Сны дают нам возможность прожить жизнь другого человека. Я люблю думать, что сны- это реальность, просто не та, к которой привык мой разум.
_______________________________________________________________________________________________________
Легкомысленная дурочка – это лучшее словосочетание, которое может охарактеризовать нашу героиню.
Копна светлых волос, огромные наивные глаза, детские щечки и, конечно же, непременный атрибут любой легкомысленной дурочки, – беспричинный заливистый смех, сопровождающий её, как колокольчик сопровождает корову на лугу.
Жизнь для нее сладка, упоительна. Это постоянная весна, бесконечная игра, сумасшедшая иллюзия.
Удивительно, как она может быть замужем. Да еще и за таким солидным человеком, разъезжающим на такой начищенной черной машине, руки которого созданы только чтобы носить кейс в руке да держать чашку кофе по утрам, но никак не сжимать нежно эти беспокойные пальчики или гладить эти взъерошенные ветром волосы.
Сегодня они идут в театр, название которого она никак не может запомнить. Впрочем, даже если бы ей это и удалось, она тут же попыталась его забыть, как страшный сон. Озвучим же имя этого страшного сна – театр "Родом из блокады». В этот вечер всё в образе её благоверного так и кричит «эй, смотрите, я интеллигент и иду в театр», её же летнее платье не кричит, а тоненьким голосом напевает «шибум-шибум – ла-ла-ла-ла».
Отчего оно поет? Возможно, из-за такой чудесной погоды, солнечной и ветреной. А возможно и оттого, что на заднем сиденье этой шикарной машины лежит небольшой рюкзак, в который наша героиня положила на скорую руку всё самое необходимое: еще одно поющее платье, зубную пасту с щеткой и конверт с билетом до Минска.
Тем временем человек справа от нее, в кричащем костюме, злится. Кажется, это от того, что машину негде припарковать. «Я сейчас! Спрошу у него, как проехать на парковку». Хлопает дверью и наконец-то костюмный крик затихает. Ровно три секунды она наслаждается тишиной, закрыв глаза, затем хватает рюкзак, вылезает из машины и уходит. Её путь лежит по питерским улочкам, темным и унылым даже в летние вечера. Кругом очень тихо и слышен только ее тоненький заливистый смех. Да нет же, она не сумасшедшая. Просто лица людей такие смешные. А она такая свободная. А эта улочка такая медовая, что хочется непременно рисовать её.
Нищенка просит у нее денег. В рюкзаке нет ни рубля. Жалко, она дала бы ей сейчас сотни, тысячи рублей.
Она останавливается перед старым заброшенным домом и внимательно разглядывает его. Эта конструкция даже чем-то похожа на нашу беглянку: те же наивные глаза, детские щеки и поющий наряд. Она залезает внутрь и садится на какое-то подобие стремянки. Долго, очень долго девушка смотрит в никуда, и вот уже кажется, что она всегда тут сидела и просидит тут еще вечность. Но вдруг её надрывный голос режет тишину напополам:
-Любовь – это провааааал!
И дом тут же соглашется с ней:
-ваааал! –аааал-аал..
Она закрывает руками лицо и плачет.
Потом она берет свой рюкзак и бежит обратно. Свой рюкзак она отдает нищенке, а к театру "Родом из блокады» она добирается, когда спектакль уже окончен.
- Где же ты была? – скажет муж, снимая неудобный пиджак.
И в ответ она зальется своим глупым смехом.
