году будет ещё интереснее, чем в предыдущем.

***

Атмосфера за столом становилась оживлённее с каждой минутой. Социальные различия между собеседниками постепенно стирались, как это обычно бывает, если разных людей сближает вместе какое-либо знаменательное событие, например – Новый Год. В зале ресторана вдруг появился наряженный Санта-Клаусом человек и стал плясать вокруг столиков, звеня колокольчиком и по ходу раздавая красиво упакованные подарки. Некоторые из посетителей принялись хлопать в ладоши в такт подскокам Санта-Клауса, а некоторые даже вставали, чтобы присоединить парочку своих собственных па к танцу толстяка в красном.

- Мда, - Зак покачал головой и поглубже отодвинулся в тень, чтобы Санта-Клаус не вздумал выдернуть его из-за стола потанцевать. – Ну вы, немцы, даёте… В Англии за такое шоу посетители отказались  бы приходить в ресторан.

- А мне нравится! – Янош присоединился к хлопающим. – Взбодрись, Зак! А то туманы Альбиона  рискуют и здесь до тебя добраться.

- Здесь до меня доберётся кое-что пострашнее, - вздохнул Зак, с точностью оракула предсказывая, что его всё-таки втянут в танец. Наверно потому, что из всей честной компании один он выглядел слишком бледным и лишённым праздничного настроения. Или потому, что его новый знакомый бизнесмен подмигнул Санта-Клаусу и кивнул ему на него. «Месть будет страшна», - мрачно подумал Зак.

Охотник

Он был здесь. Это просто уму непостижимо, но он был здесь. Он кожей ощущал его присутствие. Вампир, которому, по слухам, через каких-то четыре  века стукнет тысячелетие, находился в этом ресторане в эту новогоднюю ночь. Элита мира кровососов, заноза в заднице гильдии  кланов, тот, чьи похождения стали притчей во языцех у всех, кто был как-либо причастен к существующей на Земле нечисти.

Лорд Стэплтон.

Единственное, что было доподлинно известно о его жизни, не считая его дерзких и ребячливых выходок – это имя. Ни точной даты и места рождения, ни сведений о семье, ни малейшей информации о каких-либо убежищах и связях. Это существо и есть, и его нет. Он как яркая звезда оставляет сверкающий шлейф на огромном расстоянии, но всегда далёк и недостижим. Откровенно говоря, он не испытывал ненависти к лорду Стэплтону – он им восхищался. Именно поэтому он выбрал его в качестве последней цели – если он не справится, вампир просто убьёт его, но смерть от руки этого странного существа может считаться своеобразной честью.

Прогуливаясь сегодня по старым улицам города и любуясь переливающимися в свете разноцветных лампочек ёлками, он впервые задумался о смысле своей жизни. Десять лет он посвятил мести, тренировался и охотился, стал идеальным истребителем вампиров. Всё-таки месть – блюдо, которое подают холодным. А чем он занимается сейчас? Решил умереть, спровоцировав вампира из элиты, который, пожалуй, единственный, за кем закрепилась слава альтруиста, поскольку он не убивает людей.

«Зато делает другие пакости», - усмехнулся он про себя. Интересно, почему? Почему кровосос, примерно шестисот лет от роду (если верить найденным свидетельствам), не ищет радость в убийствах, а занимается тем, что даже современные подростки презрительно обозвали бы глупыми детскими играми?

Битва с ним не будет ни пошлой, ни жестокой. Она будет сказочной – так он решил для себя. Он – рыцарь в сверкающих доспехах, вампир – недоумевающий дракон, которого зачем-то вызвали на смертный бой. Не хватает принцессы, за которую следовало бы биться, но можно списать это на срочную импровизацию. Избавиться бы от этой чёртовой усталости, которая преследует его уже который год и именно в этот праздник…

***

Как-то незаметно, после нескольких рюмок шнапса и бокалов глинтвейна разговор опять перетёк на тему, начатую Яношем и Заком ещё до прихода Алекса – на вампиров.

- Зак предложил весьма интересную теорию, - медленнее, чем обычно, проговорил чех (выпитое начало потихоньку сказываться). – Что у вампиров может быть собственная субкультура, под адептов которой они маскируются. Что ты об этом думаешь, Алекс?

- В твоих устах, Янош, это звучит совсем уж по-идиотски, - хохотнул Зак, отламывая кусочек от плитки чёрного шоколада и кладя обломок к себе на язык. Золотые перстни заиграли в приглушённом свете бра и толстой свечи, горевшей в высоком и тяжёлом на вид подсвечнике на столе. – Не смей применять этот воистину по-чешски подлый приём к моим ремаркам.

- Ну что ты, Зак, ни в одном глазу! – тут же замахал руками Чернинов. – Мне просто интересно мнение Алекса – он же сам принадлежит к неформальной субкультуре. Кстати, - Янош подмигнул, - а ты сам, часом, не вампир?

Алекс поперхнулся.

- Да ты что, какой из меня вампир? – он рассмеялся. – Я только буду позорить благородное племя кровососов своими мальчишескими инсинуациями на тему религии.

- Ты, никак, верующий? – удивился Янош.

- Ну, я верю, только вот во  что – конкретизировать трудно…

- Это всем трудно сделать, - одними губами улыбнулся Зак.

- Я вот верю в христианского Бога, - задумчиво сказал чех. – Что бы ни происходило в моей жизни, меня никогда не покидало чувство Его присутствия где-то рядом.

- Что ж, тогда выпьем за веру! – торжественно провозгласил Алекс, поднимая бокал глинтвейна.

- За веру! – дружно поддержали Янош и Зак, салютуя рюмками со шнапсом.

Маг

Только бы успеть. Только бы успеть достать нужные ингредиенты до полуночи! Уже год прошёл, как он пытается исправить свою ошибку и составить контрзаклятие, но у него ничего не получается без этих двух элементов. Достать волос охотника ещё куда ни шло, но как найти и главное – ВЗЯТЬ кровь вампира? Да ещё не абы какого, а настоящего. Насчёт последнего пункта он сам до сих пор гадал – разве бывают вампиры поддельные? Но в старой книге – единственной книге, в которой отыскался рецепт и формула – так и было сказано чёрным по белому (или, если быть точнее, пожелтевшему): «…Несколько капель крови Настоящего вампира». С большой буквы. Что бы это значило, а?

Он никогда себе не простит, если из-за его оплошности она так и останется в таком виде. Почему, ну почему Наставник не пришёл вовремя и не остановил своего глупого ученика? Тогда девушка, которая в тот же вечер скромно призналась ему в любви и которая узнала, что эта любовь взаимна, не превратилась бы в мёртвый камень.

Как бы то ни было – он должен рискнуть. По их кругам прошёл слух, что этот город на Новый Год посетит знаменитый лорд Стэплтон, которого все тёмные маги между собой прозвали Проказником. А где Проказник, там и с десяток охотников, которые шарфиком  стелятся за ним везде, где бы он ни появлялся. Это его единственный шанс получить желаемое, иначе этот Новый Год станет для него воротами на территорию кладбища – в прямом и переносном смысле…

***

- Вот скажите мне, в чём смысл этого праздника? – немного заплетающимся языком спросил Зак. – Ведь каждый прожитый год приближает нас к концу света!

- Ты где такой фигни наслушался? – возмутился Янош.

- В какой-то мистической передаче, кажется, - нахмурив лоб, ответил англичанин.

- Не советую увлекаться подобной ерундой, - покачал головой уроженец Праги. Поскольку выпитое сказывалось, качание скорее напоминало мотание на спор – со стороны даже показалось, что голова вот-вот отвалится. – Размышления на эту тему только разжижают мозги.

- Мы все рано или поздно умрём, - меланхолично отозвался Алекс, водя пальцем по краю бокала. – И час наш гораздо ближе, чем мы думаем, поэтому волноваться о конце света не стоит – мы не успеем его застать…

Зак как-то расплывчато посмотрел на молодого неформала и резко уронил голову на руки. Янош Чернинов задумчиво покрошил хлеб, поглядывая то на ушедшего в себя с головой немца, то на прикорнувшего за столом англичанина, потом смахнул крошки на пол и вскочил.

- У меня идея, - провозгласил он, хитро прищурившись и стараясь стоять прямо. – Давайте слепим снежного человека.

- О-хо-хо, - Алекс так сильно откинулся, что чуть не свалился со стула. – Ты слышал, Зак? А ведь мы вроде бы не курили ещё… Зак, просыпайся, нам тут такое извращение предлагают…

- Это национальная немецкая забава! – пьяно ухмыльнулся Янош.

- Что?! – Александр фон Зеллер от неожиданности даже перестал теребить Зака, мирно задремавшего в кольце своих рук. – Я попрошу! Мы не занимаемся таким идиотизмом – это всё пропаганда русских!

- А, ну да, - засмеялся Чернинов, вспомнив приватную вечеринку в центре Франкфурта, на которую его затащил друг. У него тогда возникло предположение, что мать и отец  в корне неправильно занимались его половым воспитанием. – У вас фантазии покруче.

- Я… - Алекс встал, с трудом удерживая себя в вертикальном положении. – Я требую… ста… сат… как там это…

- Сатисфакции, - вдруг проговорил Зак, поднимая на Алекса мутный взгляд.

- О, Бэкингем проснулся! – радостно воскликнул чех, хлопнув англичанина по плечу.

- Где?! – Зак дико огляделся.

- Альбионцу больше не наливать, - фон Зеллер вернулся к своей первоначальной меланхолии. – Так что, мы идём лепить этого… человека?

Чернинов хлопнул в ладоши несколько раз, привлекая внимание посетителей ресторана. Те, кто ещё был на это способен, обернулись.

- Господа, кто с нами лепить снеговика?

«Господа», к немалому удивлению Алекса, который первый раз в жизни видел своих земляков настолько раскрепощёнными в официальной обстановке, одобрительно загудели, гуськом потянувшись к стойкам с одеждой. Кто-то прихватил бутылку шампанского, и она, не стесняясь, ходила по кругу из рук в руки.

«Скульпторских» групп оказалось три. К троим новоиспечённым друзьям присоединилась молоденькая девушка – как оказалось, из России.

- Как давно я этим не занималась! – с восторгом сказала она на ломаном немецком, утрамбовывая очередную порцию снега в общий ком.

- Оно и видно, - скептически заметил Зак, рассматривая результаты. – По-моему, первый ком больше похож на телевизор.

Сам он участия в лепке не принимал, оставшись зловредным наблюдателем и критиком. Потом кто-то запустил в него снежком, и англичанин, недолго думая, собрал самых молодых и организовал наступательно-карательный отряд, от обстрела которого лепщики хохоча прятались за своими творениями.

Официанты невозмутимо обслуживали посетителей и на морозе, бегая туда-сюда с круглыми подносами, на которых кроме бокалов и рюмок красовались целые морковки для готовых снеговиков, и попутно уворачиваясь от летающих вокруг снежков.

До полуночи оставалось всего два часа.