Если мы слышим слова «серебряный век», то у многих, в памяти возникает образ поэта, и, возможно, у большинства этот образ связан с творчеством и внешностью Александра Блока.
В молодые годы Блока часто сравнивали с Аполлоном, в зрелые — с Данте. "Лицо Александра Блока, — писал М. А. Волошин, — выделяется своим ясным и холодным спокойствием, как мраморная греческая маска. Академически нарисованное, безукоризненное в пропорциях, с тонко очерченным лбом, с безукоризненными дугами бровей, с короткими вьющимися волосами, с влажным изгибом уст, оно напоминает строгую голову Праксителева Гермеса, в которую вправлены бледные глаза из прозрачного тусклого камня. Мраморным холодом веет от этого лица. ...Рассматривая лица других поэтов, можно ошибиться в определении их специальности... но относительно Блока не может быть никаких сомнений в том, что он поэт, так как он ближе всего стоит к традиционно-романтическому типу поэта — поэта классического периода немецкой истории".
Хотя поэт стал знаменитым уже в студенческие годы, его имя ещё долгое время после его кончины не могло занять достойное место среди классиков, и только с конца 50-х годов 20 века имя Блока постепенно становится хрестоматийным. Почему произошла такая задержка? Для советских литературоведов потребовалось сорок лет, чтобы найти для него место среди остальных классиков отечественной литературы. Короче говоря, неясная классовая сущность символической поэзии не давала Блоку стать классиком ещё долгое время. Соотечественники за рубежом не могли и сейчас не могут простить поэту сотрудничества с новой властью.
Любовь Менделеева и Александр Блок
Ещё в 1905 году проявился его интерес к политическим событиям. Есть сведения, что он участвовал в революционных демонстрациях и однажды во главе одной из них нес красное знамя.
Тогда многие ожидали перемен, даже графиня С.В. Панина заказала Репину цикл живописных произведений на соответствующие темы: Митинг, Лекция, процессия со знаменем Свободы и т.п. Поэт Николай Клюев, уроженец Олонецкой губернии, распространял в 1904-1905 гг. у себя на севере антиправительственные листовки.
Причин для недовольства было много: это и пронизывающая все сферы жизни коррупция, и террористическая война, начатая в России ещё до рождения поэта. Эти факторы влияли на общие представления о порядке и о порядочности, лишали уверенности в прочности уз, скреплявших разные слои общества, семейных уз, а также и моральных принципов, сохраняющих отдельную личность. В результате в начале века наметился рост числа психических заболеваний, наркомании, самоубийств.
рисунок Константина Сомова
Благодаря развитию науки и техники в разных странах быстро распространялась информация о стихийных бедствиях: о происшедшем в 1908 году сильном землетрясении на Сицилии, об ожидаемом столкновении с кометой Галлея в 1910 году.
Выступая в Религиозно-философском обществе 30 декабря 1908 года, Блок говорил следующее:
"История, та самая история, которая, говорят, сводится попросту к политической экономии, взяла да и положила нам на стол настоящую бомбу ... Можно было бы быть заранее уверенным, что, как только заговоришь о разрыве между народом и интеллигенцией, найдутся люди, отрицающие даже возможность разрыва или просто переводящие разговор на домашние дела... Если скажешь, что наука бессильна перед провалом южной Италии, сейчас же поднимется геолог и заявит, что в Калабрии не отвердела земная кора и что наука, если ещё и не совсем победила природу, то через три тысячи лет победит".
Землетрясение, поглотившее Калабрию и Мессину, обнажившее бессилие цивилизации перед природной стихией, - знак более страшных грядущих потрясений. Подземные толчки угадываются там, где на поверхности, кажется, царит тишь, да гладь, да Божья благодать ... Там, где в свои права вступает жажда вселенской справедливости, жажда Тысячелетнего Царствия на земле, - там не удовлетворишь её ни "экономикой", ни мнимым "единением", ни подачками с государственного или интеллигентского стола ... "Мы ещё не знаем в точности, каких нам ждать событий, но в сердце нашем уже отклонилась стрелка сейсмографа. Мы видим себя уже как бы на фоне зарева, на лёгком кружевном аэроплане, высоко над землёю; а под нами - громыхающая и огнедышащая гора, по которой за тучами пепла ползут, освобождаясь, ручьи раскалённой лавы".
Александр Блок, обладая повышенной восприимчивостью, остро переживал нарастание противоречий, неустойчивости во всех сферах жизни, оторванность разных слоёв населения друг от друга. Всё это грозило катастрофой, а она не заставила себя долго ждать.
Скоро розовые мечты, поселившиеся в умах под воздействием умелой пропаганды, сменились красным кошмаром. Поначалу с новой властью у Блока были вполне доверительные отношения – поэт был привлечён для работы в Чрезвычайной следственной комиссии, учреждённой для расследования деятельности царских министров и сановников. Однако, это сотрудничество не имело продолжения: не прошло и три года как Александр Блок скончался от неустановленной болезни.
Теперь, когда Александру Блоку исполнилось 130 лет, - попробуем оценить его наследие без предубеждений. Безусловно, его творчество, кроме символических опытов, стилизаций, - содержит и позитивные элементы: тонкие пейзажные зарисовки, интерес к отечественной истории.
Мы с тобой над Доном ночью встали,
Не вернуться, не уйти назад.
Над Непрядвой лебеди кричали
И сейчас, сейчас они кричат ...
Недаром же среди поэтов своего времени он обладал непререкаемым авторитетом, послушать его и познакомиться с ним стремились все начинающие писать в рифму. Блок живо откликался на современные ему события и оставил нам точные их картины, окрашенные неповторимым колоритом эпохи.
Петроградское небо мутилось дождем,
На войну уходил эшелон.
Без конца - взвод за взводом и штык за штыком
Наполнял за вагоном вагон.
В этом поезде тысячью жизней цвели
Боль разлуки, тревоги любви,
Сила, юность, надежда... В закатной дали
Были дымные тучи в крови.
И, садясь, запевали Варяга одни,
А другие - не в лад - Ермака,
И кричали ура, и шутили они,
И тихонько крестилась рука.
Вдруг под ветром взлетел опадающий лист,
Раскачнувшись, фонарь замигал,
И под черною тучей веселый горнист
Заиграл к отправленью сигнал.
И военною славой заплакал рожок,
Наполняя тревогой сердца.
Громыханье колес и охрипший свисток
Заглушило ура без конца.
Уж последние скрылись во мгле буфера,
И сошла тишина до утра,
А с дождливых полей всё неслось к нам ура,
В грозном клике звучало: пора!
Нет, нам не было грустно, нам не было жаль,
Несмотря на дождливую даль.
Это - ясная, твердая, верная сталь,
И нужна ли ей наша печаль?
Эта жалость - ее заглушает пожар,
Гром орудий и топот коней.
Грусть - ее застилает отравленный пар
С галицийских кровавых полей...
1 сентября 1914
Хочется повторить известное положение о том, что без дарованного Богом таланта не могло быть поэта, но и без определённого воспитания и образования – тоже. Такого уровня он достигает только в том случае, если в юности была соответствующая среда, и воспитание. И в данном конкретном случае нельзя не вспомнить того, кто поддерживал дарование и способствовал выпуску первого сборника стихов молодого поэта. Но про этот юбилей в другой раз.