- Располагайся – хозяин бункера неопределенно махнул рукой, предлагая для ночлега любой угол своей норы – Горничная к нам не часто заглядывает, так что не обессудь…
Шутка про горничную его постояльцам видимо понравилась. Сталкеры дружно заржали. Растянувшись на нарах, один из них почесал живот и протянул сквозь зажатую в зубах сигарету:
- Да, неплохо бы щас горничную в одном передничке…
Взяв одно из сложенных в открытом шкафу прокуренных армейских одеял, я направился к той самой кушетке, на которой очнулся два дня назад. «Старики» молча проводили меня взглядом и покосились на барыгу. Не оборачиваясь, тот кивнул и на этом видимо вопрос был исчерпан. Больше никто не обращал на меня внимание.
Глядя в потолок, я думал о том, что случилось за последние несколько суток. С этого места началась моя жизнь. Новая жизнь. Жизнь Меченного.
Я не помню, как меня зовут. Не помню, сколько мне лет и откуда я родом. Я нихрена не помню, но при этом знаю, как обходить поля аномалий, как сломать человеку шею, так чтобы он протянул еще пол часа, могу с закрытыми глазами собрать АКМ, даже знаю, как сварить ахренительный борщ и не помню своего имени…
Не самый утешительный итог.
Хозяин моего временного убежища все так же сидел в кресле перед ноутбуком, иногда смахивая с клавиатуры сигаретный пепел, что-то ворчал и иногда удовлетворенно хмыкал, от чего был похож на старого, потертого жизнью, уличного кота. Сам не знаю почему, но я был уверен, что этот мужик мой единственный шанс хоть что-то узнать о моем прошлом.
Прошлое.
Как странно, сколько раз каждый из нас мечтает стереть его, чтобы забыть о пережитой боли, страхе, позоре или утрате. Долбя кулаком по столу и глотая пьяные слезы, орать о том, что отдал бы все, лишь бы стереть свои воспоминания. Но, проснувшись однажды и, отправившись знакомиться со своим отражением в зеркале, мало кто придет в поросячий восторг. Уж поверьте. Проверенно на собственной шкуре.
Хочу ли я вспомнить, кем был несколько дней назад?
Эта мысль крутилась в голове как затертая мелодия, которую навязчиво впихивает в мозг радиоволна. Вопрос, адресованный бетонному потолку в который я смотрел. Потолок молчал. Потолки вообще не отличаются разговорчивостью.
Наверное, все-таки хочу. В моем КПК только одна запись, за которую можно уцепиться.
«Убить Стрелка»
Я должен убить. Зачем? Почему? У любого поступка должна быть причина. И пусть в Зоне жизнь ценится не так высоко, как в цивилизованном мире за ее пределами, по моему личному мнению, чтобы прострелить кому-то башку, нужны веские основания. Я не стал бы убивать из-за денег, из-за бабы… По крайней мере, мне так кажется. В обозримом пространстве нет никого, кто бы рассказал мне о моих моральных устоях. Я просто знаю это, значит так и есть. Но запись была сделана и пока единственной целью моего существования является то, что я должен убить этого Стрелка. Я сам это написал и значит, причины для того имелись. Эта мысль заставила меня криво усмехнуться. До чего же убогий у меня смысл жизни. Интересно, а что мне останется, когда напротив этой задачи появится отметка «Выполнено»?
Думая о своем, я почти неосознанно прислушивался к разговорам в комнате. Всегда полезно не пропускать ничего мимо ушей, тем более в таком положении как мое. Порой можно гораздо больше узнать просто слушая. Гораздо больше чем спрашивая. К тому же спрашивать пока было не о чем. Никто в лагере не знал Стрелка. Кроме барыги, а этот чувак на альтруиста явно не тянет и ради сталкера без рекомендаций и имени, напрягать свою плешивую башку не станет. Значит, пока мне остается слушать, принимать его условия и ждать.
Ненавижу ждать. Догонять гораздо проще, потому что, догонять надо с умом. Земля, мать ее кругла и рано или поздно тот, кто бегает от тебя вывернет из-за ближайшего угла. Такая вот у меня философия. Спорьте, если хотите, мне плевать.
Торговец сразу же заметил, что в Зоне я не зеленый новичок. Я тоже это понимаю, но сейчас все мои знания навыки работают на уровне рефлексов. Выработанная привычка, вбитая в меня пулями и перьями, следы от которых я видел на своем теле. Это как умение дышать и говорить. Воспоминания выскакивают из закоулков моей полуразбитой памяти, как паникующие курицы, перед летящей по дороге машиной. Я знаю так много… И в то же время так мало…
Рефлексы.
Выжить в Зоне можно только ими. Ты можешь просчитать десять вариантов развития событий, но в нужный момент спасут тебя не мозги, а скорость реакции, которую каждый из попавших сюда воспитывает в себе, как выделение слюны по сигналу у собак Павлова. Вернее сказать, Зона их вырабатывает. Она заставляет чувствовать опасность шкурой, ощущать ее запах, создаваемую ею вибрацию воздуха. Это ее правила игры. Либо ты их принимаешь, либо… Тех, кто решил мухлевать, оказался слишком жаден или самонадеян, жрут слепые собаки. Их трупы разлагаются под этим серым небом, без памяти и следа на земле…
Собаки.
Мы все здесь собаки. Сбиваемся в стаи или шатемся по одиночке. Суть одна, мы ищем, чем поживиться. У каждого свой кусок мяса или гнилая кость. Уж кому как повезет. Спасение от прошлого, где ты оставил самого себя. Стремление к власти, пусть такой искаженной и грубой, как здесь, но все-таки власти. Деньги, которые большинство из местных охотников никогда не смогут потратить с толком… Пара удачных вылазок, редких артефактов, удача остаться после этого в живых, и сталкер обеспечен на пару лет безбедной жизни. Только вот беда в том, что жизни вне Зоны ни у кого из них нет. Они как наркоманы в ломках, приползают обратно, не чувствуя вкуса дорого алкоголя, запаха женщин и приятной тяжести бумажника. Они заражены Зоной, и расстояние значения не имеет. Они все равно придут обратно, чтобы снова ощутить ее взрывающий кровь адреналин. Чтобы добыть больше, продать дороже и сгинуть здесь, так и не поняв, что умерли они уже тогда, когда впервые прошли через кардоны.
Завернувшись в одеяло, я закрыл глаза. В бункере было нечем дышать от зловонного табачного дыма, подогреваемого светом ламп дневного света. Мертвый свет. Здесь все мертвое. Кроме Зоны. Она живет и растет, как штамм вируса, который поставил себе цель пожрать весь мир.
Я все это знаю. Я часть этого мирка, этого рукотворного чистилища.