нужно собраться, взять себя в руки, позвонить маме, бросить курить и не дать осени –
права себя убить, искалечить, упорно давить на нервы, брать измором и спрашивать
по незнакомому номеру – ты любила
ссоры с небом, плохую погоду, неоправданную жестокость, тягу к крови и равнодушие к богу
ты любила его
***
ты любила его – вот так всю жизнь ты несёшь на плечах детей от него и всю боль тоже его имени и фамилии, выращиваешь внутри какой-то яркий розарий,
собираешь букеты и глушишь этот запах, от которого болит голова – это цветут лилии, изо всех сил держишься за себя, но потом видишь его с кем-то или тебе
рассказывают об этом, и ты медленно-медленно умираешь в тоске и бессилии; каким-то октябрьским утром тебе становится за себя стыдно и страшно –
у раковины с пустыми, не цветными чашками ты пытаешься осознать что-то, что должно быть для тебя важно, но не осознаешь, только слышишь – за стенкой
женский голос стонет сладко и протяжно; там в понедельник или в среду ты даёшь себе слово подкрасить губы, ресницы и выйти из дома – погулять вдоль
старой школы, зайти к кому-то, посмотреть фотографии, выпить чая и рома, наконец-то почувствовать, что кроме равнодушия есть что-то ещё – приятная тяжесть
чужого тела или истома; ты рассказала бы о том, как при простуде невозможно не плакать от жалости, как от Lenor с экстрактом хлопка одуряюще пахнет ладонь,
как твой не живой сын растёт и совершает подвиги и шалости, и как бы ты была рада никогда ничего этого не знать и умирать только от радости, но это всё твоя жизнь, твоя жесть.