Внезапно отопительный котел перестал работать, но я не чувствовал холода.
Разобрался и пошел дальше пересматривать "АССА" под музыку кочегара и пить пиво.
Shit happens.

Впрочем, как и всегда с первого на второй день февраля мне плохо.
Февраль дождливый у нас. Небо серое, стремящееся к свинцу, словно на заводе по изготовлению пуль
перевернули главный котел. Я смотрю сквозь серую призму на него снова и снова.

Какой это год? Какой век?
Безвременье.
Наверное, вторник или воскресенье, хотя скорее воскресенье, в котором забываешь, что это вечная среда.
Среда без признаков субботы. Свободная ночь. Стрелка часов навечно застыла где-то около полуночи и/или часа ночи.
Ей некуда спешить.
Надеюсь, следующий день пройдет мимо, и не придется запоминать обрывки действий, поселить на снимках памяти
эти первые числа грёбанного февраля. Испортить безвременье.

Впрочем, долгая линия грядущего, в котором будут все новые и новые события, отшлифует с царапинами и его.
Сделает эти первые числа февраля 20К20 года лишь очередной зимой. Спрячет в расписные двери ушедшего гаража.

Нигде, никогда, но где-то в мире, где-то на бесконечном, бескрайнем полотне этого неописуемого мира,
эта точка в сущности неуловима, как в квантовой физике - я, лежащий на полу. В прошлом, в будущем, в настоящем.
Всегда. Где-то зимой. Около мерцающего гаража.

Они и холод, который я не чувствую - часть той силы, которая вечно в клочьях памяти, которую царапаешь,
как за бортики спасательного круга, чтобы выйти из омута раздражающего настоящего, за которые цепляешься в минуты
раздражения на реальность, за то, что регулярно свербит, и не расслабиться, не выбраться оттуда.

Тогда, с Ней в гараже, я не чувствовал холода в нем по одной причине.
Сейчас я не чувствую холода по другой.
Настроение такое.
Время такое.
Ну или безвременье.

Вторник будет похож на субботу, а среда на воскресенье. В памяти уже не различается это.
Где-то воспоминания, любовь, личная жизнь, музыка из наушников, ожидание, случайные прохожие,
шуршание пакетов из магазина, сигареты на кассе...
Надо бы все это засунуть в пакет.

Но я отвечаю: «Пакет не надо», и несу все это в памяти.

По ту сторону фантомного объектива Ты, тоже квантовая и неуловимая, тоже нигде и никогда, во все времена,
каждой зимой, в самом ярком гараже самого серого города на планете.
И ничего не существует, кроме этого фотовоспоминания, кроме его светлых дверей, и готовящегося стать пулями
этого свинцового неба. Вселенная фотографии предельно замкнута, она закончена художественно и отпечатана.
Но на ней царапины. Очень много царапин.
Да и она сама уже начала мутнеть.

Я никогда не нарушу молчание, смотря на нее, ведь мне все и так ясно.
Мне не нужно что-то скрывать.

Но если Ты что-то ищешь во мне, то ничего не обнаружишь.
Нет - ни нового, ни старого - просто ничего.
Невозможно увидеть то, что находится в измерении, лежащем вне этого фото.
Но я знаю правду. Ты ее тоже всегда знала, но не догадываешься, не смотря на то, что сама сделала этот снимок.
И я надеюсь, что не догадаешься никогда.

Иначе снимок придется порвать. А я это очень не хочу.

Настроение сейчас - плохое

[700x448]