Задумываться о смысле жизни, искать в ней свое место и свой путь ,стремиться обрести самого себя - это то, на что обречен (хотя, обречен ли?) каждый человек.. Всерьез о подобных вещах мы задумываемся на разных жизненных этапах. Кто-то об этом задумывается в 14 лет, кто-то в 25,кто-то в 68. Главное – все же задать себе этот вопрос и попытаться найти на него ответ.
Сейчас мне 20 лет и я нахожусь на каком-то переходном этапе своей жизни. Кажется, это называется взрослением. Мне хочется переосмысливать совершенно всё, что попадается мне на глаза, а переоценка ценностей давно уже ходит за мной по пятам.
Но два вопроса для меня остаются главными: что есть Бог и что есть Я?
В последнее время так складываются обстоятельства, что я часто задумываюсь о Боге и о религии как таковой. Нет, я не сомневаюсь в Боге и верю , чувствую Его. Я знаю, что Бог-это любовь. Но вместе с этим также чувствую, что понимание Бога гораздо глубже, чем мне кажется, что именно на той глубине, где есть это духовное понимание Бога, лежат ответы на все мои вопросы. И возможно там же и будет ответ на вопрос «что есть Я?».
А пока ведение такого личного дневника является частью моих поисков. Все мои мысли ,записанные здесь коряво и противоречиво- всё это составляющие меня, корявой и противоречивой . Я не хочу свои мысли более прятать в себе ,хочу их выговаривать, хочу их оформлять в слова, чтобы потом из них вышло нечто единое, состоящее из всех этих крупиц, этих идей в моей голове, на которые раньше я закрывала глаза, а теперь понимаю, насколько они важны для меня.
Все больше и больше я прихожу к выводу, что у любой мелочи в этом мире особая роль. Почему вдруг мы именно сегодня задумались о своем назначении? Почему ,интересно, мы посмотрели именно этот фильм? Почему мы прочитали именно эту книгу? Почему наша жизнь складывается именно так, а не иначе? Случайно ли? Сейчас мне нужно докапываться до всего, придавать значение любой мелочи, искать, чтобы потом обрести хоть что-то.
Сегодня я прочитала книгу Германа Гессе «Сиддхартха», посвященную как раз поискув жизни. Сиддхартха - имя главного героя романа, и в переводе оно значит «человек, достигший цели», также это имя исторического Будды Сиддхартхи Гаутамы .Гессе написал эту книгу после 20 лет изучения Индии и индийского мира веры, мира непривычного нашему нетрадиционному обществу, непривычному европейскому типу человека, давно уже утратившему единство души и тело, гармонию. Здесь описывается совершенно другое представление о жизни, другое представление о времени и пространстве, другой путь искания. Живя в мегаполисах, постоянно торопясь куда-то, нервничая по пустякам, мы как сумасшедшие в палате и в смирительных рубашках. Нам не хватает времени на обретение и осознание себя, мы живет в постоянном страхе потерять что-то или не успеть приобрести что-то, всё больше и больше удаляясь таким образом от чего-то истинного, изначально заложенного в нашей природе, мы забываем, что такое счастье и гармония с самим собой. Более того, мы боимся этого счастья.
Итак, приведу, пожалуй, цитаты из данного романа.

> Твоя жизнь уже идет под гору,- сказал он самому себе, и рассмеялся. Но тут взгляд его упал на реку, и он обратил внимание, что ведь и река всегда течет вниз, под гору, а все же шумит и поет так весело.


> Река все знает, у нее всему можно научиться. Смотри – одному уже тебя научила река- что хорошо стремиться вниз, спускаться, искать глубины.

> Странно, в самом деле, сложилась моя жизнь,- думал он,- странными она шла зигзагами. Мальчиком я имел дело только с богами и жертвоприношениями. Юношей я предавался только аскетизму, мышлению и самопогружению, искал Брахму, почитал вечное в Атмане. Молодым человеком последовал за монахами, жил в лесу, претерпевал зной и холод, учился голодать, умерщвлял свою плоть. Потом учение великого Будды озарило меня дивным светом. Я почувствовал, как мысль о единстве мира обращается в моих жилах, как моя собственная кровь. Но и от Будды, и от великого знания меня потянуло прочь. Я ушел и изучал у Камалы искусство любви, у Камасвами - торговлю, накоплял богатства, мотал деньги, научился баловать свою утробу, угождать своим страстям. Много лет потерял я на то, чтобы растратить ум, разучиться мыслить, забыть единство, и не похоже ли на то, что медленно, кружными путями, я вернулся теперь к детству, из мыслящего мужа стал взрослым ребенком? И все же этот путь был очень хорош, все же птичка в моей груди, оказывается, не умерла. Но что это был за путь! Через сколько глупостей, пороков, заблуждений пришлось мне пройти, сколько мерзкого, сколько разочарований и горя пришлось пережить,- и все лишь для того, чтобы снова стать, как дитя, и начинать все сызнова! Но так оно и должно быть, мое сердце одобряет это, мои глаза улыбаются этому. Я должен был впасть в отчаяние, должен был докатиться до безумнейшей из всех мыслей-до мысли о самоубийстве, чтобы быть в состоянии принять благодать, чтобы снова услыхать слово слов - Ом, чтобы снова спать и пробуждаться по-настоящему. Я должен был стать глупцом, чтобы вновь обрести в себе Атмана. Должен был грешить, чтобы быть в состоянии начать жить сызнова. Куда же еще приведет меня путь мой? Он нелеп, этот путь, идет зигзагами, быть может, даже вертится в круге - но пусть. Я пойду дальше по этому пути.


> То, что я ничего не знаю о самом себе, что Сиддхартха остался для меня таким чуждым и неизвестным, обусловлено одной только причиной: я боялся самого себя, я убегал от самого себя. Я искал Атмана, искал Брахму, я стремился разобрать свое Я по частям, очистить его от всех оболочек, чтобы отыскать в его неизведанной глубине ядро всех этих оболочек, – Атмана, жизнь, Божественное, первооснову. Но себя-то самого я при этом потерял…»

> Всякий может колдовать, всякий может достигать своих целей, если он умеет мыслить, ждать и поститься.

> По временам в своей груди он слышал голос – слабый, умирающий, звучащий жалобой и упреком, но так тихо-тихо, что он едва мог расслышать его. Тогда на короткое время у него являлось сознание, что он ведет странную жизнь, что все то, что он делает, пустая игра, и хотя он чувствует себя недурно, весел, а подчас даже испытывает радость, но настоящая жизнь, в сущности, проходит мимо и его не задевает. Как жонглер играет мячами, так он играл своими делами, окружающими людьми; он глядел на них, развлекался ими; но сердцем, тем, что составляло источник его существа, он не был при всем этом. Этот источник протекал где-то далеко и невидимо для него, уходил все дальше, ничего общего не имел больше с его жизнью. Несколько раз эти мысли наводили на него ужас, и у него являлось сожаление, что и он не может участвовать во всех этих ребяческих мелочах жизни сердцем, относиться к ним со страстным увлечением, у него являлось желание жить, работать, наслаждаться этой жизнью на самом деле, а не оставаться в ней простым зрителем.

> Что же я могу сказать тебе, достопочтенный? Разве то, что ты слишком много ищешь; из-за чрезмерного искания ты не успеваешь находить.


> Если кто-нибудь очень усердно ищет, – сказал Сиддхартха, – то глаз его становится нечувствителен ко всему, помимо того, что он разыскивает, и тогда он ничего не замечает, ничего не воспринимает, потому что его мысль всегда занята искомым, потому что у него есть цель, и он одержим этой целью. Искать – значит иметь цель. Находить же – значит быть свободным, оставаться открытым для всяких восприятий, не иметь цели.

> Вот, к примеру, одна из мыслей, принадлежащих мне лично: мудрость непередаваема. Мудрость, которую мудрец пытается передать другому, всегда смахивает на глупость.

> А вот еще одна мысль, которую ты, Говинда, примешь снова за шутку или за глупость, но которую я считаю лучшей из своих мыслей. Он гласит: по поводу каждой истины можно сказать нечто совершенно противоположное ей, и оно будет одинаково верно.

> Путем глубокого созерцания можно приобрести способность отрешаться от времени, видеть все бывшее, сущее и грядущее в жизни, как нечто одновременное, и тогда все представляется хорошим, все совершенно, все есть Брахман. Оттого-то все, что существует, кажется мне хорошим: смерть, как и жизнь, грех, как и святость, ум, как и глупость – все должно быть таким, как есть. Нужно только мое согласие, моя добрая воля, мое любовное отношение – чтобы все оказалось для меня хорошим, полезным, неспособным повредить мне. На собственном теле и на собственной душе я убедился в том, что мне нужен был грех, что и сладострастие, и стремление к земным благам, и тщеславие – мне нужны были в такой же степени, как и мое постыдное отчаяние, дабы наконец отказаться от противодействия миру, дабы научиться любить его таким, как он есть, не сравнивая его с каким-то желательным, созданным моим воображением миром, с придуманным мною видом совершенства. Вот, о Говинда, некоторые из моих мыслей, до которых я додумался.

> Любовь, о Говинда, по-моему важнее всего на свете. Познать мир, объяснить его, презирать его – все это я предоставляю великим мыслителям. Для меня же важно только одно – научиться любить мир, не презирать его, не ненавидеть его и себя, а смотреть на него, на себя и на все существа с любовью, с восторгом и уважением.
[481x699]