Название: Беспомощность
Автор: Chandani Shinigami
Бета: нет
Пейринг: Орочимару/Кимимаро
Рейтинг: R
Жанры: dark. POV Кимимаро
Размер: мини
Предупреждение: издевательства, впрочем не очень подробно описанные
Дисклеймер: «Наруто» владеет Кисимото-сан
Саммари: мир жесток. Расплата за слабость может прийти тогда, когда ее уже не ждешь.
От автора: мрачный бред психически больного человека. Наслаждайтесь.

Я уже давно не отличаю мир снов от реальности, и это сводит с ума. Кажется, что аппарат, поддерживающий жизнь в моем жалком теле, пищит всегда, не прерываясь ни на секунду. Наверное, этот звук уже успел впитаться в мое тело, намертво отпечататься в мозгу, и теперь скользит по сосудам вместе с кровью. Хотя, крови во мне уже не осталось. Слишком много вливается в вены лекарств, и кровоподтеки на сгибах рук уже не темно-синие, почти фиолетовые, а чуть голубоватые. Как мне удается оставаться живым?
Кабуто не особенно церемонится, втыкая в руку очередную иглу. Я даже не вздрагиваю, у меня нет на это сил, да и боль настолько привычна, что почти не ощущается измученными нервами. По телу скользит холодная жидкость, я хочу поежиться, но не могу. Трубки чуть подрагивают, когда он переставляет капельницу, и это больно, но мне все равно. Когда в твоем мире нет ничего кроме темноты, боль желанна.
- Лучше бы я умер, - говорю в пустоту, не зная, есть еще рядом Кабуто – или уже ушел. – Я все равно бесполезен.
- Ты подчиняешься приказам. И тебе приказали жить, - я и не ожидал, что он ответит. Со мной так давно никто не говорил, что я теряюсь и никак не могу осознать смысл его слов. Когда до меня наконец доходит, его уже нет рядом, и раскрывать рот бесполезно. Остается только думать.

- Наверное, скучно тут лежать, Кимимаро-кун, - я все же вздрагиваю, тревожа затекшие мышцы, и начинаю задыхаться. Незнакомый теперь хриплый голос, измененный сильной болью, настолько поражает, что я не могу справиться с эмоциями. Наверное, так чувствует себя собака, когда ее хвалит хозяин: если бы я мог, я бы вылизывал его ноги, радостно повизгивая. Обо мне не забыли! Я все еще нужен!
- Орочимару-сама…
- Мы сейчас с тобой похожи. Я тоже беспомощен, - негромкий смех, сумасшедший, срывающийся. Я настораживаюсь, пытаясь обрести контроль над собой и понять, о чем говорит хозяин. – Только вот ты не можешь пошевелиться совсем. Представляю, как это отвратительно. Зачем ты живешь?
- Ваш приказ, господин, - радость исчезает, сменяясь леденящим душу страхом. Так я все же не нужен? Тогда зачем мне лежать тут, пытаясь сохранить свое тело?
Я не сразу понимаю, почему вдруг исчезает темнота перед глазами. Раньше прикрытое печатью лицо кажется голым, словно него содрали кожу, я начинаю ощущать непривычные уже запахи. Орочимару-сама вырывает из моего тела иглы, шипя от боли, едва двигая почерневшими руками. От него одуряюще пахнет смертью, и я хочу снова закрыть лицо, лишь бы не чувствовать и не видеть.
Горящие безумием глаза приближаются, я кричу, когда к коже притрагивается склизкая ладонь. Его прикосновения оставляют красные следы, и я вспоминаю, какого цвета должна быть кровь. То, что течет по моим предплечьям – холодный раствор, едва розовый, и это неправильно. Неправильно и то, что он слизывает свою кровь с моих губ, бьет в солнечное сплетение, чтобы я замолчал. Дышать сразу становится невозможно. Помню, раньше в таких случаях мой рот наполнялся чем-то особенно горьким, но теперь трубки лежат на полу в беспорядочном переплетении. Они похожи на змей.
Я не знаю, за что он мстит мне, когда бьет, потеряв над собой контроль. Обезумел от боли, и лицо перекошено так, что напоминает страшную маску. Хочу закричать, что мне тоже больно, что он может легко меня убить – и молчу. Молчу потому, что ему хуже намного. Он не может позволить себе умереть, поэтому и пришел сюда, чтобы выплеснуть страдания. Я помогу ему. Я должен.
«Он мой хозяин», - твержу, как мантру, когда он отрывает зубами куски мышц от моих рук. Когда жадно пьет горьковатую жидкость, вытекающую из ран, и тяжело дышит, пытаясь раздвинуть мои словно отделившиеся от тела ноги. Разлагающиеся пальцы сжимают бедра, когда он, возбужденный своим всевластием, входит в мое тело. Боль, не тянущая, а резкая, сильная, оглушающая – и я счастлив. Боль – это доказательство того, что я жив, что не превратился еще в гниющий труп. Эйфория заставляет меня содрогаться под ним в пародии на удовольствие, к горлу подкатывает кашель, и я почти задыхаюсь, когда все заканчивается. Мир меркнет.

Не знаю, почему, но я все еще жив. Лицо вновь закрывает печать, в вены вливаются лекарства, а я думаю о том, что неплохо было бы умереть.
Орочимару-сама, вам больно, и я готов на все, лишь бы прекратилась ваша боль.
Я встаю с постели, сделав нечеловеческое усилие, когда Кабуто рассказывает мне про новое тело.
Я должен доставить его к хозяину.

- Мне все равно, Кабуто. Он был пешкой.