Тёмные тревожные предчувствия донимали Алефа с того самого момента, как он отправился сюда, на Россек. И с каждым днём они нарастали. С каждым днём всё чаще и чаще мерещились ему глаза, переполненные сожалением. С каждым днём он, Алеф, не позволяя себе в том сознаться, всё больше впадал в состояние, близкое к панике. Вчера, не выдержав мук неизвестностью и страхом, он позволил себе напиться. Он надеялся забыться. Ха! Не помогло. Наоборот, вчера – он это точно знал – накачавшись, космос знает, какой гремучей смеси, он пропустил нечто важное. – Алеф старался выудить из огненного вихря отрывочных воспоминаний хоть какую-нибудь зацепку.
Внезапно белой молнией вспыхнула мысль о прекрасной фее. «Жаль, не узнать, кто она», - промелькнула среди прочего. Фея-фея – было в этом образе нечто смутно знакомое. Отгадать, что – получить ключ к понимаю важного. Алеф постарался сосредоточиться и отчётливо воссоздать в памяти образ феи. В огненной круговерти воспоминаний медленно проступило белое лицо с глазами цвета холодного моря. Вот оно!
Алеф напрягся. Хвостик догадки замаячил совсем близко. Приветливо улыбаясь ему, фея неслышно шевелила губами. Сердце принца бешено заколотилось, кровь накатывала упругими тугими волнами, заглушая тихий нежный голос видения, а ведь оно рассказывало о том, важном!
Принц старался унять сердцебиение, чтобы расслышать фею, но не мог, отчего нервничал ещё больше. Облик феи погрустнел и потускнел, начал терять чёткость и уплывать вглубь огненной воронки. Отчаянные попытки удержать его лишь ускоряли процесс растворения видения в море огня. Тогда Алеф вспомнил наставления Императора и, скрутив волей свои эмоции в притягивающий пучок энергии, послал его к туманному облачку видения.
В тот самый миг, когда этот пучок коснулся белого облачка, внутри принца как будто вспыхнула сверхновая, разорвав его на атомы. Непереносимое в своём правдоподобии страдание выгнуло и свело тело Алефа судорогой, парализовало его мозг, волю, чувства, выжгло глаза ярчайшей вспышкой.
После пришла кромешная тьма и безликая пустота. Она была переполнена ощущением непоправимой потери, сочилась горьким сожалением. Каждая капля его болезненно отдавалась во всём существе Алефа, постепенно, через боль, приводя принца в сознание. Алефа лихорадило, он покрылся липкой холодной испариной, зубы отбивали дробь, но пошевелиться ему никак не удавалось – тело ныло и ощущалось отяжелевшей аморфной массой. Единственное, что удалось принцу, это – открыть слезящиеся глаза…
На всех четырёх дисплеях компьютеров в огненных протуберанцах синели те самые проклятые глаза! Алеф застонал, но не смог отвести взгляд. Пронзительно ясные глаза притягивали к себе, выворачивая душу Алефа наизнанку. Выворачиваться он не желал, но сил сопротивляться колдовскому наваждению у него почти не осталось.
Под пристальным строгим синим взглядом четырёх пар одинаковых глаз Алеф с ужасом понял, что ответы на все вопросы он несёт в себе. Потаённым грузом лежат они в бессознательных глубинах души и ждут своей минуты. Страшные глаза безжалостно вырывали эти ответы у принца. Он отчаянно сопротивлялся, потому что понял, что и он сам, узнав их, и весь мир вокруг него неизбежно изменятся. Ничего менять принц не хотел. «Не сейчас, - твердил он, как заклинание, едва шевеля запёкшимися губами, - я не готов. Не сейчас…потом…когда-нибудь…не сейчас, пожалуйста, не сейчас. Нет!»
Но чья-то чуждая воля затопляла его душу и заставляла повторять непонятные слова. Алеф упирался, изворачивался на своём кресле, сползая на пол, хватался за горло руками, багровея от усилий, как от удушья, но вперемешку с хрипами из него всё-таки вылетали эти слова.