Автор: GoldiDragvan
Бета:
Название: Когда нет сил оставаться собой.
Фендом: Наруто
Жанр: повседневность.
Пейринг: Саске/Сакура.
Рейтинг: PG-13;
Сроки написания: 06.08.09 -
Текущий статус: в доработке
Дисклеймер: отказываюсь от всех прав на героев.
Самари: Занимаемся плагиатом. Затертая тема, но мне она нрава, а я делаю только то, что мне нрава =____=
Размещение: только с шапкой и уведомлять



Я думал, что боюсь одиночества, само слово вызывало чувство тоски и ассоциировалось с неприятной неизбежностью, которую мне суждено ощутить на собственной шкуре. Наверно само осознание ненужности в глазах других людей и есть суть одиночества. Одинок тот, кто считает себя таковым.
Раньше я цеплялся за близких людей, возносил свою значимость, создавал иллюзию счастья, но, постепенно, окончательно разочаровался. Размышляя, я понимал, что, даже пересекаясь со многими людьми, все равно чувствую пустоту в своих собственных мыслях, напоминающих сыпучие пески или болото, затягивавшее меня все глубже. Но в какой-то момент я вспомнил что, по сути, я всегда был одинок. Не было того безусловного понимания или завершенности в отношениях с людьми, даже с родственниками. Пытаясь все доделывать сам, без вмешательства посторонних, я спокойно занимался своим становлением, будто маленький ребенок, строящий безукоризненно идеальные песчаные замки при помощи пластмассовых формочек.
Сейчас я не так сильно нуждаюсь в семье и прекрасно могу продолжать свое существование без родственных связей. Охладели чувства, будто и не было привязанности, будто я никогда не чувствовал жалость и угрызения совести за свою черствость. Когда я поднял глаза и посмотрел на небо, то оно уже не было таким же чистым и прекрасным, а лица людей отражали лишь корысть. Каждый их поступок мотивировался определенной выгодой. Я окончательно разуверился в жизни, но это разочарование стало прозрением, показавшим новую цель, которая должна помочь избежать всей той грязи, готовой вылиться на меня как ведро помоев. Чувство усталости от своей беспомощности неустанно преследовало по пятам. Я понимал, что мне не хватит сил, чтобы сделать мир именно таким как хочу. Чтобы каждый получал справедливое наказание за свои поступки. Люди потеряли то понимание чести, ставшего для меня синонимом чистоты и честности, а для них – превратившиеся в пустой звук. Меня не спасает даже то, что я пытаюсь жить по своим собственным законам. Мир людей уже не переделать и, значит, остается только покориться судьбе. Очень скоро я окончательно обрасту мхом, покроюсь коркой непробиваемого панциря, стану бесчувственным сухарем, для которого человеческая жизнь совершенно ничего не значит. Никому не интересны мои переживания. Но, даже понимая все, я продолжаю сопротивляться, пытаясь окончательно не потеряться в путаных коридорах своих рассуждений. Ведь мое одиночество всего лишь игра воображения и я не хочу закончить свою бессмысленную жизнь, окончательно свихнувшись в попытке что-то доказать.
Возможно, мне действительно не хватает мотивации. Той далекой звезды, которая будет светить в самую непроглядную ночь, когда мои руки опустятся от безнадежности. Она должна вести меня, даря холодный свет, как спасительный маяк, благодаря которому я никогда не потеряюсь в сумерках своих переживаний и неверия.

В детстве я подсознательно тянулся к родителям. Не думаю, что так проявлялась моя слабость или неспособность выжить самостоятельно. Нет. Это было другое чувство, будто я теряю важную частицу, которая помогла бы мне стать счастливее. Но признаться в своей слабости было еще сложнее. Я искренне считал силу единственным способом быть выше других людей и не хотел зависть от чьей-либо благосклонности. Люди должны подчиняться мне и слушаться, потому что я сильнее. Мне удалось избавиться от эмоций, которые могли бы стать рычагами, способными повлиять на мое правильное решение. Если нет эмоций, то ничто не сможет ранить меня или убить. Но тогда я еще не понимал, что собственными руками режу себя изнутри. И если внешне – я был не прошибаем, то все мое нутро обливалось кровью от многочисленных ран. Чем больше я ограничивал себя, тем сложнее было признаться, сказать вслух, выпустить наружу все размышления. И понимая это, я оставался сильным внешне, для всех друзей и знакомых. Я стал непробиваемой скалой, спокойным монолитом, человеком у которого не осталось понятия о страхе. Я создал свой собственной образ и порой, опасность становилась новым испытанием, а страх лишь подстегивал, заставляя сделать стремительный шаг вперед, доказывая себе, что нет ничего, способного остановить меня хоть на миг.
Время шло и, взрослея, я окончательно убедился, что в этой жизни я могу положиться только на себя. Окружение признавало мою силу, но потом, я не смог понять почему мне было так жизненно важно доказать остальным свое превосходство. Одержимость стала движущей целью моей жизни.
Уверовав в свои убеждения, я обрывал нити, что связывали меня с людьми, став в итоге, несомненно, сильным, но и более одиноким. Однако все оказалось не так ужасно. Рядом всегда есть люди, чьи взгляды на мир схожи с моими. Порой, я даже говорю в унисон одинаковые слова, будто читая мысли в раскрытой книге. И пусть в нас есть множество отличий, но все же я могу смело назвать имена близких мне людей.
Иногда я задумывался над тем насколько мы все разные и сколь удивителен факт наших взаимоотношений. Ведь Сакурай не нуждался в нас и больше напоминал уличного кота, гуляющего там, где ему заблагорассудится, а Узумаки был способен заводить новые знакомства, банально сходив в магазин или по дороге со школы. Я думал, что если моя персона неинтересна посторонним людям, то и они пустое место для меня. Но, тем не менее, непреодолимая сила тянула к этим ребятам, ведь они не пытались использовать мое положение или деньги. Я не мог объяснить свою привязанность, потому что слишком часто сдерживал свои чувства, а когда следовало разозлиться - делал вид, что меня совсем не обходят чужие проблемы. Я говорил колкости с улыбкой, задевая больнее с удовольствием выслушивая неостроумные ответы и просто мат в мой адрес. Но постепенно я настолько привык носить маску безразличия, что потерял способность чувствовать или проявлять правильные эмоции. Мои слова стали холодны, как и боль, что замерзла в груди. Она остудила кровь, и я не смог проявлять свою симпатию чем-то большим, кроме как сухих слов утешения или молчаливого выслушивания. Мне опротивела моя глупость. Я так устал делать все идеально правильно, что хотелось разбить руки в кровь, лишь бы избавиться от переполняющего негатива. И пусть я вру даже самому себе, но другая жизнь мне не нужна.
Боксерский снаряд вяло покачивался в воздухе от моих ударов. Запястья уже ныли от усталости и даже чередуя удары ногами – я немного устал. Майка прилипла к спине, а ручейки пота наперегонки катились по спине. В последний раз нанеся удар левой рукой, я облизнул пересохшие губы отступая от снаряда, который молотил полный час. Со стоном опустившись на деревянный пол, я растянулся на холодной поверхности, позволяя всем мышцам расслабиться. Не смотря на несколько минут покоя, сухожилия на ногах и руках сводило судорогами, будто безжалостный садист накручивал жилы на металлический вертел, рывками выбивая из легких тяжелое дыхание.
Моя правая рука ныла еще больше обычного, и даже напульсник на запястье не позволял избавиться от болезненных ощущений терзавших меня даже глубокой ночью. Старый вывих отказывался заживать, хоть я еще был так молод и считал, будто любая рана должна бесследно затянуться.
Перспектива всю жизнь мучаться от едва заметной боли меня не радовала, а мысль об осложнениях в старости вообще вызывала непроизвольный скрежет зубами. Утешая себя мыслью, что вряд ли доживу до преклонных лет, я попросту не замечал боль.
Снова поднявшись, превозмогая сладкую слабость успевшую распространиться по каждой клеточке моего тела, я еще пару минут упражнялся со снарядом пока окончательно не выдохся.
Совсем недавно я переехал в свою новую квартиру, и она мне действительно нравилась. Экономка с персоналом приходили утром и вечером, а все остальное время я был предоставлен пустой квартире. Здесь я как никогда чувствовал себя хозяином и двухэтажное помещение с огромной террасой на балконе, находящееся в новенькой высотке, в самом центре города – теперь стало моим новым домом. Уже спускаясь со второго уровня квартиры, где находилась кровать и расставленные по углам светильники на высоких прутьях-подпорах, я с довольным видом осмотрел свои владения, попутно вытирая полотенцем мокрые после душа волосы.
В принципе, там почти ничего не было из личных вещей, только деревянный начищенный до блеска пол и кирпичная кладка стены, выкрещенная в белый цвет. В нескольких больших горшках, комфортно поживали монстеры семейства лиановых, с раскидистыми листами, будто порезанными ножницами. Компанию им составили непонятные растения, больше напоминающие пальму с продолговатыми широкими листья усеянными по краю мелкими зубчиками. Дьявольская флора норовила меня оцарапать, стоило только пройти мимо, но я решил не убирать ее из достаточно скудного интерьера.
Как только новое жилье было передано в мое пользование, я сразу же нанял рабочих, чтобы они снесли слой штукатурки со стен и преобразили квартиру в маленькое подобие боксерского клуба. Кирпичная кладка действительно придавала сходство с подвалами, в которых тренировались крутые парни из старых фильмов. В итоге, я полностью избавился от ненужных и слишком вычурных предметов интерьера, преследовавших меня с детства в родительском доме.
Сама квартира вместе со вторым этажом была в четыре метра высотой и вполне могла присмотреться тренеру по гимнастике или танцам. Именно такое предложение рассматривалось владельцем, когда агент подыскивал мне жилье. С глухой стороны прямо напротив входной двери находилась кухня, а напротив огромных окон выходящих на террасу стоял кожаный диван, где я мог лежа смотреть ТV по огромному плазменному телевизору. Под лестницей и вторым этажом, где находилась открытая спальня с ванной, располагался мой маленький боксерский уголок, где я мог часами снимать стресс, лупцуя спортивные снаряды. Комната мне сразу же понравилась доступностью дневного света и удачным местоположение недалеко от универа.
Благодаря хорошим оценкам и примерному поведению, отец поощрил меня новым жильем и машиной, о которых я в прошлый раз попросил. Будь на моем месте Итачи, отец бы без вопросов отдал свои ключи вместе с шофером. Правда, брат со своим IQ уже в возрасте четырнадцати лет поступил в престижный колледж заграницей, изучая право с глубоким уклоном. Каждый его шаг являлся сбывшейся родительской мечтой об идеальном сыне. Поэтому у меня не было ни единого шанса, чтобы сровняться с таким замечательным братом и доказать родителям, что я не пустое место.
Чертыхнувшись сквозь зубы, я добрым словом помянул Итачи, надеясь, что он подавился или прикусил язык.
Одевшись и примерно час просидев лениво переключая каналы по ящику, я изредка поглядывал на часы. Сегодня предстояла одна важная встреча, ради которой мне пришлось пойти на уступки со своими принципами и переговорить с Орочимару. Окончательно покончив с наркотиками, я поклялся никогда больше не связываться с ними, но судьба переиграла просчитанный мной расклад.
В последний раз взглянув на часы, я выключил телевизор и, накинув куртку, вышел из квартиры. В гараже меня встретила темно-вишневая Ferrari f430 spider с полупрозрачной дымкой синего пламени, вырывающегося из-под колес и вьющегося по идеально гладким крыльям машины. Я уже вторую неделю не мог налюбоваться своей игрушкой. Впрочем, отец был должен намного больше, чем подарок, на который он потратился без лишних препирательств.
Забравшись в салон, я непроизвольно дотронулся до витиеватого металлического крестика с камешком рубина в центре. Подарок Узумаки прочно обосновался на зеркальце заднего обзора и будто маятник покачивался от резких поворотов на виражах, хоть по огромному городу особо не поездишь из-за пробок. Тем не менее, сегодня я не отказал себе в удовольствии прокатиться на любимой игрушке.
Узумаки ждал меня возле своего дома, самозабвенно ковыряясь в телефоне и, скорее всего, отсылая очередную по счету sms-ку. Блондин был упакован в кожаную куртку, застегнутую даже на заклепки воротника и обычные штаны хаки, заправленные в массивные берцы.
Подобрав его, я вновь нажал на газ, расслабленно вслушиваясь в гул исправно работающего мотора.
-Чертовски холодно… - Пробормотал Наруто и потирая руки, искоса глянул на меня.
Едва заметно улыбнувшись уголками губ, я спокойно вел авто, читая не прозвучавший вопрос, который Узумаки так и не задал. Я действительно немного нервировал, хотя скорее с нетерпением ожидал, предвкушая, как все случится.
-Ну и черт с тобой! – Фыркнул блондин и, расслабившись, развалился на сидении, упираясь коленями о приборную панель. До сих пор не могу поверить, что этот придурок за два года вытянулся до метра восьмидесяти семи и выше меня на целых шесть сантиметров. Наши непримиримые споры и мальчишеское соперничество остались прежними, как и много лет назад, будто подтверждение крепкой дружбы. Самодовольно ухмыльнувшись, я резко развернул машину, крутанув руль, от чего покрышки с визгом зашуршали по городскому асфальту. Сейчас я чувствовал себя превосходно, управляя шикарной машиной. Упиваясь моментом, я не сбавляя скорости, летел по трассе, а рядом сидел человек, которому я мог бы доверить свою спину. В такие минуты я был по-настоящему счастлив и мог радоваться жизни. Привязанность стала небольшой зависимостью, ведь когда мы разбегались по собственным делам, меня довольно часто посещало чувство, будто я теряю что-то очень важное.
Отогнав дурацкие мысли, я ударил по тормозам, остановившись рядом с неприметным многоэтажным зданием жилого района. Наруто громко засмеялся и, толкнув меня в плечо, указал в сторону противоположной улицы. Сакурай переступал с ноги на ногу, пританцовывая от холода. Я его едва узнал. Огромный капюшон толстовки был натянут на самые глаза, а надетая поверх обычная джинсовая куртка вряд ли спасала от холода, потому что парень глубоко засунул руки в карманы штанов и весь сжался, став еще меньше.
Я посигналил, а Узумаки открыл дверь и, высунув одну ногу из салона, позвал парня по имени. Несколько секунд Сакурай рассматривал нас, а потом неспешно перебежал дорогу, так и не вытянув руки из карманов.
-Какого черта? – Вместо приветствия, грубовато осведомился он, с интересом осматривая машину. – Перед кем хвосты распушить решили?
-Залазь. – Так и не ответив, Наруто похлопал по своему колену, от чего у розововолосого едва щека не начала дергаться.
Я прочистил горло, пытаясь не расхохотаться.
-Куда? – Учтиво переспросил Сакурай, будто разговаривая с идиотом. – Здесь всего два места.
-Как куда? На колени, конечно.
Мне пришлось отвернуться и прижать кулак к губам, чтобы случайно не расплыться в улыбке.
-Сдурел? – Неприязненно скривившись, Сакурай с сомнением оценил колени Узумаки и, развернувшись, пробормотал: - Я лучше домой пойду…
-Да ладно! Ты же не тяжелый. – Вновь засмеявшись, блондин потянул парня за рукав и, сгребая мелкого в охапку, притянул ближе, заталкивая в салон машины. Острые коленки в широких плащевых штанах уткнулись в мое предплечье и, похоже, розововолосая зараза специально заехала пяткой в мое калено.
-Надо было Саске попросить у папочки фольксваген. – От души веселясь, Наруто немного привстал, пытаясь вытянуть ноги, чтобы Сакурай перестал шептать проклятия в адрес безмозглых блондинов. - Всегда мечтал о семейном авто!
-Я еще не старпер, чтобы ездить на подобных колесах…- Фыркнул я, решив как-нибудь обязательно отомстить за надругательство над моей честью. И за машину тоже.
-В этот раз нас точно посадят. – Тихо пробурчал Сакурай и, облокотившись спиной об дверцу, скрестил руки на груди.
Настроение розововолосого не улучшилось, даже по окончании поездки. Подогнав машину к метро примерно за двадцать метров от перехода, я вытащил ключи и вложил связку с брелком в руки Сакурая.
-Вы меня специально взяли, чтобы я сторожил машину? – Спросил Сакурай таким голосом, будто я отобрал у него последний леденец.
-Машина дорогая. Могут угнать или разбить. Не умрешь, если посидишь некоторое время один. – Проговорил я, оправляя воротник куртки. На улице ощутимо похолодало, а во время разговора изо рта вырывались облачка пара.
-Не беспокойся! Мы скоро вернемся. – Хмыкнул Узумаки и, захлопнув дверь, помахал розововолосому, сейчас жутко похожему на покинутого щенка.
Сегодня на улицы было не слишком многолюдно, поэтому я не чувствовал неудобства или неприязни. Не люблю, когда незнакомые прохожие смотрят на меня, к тому же Наруто, подозрительно притих, пока мы шли.
-Он наверно будет злиться на нас. – Все же заговорил блондин, разрушив хрупкую надежду на вечер без глупого трепа.
-Чем больше даешь, тем меньше получаешь взамен. Люди теряют интерес к своим друзьям, стоит получить от них безграничную преданность. – Но объяснение не понравилось Узумаки, сразу же ухватившемуся за мои слова.
-И что плохого в желании подарить свои чувства?
-Подарить, чтобы их не приняли? – Поддержал я игру, чувствуя удовлетворение, от боли, которую причиняют мне слова. – Растоптали, просто не посчитав достаточно ценной вещичкой, отвернулись в тяжелую минуту и забыли о тебе, когда ты рассчитывал на поддержку, оставили позади лишь потому, что нет времени на тебя? Дружба только приносит разочарование. – Наруто замолчал, видимо обдумывая прозвучавшую речь, а я вновь продолжил. – У тебя столько друзей Узумаки, но кто из них действительно пойдет ради тебя на все? И вообще… она действительно существует? Эта «дружба»? Я бы скорее назвал этот архаизм взаимовыгодными отношениями или контрактом на устном соглашении, ведь люди превосходно научились заменять друзей, чтобы всегда чувствовать себя комфортно.
-Ты просто не хочешь верить… неужели тебе так сложно признаться, Саске? – Мне понравилось раздражение, прозвучавшее в голосе блондина. Значит, он и сам думал о лицемерии, с которым люди умеют предавать. – Ты действительно веришь, что дружба придумана для удобства?
-Твоя тупость – неизлечимая болезнь, Узумаки. – Констатировал я, когда мы вплотную подошли к переходу метро и начали спускаться по ступенькам в подземелье. – Тебя используют, а ты продолжаешь глупо веришь в лучшие качества своих «друзей». Люди всегда в поиске новых отношений, они стремятся завоевать как можно больше недоступных целей и не ценят то, что слишком легко получили...
-А как же ты?! Мы? – Наруто схватил меня за рукав и одернул.
Мне пришлось все же остановиться и обернуться, чтобы снова увидеть этот гневный и до краев переполненный болью взгляд голубоглазого недоразумения. Не понимаю, как можно оставаться таким наивняком в свои-то годы…
-Получается, ты не считаешь нас друзьями?
-Узумаки, ты и сам толком ничего не можешь объяснить. – Ушел я от ответа и продолжил спускаться по гранитным ступеням, говоря. – Все те объяснения – твое неосознанное желание. Ты сам придумал и обозначил своими фантазиями пустой звук, который невозможно измерить.
Когда я обернулся вновь, Наруто все так же стоял на верхних ступенях.
-Так и будешь там торчать? – Осведомился я, но Узумаки скривился, видимо не желая спускаться, как упрямый ребенок не получивший желаемое. А мне, попросту не хотелось вновь обжечься разочарованием. – Тогда скажи, почему несколько лет назад ты мне ничего не сказал, а просто исчез? Не прибежал поплакаться на плече у «лучшего друга», каковым ты меня считаешь? Может, ты и сам не до конца веришь в чудесные свойства дружбы?
-Я не хотел причинять неудобства. – Нахмурился он, что не придало Узумаки особо умного вида.
-От тебя сложно услышать о серьезных проблемах, Узумаки. – Наруто действительно редко делился переживаниями и всегда казался беззаботным живчиком, что меня порой выводило из себя. – Но с твоих слов друзья должны поддерживать в самую сложную минуту…
Он засмеялся, с легкостью выплеснув эмоции, а после, быстро сбежал по ступенькам. И все же, я не услышал ответа на свой вопрос.
-Ты всегда считал меня слабаком, но я не настолько жалок, чтобы жаловаться по мелочам.
Вот только по мелочам он трепался без умолку, говоря как бы между прочим, но я редко мог догадаться, что скрывается за открытой улыбкой и что в действительности происходит в его голове.
-Все равно я считаю тебя лучшим другом! Это без вопросов! – Заявил Узумаки и, хлопнув меня по плечу, бодро двинулся вперед.

Шикамару коротко поприветствовал нас кивком головы и терпким дымом сигарет, который он выдохнул вместе со словом «привет». Толстяк Чоджи скучающе жевал чипсы, устроившись прямо на грязном полу. Рядом стоял Нейджи, при одном взгляде на нас скривившийся в кислой мине. Еще один парень с кошмарной прической-горшком и видом дурочка неугомонно что-то говорил Хьюга, наглухо игнорировавшего нескончаемый поток бреда, фонтаном бьющий из долговязого.
-Шино и стальные скоро подтянутся. Обещали прийти уже на встречу. – Лениво отлипнув от стены, Шикамару протянул руку Узумаки и вновь затянулся. – Как ты?
-Все отлично, я уже в форме. – Уверил Наруто, крепко сжимая руку знакомого, будто не было долгих месяцев реабилитации. Потом он встретился взглядом с остальными и поприветствовал каждого едва заметным кивком. – Саске разговаривал с ублюдками, но, похоже, они не хотят понимать наших чистых намерений…
-Даааа. - Едва слышно протянул Шикамару, меланхолично посмотрев на меня.
Я демонстративно засунул руки в карманы, даже не намериваясь здороваться, чем заслужил еще один недоброжелательный взгляд Хьюга. До этого он презрительно косился на Узумаки. С этим пареньком у нас не получалось «любви», ведь он считал, что бабник Наруто решил покуситься на драгоценную невинность его сестренки. Но сейчас не о них…
Сегодняшняя встреча была связана с дилерами, продающими наркотики почти во всех районах нашего города, подсаживая даже малолеток на «приносящий зелень» бизнес. Благодаря Узумаки я попал в компанию третьесортных «героев», решивших своими силами очистить улицы, раз полиция не захотела марать руки. Меня заинтересовало предложение, по одной простой причине: развлечение обещало много веселья, а я маялся от скуки.
До закрытия метро остался час, поэтому вагоны опустели и мы без приключений сошли через две остановки. Сама идея встретиться в метро мне не нравилась, но с другой стороны были неплохие шансы для быстрого отступления. Хотя это мало волновало парней.
Пятерка прихвостней Орочимару уже ждала нас. Два брата близнеца с мертвецки синими губами и серой кожей, огненоволосая Таюя, слишком смуглый парень и толстяк.
Остальные шестерки представляли меньшую опасность, так как невооруженным взглядом было заметно, что ребята под кайфом. Похоже, компания была настроена агрессивно и мои сегодняшние попытки переговорить с Орочимару не увенчались успехом. Но я ведь сделал все, что было в моих силах…
-Давно не виделись, мажор. – Расплывшись в язвительной улыбке Таюя, видимо обращаясь ко мне. – Решил еще одну дозу купить в память о былых деньках?
Я не успел ничего ответить, а так хотелось сказать что-то умное…
-Он больше не принимает наркоту, дурочка! – Оскорблено припечатал Узумики, от чего я едва сдержался, чтобы не отвесить блондину пинок под зад.
-Заткнись. – Едва слышно прошипел я, отталкивая Наруто назад, чтоб он меня еще сильнее не опозорил. – Похоже, ваш хозяин не воспринимает мои предупреждения всерьез…
-А ты обиделся, что ли? – Воскликнул Сакон, небрежно облокотившись на своего брата-близнеца. – Представь, Укон, он решил запугать нас своим папочкой!
-Он ничто против Орочимару-сама. – Вторил брат, с такой же жутко неприятной рожей, вызвав у меня приступ острой изжоги.
-Мы не будем терпеть и дальше ваши делишки. – С отвращением проговорил Наруто, строгим взглядом осмотрев ухмыляющихся Звуковиков.
-Думаешь, нас может запугать шайка малолеток?! – Прищурилась Таюя, вскинувшись, будто кобра, распустившая капюшон.
Неприятный цокот металлической биты по кафельному полу, угрожающий звук роликовых коньков и разговоры за нашими спинами свидетельствовали о появлении Шино и Ко. Что явно огорчило блюдолизов Орочимару.
Мне хотелось обернуться, но пришлось сдержаться, ожидая пока они окончательно подтянутся. Рядом со мной поравнялся невысокий парень, в распахнутой куртке на голое тело и с меховой оторочкой на рукавах и капюшоне. Несмотря на зверский холод, парень щеголял голым торсом, демонстрируя накачанный пресс, а вот голова была покрыта капюшоном… видимо побоялся самое ценное застудить…
-Надо же… они пришли… – Киба улыбнулся одним из своих плотоядных оскалов, будто голодная псина, почуявшая запах крови.
Шариков в голове этого парня явно не хватало, ведь он был из той породы, что не боится намеренно пробить череп в драке. Неудивительно, что при виде парня с Восьмого района, Темнокожий и Толстяк весьма заметно напряглись.
Немного обернувшись, я заметил, как Наруто поздоровался с молчаливым Песчаным и его братом… черт, нашли время любезничать...
-Если решим все миром – никто не пострадает. – Предложил Шино, который отличался хорошими интеллектуальными задатками стратега, не уступая обкуренному Нара.
-Испугался уже? – Таюя ответила вполне ожидаемо. Все-таки мы пришли сюда не болтать, а размяться и похоже прелюдия закончилась.
-Как же меня раздражают говорливые бабы… – Прицыкнул Нара с видом умудренного годами старца. – Ладно… Десятый район, а также Седьмой, Восьмой и Девятый запрещают появляться на их территории дилерам. – Лениво проговорил Шикамару, решив, что дальнейший треп не имеет смысла. Тяжело вздохнув, он меланхолично взглянул на ухмыляющегося Киба, многозначительно закинувшего биту на плечо. – Иначе мы больше не будем закрывать глаза…
-Мы вырежем всех, даже ваши семьи. – Со злостной улыбкой парировала Таюя и уставилась на невозмутимого Шикамару, не восприняв всерьез предупреждение. – Убьем каждого!
-Ну, попробуй. – Буркнул Нара, наконец, выбросив окурок и с хрустом размял пальцы.
Киба рванул вперед размахивая битой будто мельница, и те кто не успел увернуться и быстро отбежать получили ощутимые удары металлической палицей. Наруто не отставая, умудрился находиться рядом с Инузуки, не попадая под горячую руку. Нара методично добивал контрольными ударами лежавших, припечатывая намертво к кафельному полу. Остальным не было смысла бросаться на амбразуру, Киба успешно справлялся без посторонней помощи. Еще и братья Песчаные подключились к драке.
Первой жертве я выбил коленный сустав своими тяжелыми ботинками с массивной прорезиненной подошвой, так что его развернуло и «уронило» на кафельный пол. Не подпуская близко к себе, я раздал несколько ощутимых пинков ногами, а потом уже перешел в рукопашную.
Немного увлекшись и забыв, что адреналин вставляет даже сильнее чем доза, я получил ощутимый удар. За остальными я не уследил, да и времени не было, когда Таюя прилично припечатала мое лицо ботинком. Левая щека моментально онемела. Не ожидав такой прыти от крашеной, я пошатнулся, тряхнув головой в попытке унять противный звон в ушах. Когда я пришел в себя, то Звуковики успешно смылись, а Киба и Узумаки с остальными парнями решили поиграть в догонялки.
Перешагнув через лежавшего человека, я по доброте душевной заехал ему с носока, правда парень и звука не издал. Похоже, все обошлось малой кровью. Точнее без разбитых черепов, по крайней мере, я заметил только капли крови алого цвета, а не чернильно-черного.
Отдышавшись, я увидел, как возвращается Нара. Стянув кожаные перчатки и засунув их в карман куртки, Шикамару вновь достал пачку сигарет и протянул ее мне, а после дал закурить. Я устало прислонился к стене спиною, а шатен присел на корточки и, закинув голову так, что подбородок оказался на одном уровне с носом, медленно поднес сигарету к губам, втягивая в легкие невесомый яд.
-Можешь проваливать уже. Мы справимся сами…
Мне опять ткнули носом, что я не принадлежу к миру Наруто, грубо проведя линию между нами. Чужим нет здесь места.
-Все равно вы сейчас ничего не решили. – Хмыкнул я, по привычке делая вид, будто меня не задели слова.
-Знаю. – Не менее спокойно пробормотал Нара. – Но мы только начали…
Почти докурив сигарету, я затушил ее о стену и, бросив окурок на кафельный пол, засунул руки в карманы куртки.
-Не забудь позвать в следующий раз.
Шикамару усмехнулся моим словам и, лениво потянувшись, поднялся с корточек.
-Ты не командный игрок, Учиха. И мы оба прекрасно знаем, что у нас разные цели… но так уж и быть…

В молчании добравшись до машины, мы обнаружили, что Сакурай уснул запертый внутри и потребовалось некоторое время, чтобы его разбудить. Удивительно, что он так быстро умудрился вырубиться.
Потянув на себя уже открытую дверь, я залез в машину и, растормошив сонного Сакурая, забрал ключи. Узумаки похоже не собирался забираться в салон. Не позволив розововолосому открыть дверь, а попросту захлопнув ее навалившись с внешней стороны, он жестом показал, чтобы опустили стекло.
-Я пойду с ребятами. Мы решили немного выпить. – Наруто весело улыбнулся, а потом, вмиг посерьезнев, спросил. – Вы же не в обиде? Саске?
-Все нормально. – Уверил я блондина, немного задетый такой непосредственностью. Я не входил в круг тех знакомых, поэтому не было смысла идти, где тебя не ждут. Но самолюбие болезненно заворчало и я не удержался от саркастического замечания. – Решили отметить «победу»?
-Ну да. Я уже давненько с пацанами не зависал. В обиде немного… - Ухмыльнувшись, Наруто потер челюсть, будто что-то вспоминая. – Если хотите, то можете с нами…
-Нет уж. Они твои друзья. – Встрял Сакурай, оборвав блондина. – И вообще я домой хочу.
-Узумаки, только руки больше не подравнивай. – Напутствовал я, искренне надеясь, что во время пьянки до поножовщины не дойдет.
-Постараюсь. – Болезненно улыбнулся он.
На прощание Узумаки махнул рукой, высоко подняв ее над головой. Никогда не понимал людей готовых откровенно признаваться в своих чувствах. Возможно, он получал удовольствие, связывая ниточками всех своих знакомых, а у нас не оставалось выбора, кроме как принять дружбу улыбчивого блондина.
Вырулив на дорогу, я все же признал, что после недели, за которую не видел Узумаки, мое настроение определенно улучшилось. Мир наполнился красками, а переживания подогревавшие кровь развеяли депрессивное состояние, ведь блондин умудрялся генерировать хорошее настроение и заряжать им окружающих.
-Вы подрались? – Тем временем заговорил Сакурай, насторожено взглянув на меня. – По тебе как будто танк проехался.
-Было одно дело… - Не хотелось мне говорить на эту тему. Взглянув в зеркало заднего вида, я заметил, что щека действительно опухла, немного деформировав лицо, а на коже проступили синеватые пятна. Видимо, подошва рельефной оказалась.
-Какого черта вообще было встречаться, если вы меня бросили в машине? – Упрямо заговорил розововолосый, решив высказаться о наболевшем. – И почему меня не взяли? Мы же раньше уже дрались…
-В прошлый раз тебе голову разбили. – Хмыкнул я, вспоминая ту стычку в баре.
По обоюдному решению с Наруто, мы решили больше не ввязываться в драки, если с нами Сакурай. Тогда Узумаки не уследил за розововолосым, а апогеем неудачного вечера стал арест. Если бы не старший брат, дело могло обернуться куда большими проблемами.
-Со всеми бывает. – Пожал он плечами.
У каждого из нас своя собственная жизнь и только нам выбирать, как ее угробить. Так бы я ответил своему отцу, не особо переживая из-за полученных травм. Однако новая расстановка приоритетов мне не нравилась. Очень уж не хотелось брать на себя ответственность за жизнь парня.
Черт, и все же мне не хватит хладнокровия наблюдать, как убивают людей из моего приближенного круга.
-Думаешь нам больше заняться нечем, как нянчиться с твоим трупом? – С раздражением я потер припухшую щеку, чувствуя, как ноющая боль, подобно тоненьким иголкам вонзается в десны. Видимо не только для меня, она стала нитью связывающей с внешним миром. – Мне не улыбается все время следить, чтобы тебя не вырубили в самый «жаркий» момент.
-А я разве просил тебя об опеке? – Ощетинился розововолосая мелкота, будто его оскорбили в самых лучших чувствах. – И мы одногодки, между прочим. Не нужно жизни учить, окэй?
-С трудом верится. – Я недоверчиво осмотрев мальчишку, который, похоже, говорил правду о своем возрасте. Мне казалось, что он года на два младше от нас с Наруто.
-В этом году я заканчиваю обучение в лицее... Мы уже больше года знакомы и никто не догадался спросить сколько мне лет?
Спустя пару минут напряженного молчания с видом самого обиженного в мире ребенка, Сакурай припечатал:
-Уроды.
Его слова согрели мою душу… А если серьезно – меня очень повеселила реакция Сакурая. Его можно было принять за маленького надоедливого брата. Теперь я определенно лучше понимаю Итачи. Но восемнадцать лет? Слишком фантастично…
Внешний вид Сакурая так и требовал, чтобы его защищали, хотя у парня были острые зубы и хватка как у бульдога. Розовые волосы являлись естественным окрасом, об этом свидетельствовал цвет бровей и ресниц, что не добавляло особой мужественности его имиджу. Ростом он явно не вышел и лицо казалось по-детски миловидным, а не угловатым с более резкими чертами как у взрослого парня. Наверно поэтому я не воспринимал его как взрослого человека.
После того случая с Наруто – мы ощутимо сблизились и проводили больше времени вместе в поликлинике. Свыкнувшись с его диким цветом волос, я не обращал внимания на внешний вид знакомого. После, мы виделись очень редко. Пару раз в месяц, а иногда и того меньше…
Остановившись у придорожной автозаправки, я зашел в супермаркет, чтобы купить сигареты. Розововолосый не захотел выходить на холод и остался в машине. Бесцельно пошатавшись по магазину и ничего толком не купив, я отстраненно думал о словах Узумаки.
-И что же такое дружба?
Прислонившись спиной к двери моего автомобиля, я вскрыл пачку и закурил. После отравы Шикамару, мне жутко захотелось курить, а в крови потихоньку перегорала не растраченная энергия, натянув нервы, будто тонкую струну. Кончики пальцев моментально замерзли, но мне не хотелось, чтобы запах сигарет въелся в обшивку салона, поэтому я остался стоять на улице. Щека заныла с новой силой, отчего даже зубы заболели. Но мне определенно нравилось чувствовать покалывание, причиняющие дискомфорт от каждого движения губ.
-Это взаимное уважительное отношение к мнению своего друга? – Усмехнулся я, выдыхая терпкий дым, хотя не было перед кем демонстрировать свой цинизм или объяснять ответ на заданный вопрос. Разве что ночному небу.
И все равно мне было сложно признаться вслух, что я дорожу дружбой. Мне бы хотелось верить, что я могу доверять Узумаки. Но это точно не относилось к остальным людям. Разочарование – неизлечимая болезнь, обесцветившая мою жизнь в черно-белый фильм.
Жизнь – это боль, которую мы причиняем себе и окружающим, даже когда не хотим этого. Я уже не верю, что люди могут быть абсолютно счастливы. Всему приходит конец. Всем отношениям, каждой встрече, любой дружбе. Дело времени.
Затоптав окурок второй докуренной до фильтра сигареты, я сел в машину, попутно заметив, что Сакурай снова уснул. Даже страшно представить, чем он занят в остальное время, если вырубается в любую свободную секунду.
Сидел он скрестив руки на груди и склонив голову. Чаще всего он играл роль обиженного на мир ребенка. По сравнению с Наруто и мной одет Сакурай был достаточно просто. Всегда взлохмаченные, коротко остриженные волосы и растрескавшиеся губы. А вот кожа для восемнадцати лет у него без малейшего намека на щетину.
Сакурай не проснулся, когда я дотронулся пальцами до его щеки. Кожа действительно оказалась гладкой, как у девушки или ребенка. Опомнившись, я выпрямился, сильно стукнувшись локтем о дверь, удивляясь своей реакции и поступку. Не в моих принципах совершать подобные смущающие глупости.
Окончательно успокоившись, я нажал на газ и под гул мотора отправился странствовать по ночному городу. Я еще долго думал о невидимой связи между нами и моменте, когда я решил, что могу доверять этим людям. Думал о наивности Наруто, которая меня очень часто раздражала до помутнения рассудка. В тоже время, меня развлекала его дружба, но я бы не позволил себе разочароваться, если бы однажды мы стали врагами. Я не мог быть уверенным даже в Узумаки, ведь сам не верил, что способен быть хорошим другом.
Добравшись до района, где мы несколько часов назад подобрали Сакурая, я разбудил розововолосого. Он не попрощался, а лишь бросил косой взгляд, с размаху захлопнув дверь. Я тоже не стал с ним любезничать.
Это был последний раз, когда я видел Сакурая. После, он навсегда исчез из наших жизней.
Вот такая странная дружба, ха-ха-ха.