Название: Если
Автор: Chandani Shinigami
Бета: Okami
Пейринг: Сасори/Дейдара, Дейдара/Итачи, много промежуточных
Жанры: AU, angst, dark
Рейтинг: R
Дисклеймер: «Наруто» придумал Кисимото-сан
Саммари: составляется…
Состояние: в работе
Предупреждения: яой, OOC всех и вся. AU. Авторская пунктуация
Размещение: только с моего божественного дозволения. Смайл.

Глава 6

Дейдара слизнул с нижней губы каплю дождя и вдохнул запах краски, пропитавший темную улицу. Поваленный фонарный столб весело подмигивал пустому двору белыми вспышками, Итачи подсвечивал губы и ладони огнем зажигалки, за тонированным стеклом машины тревожно билась алая точка включенной магнитолы. Откуда-то издалека доносился шорох шин, проселочная же дорога, ведущая к одинокому зданию заброшенной фабрики, была пуста.
Горизонт чернел ломаной линией леса, пугал неизведанным: там, за деревьями, начинался глухой забор, тянущийся до бесконечности, высокий, в два человеческих роста, скрывающий за собой здание до самой покатой крыши. Дейдара прикоснулся тогда к прохладному бетону, влажному от выпавшей росы, и тут же отдернул руку. Кончики пальцев погрузились в склизкий слой, подмокший, разрушившийся, и пришлось несколько минут тереть кожу найденным у полуразвалившихся стен песком, чтобы избавиться от памяти нервных окончаний.
Сигаретный дым жег глаза, смешивался с запахом краски, окутывал мозг мутной оболочкой, мешавшей думать. Задохнувшиеся почти мысли, чахлые и серые, вяло крутились вокруг тонких пальцев, сжимавших сигареты, поправлявших волосы, перебиравших ключи. Тяжелая связка звякала, слабо светился отраженными лучами металл, скрипели кольца, обмотанные тонкой проволокой для надежности. Дейдара смотрел на обрыв асфальта, уродливо раскрошившегося на черные камешки, но видел Итачи.
Откуда-то издалека донеслось мурлыканье грома, над лесом сверкнула маленькая молния, подул в лицо слабенький ветерок, неожиданно прохладный и свежий. Первые крупные капли дождя, упавшие на сухую землю, поднимали облачка пыли, стелившиеся над чахлой травой, оседавшие на ботинках. Хлопнула совсем близко форточка, задребезжало стекло, жалобно мяукнула кошка, серой тенью метнувшаяся подальше от резкого звука. Итачи докурил очередную сигарету до фильтра и достал новую, с трудом удержал в трясущихся пальцах, осветил слабым пламенем складочки на напряженной ладони.
Дейдара потянулся к пачке, вздрогнул, когда Итачи показал ему пустое картонное донышко. Вдохнул горький дым, касаясь языком влажного от слюны кончика сигареты, скользнул пальцами по чужой гладкой коже, взглянул в глаза с резко сузившимися от очередной фонарной вспышки зрачками. Молнии по-прежнему сверкали вдалеке, не желая мараться о жирный асфальт, капли дождя прибивали пыль к земле, вжимая в грязь.
Язык слизнул с посиневших губ дождевые капли, пальцы скользнули по мокрой дверце машины. В салоне оказалось тепло, жалобно стонала в динамиках какая-то певица, резко пахло массажным маслом, разлитым на пассажирском сиденье. Дейдара вытащил из вороха ярких упаковок, разбросанных под ногами, коробку влажных салфеток и вытер руки. На клочке белой ткани остались коричневые следы песка, на руках – мыльная пленка, которую захотелось смыть еще больше, чем землю.
Вдалеке показался одинокий силуэт, едва заметный из-за льющего дождя. Итачи замер, напряженно следя за его приближением, выбросил едва начатую сигарету в открытое окно, стер с пластмассы, удерживающей стекло, упавшую влагу. Тяжелые капли заносили в салон порывы ветра, по серой шерсти сидений расплывались мокрые пятна, Итачи то и дело проводил по лицу ладонью, стряхивал воду с пальцев, ежился от прикосновения холодного воздуха к ткани влажной рубашки.
- Зачем вы вообще пришли к нам домой? – Дейдара удобнее устроился на сиденье, запрокинул голову на мягкий край. – Как узнали, что случилось с Чинатсу?
- Она – часть аппарата Акацуки. Сутенеры следят за нашим товаром, а фамилия Тсукури автоматом активирует высшие слои организации в случае ее пропажи. Нам просто доложили, что она не явилась в клуб, на этот раз не предупредив даже о прогуле.
- И зачем теперь было ехать? Что за паника, сама бы вернулась.
- От Орочимару еще ни одна женщина живой не возвращалась, - Итачи устало посмотрел на Дейдару, скользнул взглядом по напряженной шее, еще мальчишеской, с едва заметным выступом. – А Кисаме сейчас идет оттуда один.

Дейдара водил пальцем по столешнице, обводя контуры кем-то из старшеклассников вырезанных букв. Тонкие линии, часть чужого языка, простые и округлые очертания, намертво отпечатывающиеся в памяти от одного лишь взгляда. Складывались эти букашки в чужое, но до боли знакомое слово, которое почему-то никак не получалось найти в памяти. Прикрытые веки раскрашивали радужной тенью ресниц рельефное дерево, чужой сильный голос выступал на фоне тишины, объемно вырисовываясь правильными словами.
И голос, и парта, и школьные стены казались Дейдаре чем-то странным, потусторонним. Непрерывно клацали часы, обрисовывая спешащей секундной стрелкой полный круг, чуть скрипела ручка Сая, который что-то писал в толстой тетради, раскрытой на середине. Сай жил чем-то другим, незнакомым и интригующим, и вовсе не переживал по этому поводу. Он знал, что его жизнь приведет к должному результату, и уверенно шел вперед, пролистывая недели, словно очевидные страницы поднадоевшей книги.
Смерть Чинатсу оставила след только в памяти: чуть сочувствующий взгляд Итачи, тяжелая ладонь Кисаме на плече, пустота воняющей дымом квартиры. Дейдара тогда долго ходил по темным комнатам, сдирая прибитые мелкими гвоздями одеяла с окон да вкручивая на место лампочки. Понимание того, что пустота воцарится в доме окончательно, все не приходило, и телом руководило чужая воля, подсказывая, что нужно делать.
- Я думал, боль помогает прийти в себя, - комок сладкой булки, смоченный слюной, проскользнул в пищевод. Дейдара поморщился, запил неприятное ощущение чаем. – Я думал, вот умрет она, а мне станет так больно, что я сделаю рывок и превращусь в человека. Даже иногда хотел, чтобы она умерла.
- Неправда. Ошибка, - Сай допил чай, отщипнул кусочек сдобы, положил в рот. – Ты не учел того, что боль убивает разум.
- И что теперь делать?
- Ждать, пока боль пройдет, - Сай взглянул на часы, пожал плечами, встал из-за пластикового липкого стола. – Тогда все мигом встанет на свои места, станет понятным и четким. Главное только не ошибиться и не поддаться иллюзии.
Ошибиться было несложно еще до избавления от боли. Дейдара физически ощущал, что ходит по краю, часами смотрел на свое отражение, пытаясь найти в собственном лице черты Чинатсу. Неровный осколок, пересеченный серой линией разлома, разделял кожу уродливым шрамом, жег руки тонкими порезами. Наблюдение за самим собой оказалось безопасным, не нужно было для этого принятие решений, не нужно было подбирать слова в оправдание бездействия. Отсутствие разумных мыслей привело к отсутствию сна, и Дейдара больше по привычке ложился в постель, ощущая прикосновение мягкой шерстки к животу.
День уложился в простую схему: школа-уроки-отражение-темнота. В выходные она сводилась до отражения-темноты. Неделя проходила за неделей, как-то незаметно пролетели экзамены, коснулись кончики пальцев обложки аттестата. Кончились деньги, кошка мяукала, прося еду, под глазами легли черные тени, кожа сильнее натянулась на выступивших ребрах.
Дейдара начал размышлять о том, не является ли смерть правильным решением.

Озеро пахнуло солью и свежим воздухом, после душного салона такси кажущимся сладким. От него приятно кружилась голова, прохладный ветерок забирался под болтающуюся на тощем теле рубашку. Тонкий, режущий слух голос клиентки заставил нехотя отойти от кромки воды и ступить на гравий дороги, ведущей к отпертым кованым воротам. Над бетонным столбиком светился красный огонек видеокамеры, под ногами скрипели камни, острыми краями давящие на ступни.
Мужчины, даже одинокие, предпочитали заниматься сексом в гостиничном номере или квартире Дейдары. Женщины часто привозили его в огромные дома, пропахшие духами и ароматическими свечами, укладывали на устланную шелковым бельем кровать, предлагали на время притвориться, что он – их постоянная игрушка. Такие спектакли уже вошли в привычку, руки запомнили, как нужно ласкать мягкое женское тело, исчезла брезгливость. Легко было слизывать с гладкой кожи капельки пота, целовать податливый рот, ощущая на языке вкус жирной помады, скользить кончиками волос по выгнувшемуся от наслаждения телу.
Единственным напоминанием о совершенной ошибке был Сай, упорно не исчезавший из чужой изломанной жизни. Его присутствие, равнодушные глаза, вежливая улыбка, правильные выводы действовали на нервы. Из-за его отрывистых речей было сложно смотреть на силуэт Орочимару, тщательно вырисованный белыми вспышками, на согнутую спину Сасори, высматривающего что-то в стаканах со спиртным, на быстрые движения Итачи, на его бледную кожу, расцвеченную красными и синими лучами. Из-за него урна с прахом Чинатсу стояла не в глубине шкафа с отцовскими вещами, а на тумбочке в прихожей, и покрывалась пылью.
Кошка постепенно слепла, заволокла желтые глаза белая пленка, слиплась шерсть на носу в острые крепкие иголочки. Она никак не могла запомнить расположение вещей в квартире, врезалась в запертые двери, разбивала нос, пытаясь прошмыгнуть мимо шкафа. Ее разумнее было усыпить, но Дейдаре нравилось наблюдать за чужими мучениями, за медленным угасанием, за постоянной болью. Ему начинало казаться, что страдания – это нечто прекрасное, и собственная боль вызывала не ужас, а восторг.
Больно было всегда, когда приходил Сай, когда взгляд возвращался к знакомым фигурам в клубе. Болью отзывалось тело, впускающее в себя член, больно было сжимать мягкую кожу, проталкиваясь во влажную глубину. Больно было считать секунды оплаченного времени, больно было понимать, что сосчитано куда больше, чем прошло на самом деле.
Дейдаре снились кошмары, в которых Орочимару убивал не Чинатсу, а его самого. Со стороны казалось отвратительным выгнувшееся безвольное тело, покрытое мокрыми красными ранами, вызывали тошноту белеющие на местах переломов кости. Но и к этим снам можно было привыкнуть. Можно было привыкнуть даже к тому, что в зеркале отражался распотрошенный труп, угрюмо глядящий пустыми глазницами куда-то сквозь Дейдару, а не живой человек.
В некоторых домах были зеркальные потолки, в которые женщины любили смотреть, наблюдая за тем, как тщательно и осторожно игрушка покрывает поцелуями их пахнущую духами кожу. Дейдара хрипло смеялся, когда видел свое отражение, отворачивался, прятал лицо за светлыми волосами. Это тоже было больно, но – по-своему, и такая глухая боль не вызывала наслаждения, она выматывала и мешала думать.
- Ты же ошибся, - говорил Сай, не прекращая исписывать очередную тетрадь. Остальные стопками лежали перед ним, и он иногда заглядывал под глянцевые обложки, вчитываясь в старательно выведенные иероглифы. – Почему не исправляешь ошибку? Нравится так жить?
- Нравится, - отвечал Дейдара, вытаскивая из пачки дорогую сигарету. – Или нет сил, я пока еще не разобрался.
- Разберись уж. До совершеннолетия.
Дым от дорогих сигарет так же царапал гортань и мешал нормально дышать, зато нельзя было курить постоянно. Хотелось попробовать что-то еще, порошки, таблетки или ампулы, то и дело мелькавшие в руках Сасори. Нужно было только подойти и попросить, протянуть банкноту, коснуться пальцами чужой гладкой кожи. Но выдержать пристальный взгляд и равнодушную усмешку Дейдара не мог. И тем более не мог пройти мимо Орочимару, не превратившись в прежнего щенка, которому понадобилась помощь обстоятельств, чтобы задавить ненужные желания.
- Если плыть по течению, то куда нужно все равно не вынырнешь, - говорил Сай, ощупывая скользкими из-за масла пальцами выступающие косточки на спине Дейдары. – Я начинаю думать, что тебе нравится страдать и упиваться собственной беспомощностью.
- Ты прав, - отвечал Дейдара, чуть повернув голову, устроенную на скрещенных руках. – Я жалею самого себя и получаю от этого кайф.
- Пора слезать с иглы, - ладонь проводила между ягодиц, пальцы вжимались в легко поддающееся кольцо мышц, смазывали теплым маслом горячее тело. – Даже под меня лег, не задумываясь.
- Я же наркоман, - сквозь стоны, процарапав короткий ворс ковра, выгнувшись под нежными поцелуями, подавшись навстречу члену, мучительно медленно двигавшемуся внутри. – А вот ты почему предложил?