[220x273]
Caerulei oculi
автор Теофиль Готье (1811-1872),
переводчик Николай Степанович Гумилёв (1886-1921)
Вот женщина, святое диво,
Чья красота меня гнетёт,
Стоит одна и молчалива
На береге гремящих вод.

Глаза, где небо — как из стали,
С лазурью горькою своей,
Всегда тревожные, смешали
Оттенки голубых морей.

В зрачках томящих, словно в раме,
Печальный призрак заключён,
Там искры смочены слезами
И блеск их ясный омрачён.

Ресницы, чайки, что кометой
Скользят над сонною волной,
Дрожат, встревожены, над этой
Неясною голубизной.

Как в море пасмурном, где гулы,
Где спят сокровища на дне,
Там кубок короля из Фулы
Откроют в голубой волне.

В прозрачности чуть-чуть лиловой,
Среди медуз и багреца,
Спит жемчуг Клеопатры новый
Близ Соломонова кольца.

Корона, отданная безднам
В балладе Шиллера, ещё,
Смеясь усильям бесполезным,
Блестит светло и горячо.

И я прикован к этим взглядам
По воле непонятных чар,
Так в глубину морей к наядам
Гаральд стремился Гарфагар.

Моя душа с тоской тревожной
Неистребляемой мечты
Бросается за тенью ложной
В провалы мрачной пустоты.

Открывши грудь, но хвост свой спрятав,
Сирена юная плывёт,
Бела при отсвете закатов
На голубой эмали вод.

Как от любовного признанья
Девичья грудь, дрожит вода,
Бормочет ветер заклинанья
В глубинах раковин всегда.

«О, приходи ко мне на ложе,
Так сладко руки обовьют,
Не будут горьки волны — тоже
На губы мёдом притекут.

Оставив наверху рыданья
Грозы, тревожащей лазурь,
Мы в кубке моего лобзанья
Земных забвенье выпьем бурь».

Так голос, влажный голос стонет,
Очей Цирцеи манит мрак,
И сердце в зыбкой влаге тонет
И предвкушает скорый брак.


Une femme mystérieuse,
Dont la beauté trouble mes sens,
Se tient debout, silencieuse,
Au bord des flots retentissants.

Ses yeux, où le ciel se reflète,
Mêlent à leur azur amer,
Qu’étoile une humide paillette,
Les teintes glauques de la mer.

Dans les langueurs de leurs prunelles,
Une grâce triste sourit ;
Les pleurs mouillent les étincelles
Et la lumière s’attendrit ;

Et leurs cils, comme des mouettes
Qui rasent le flot aplani,
Palpitent, ailes inquiètes,
Sur leur azur indéfini.

Comme dans l’eau bleue et profonde
Où dort plus d’un trésor coulé,
On y découvre à travers l’onde
La coupe du roi de Thulé.

Sous leur transparence verdâtre
Brille, parmi le goëmon,
L’autre perle de Cléopâtre
Près de l’anneau de Salomon.

La couronne au gouffre lancée
Dans la ballade de Schiller,
Sans qu’un plongeur l’ait ramassée,
Y jette encor son reflet clair.

Un pouvoir magique m’entraîne
Vers l’abîme de ce regard,
Comme au sein des eaux la sirène
Attirait Harald Harfagar.

Mon âme, avec la violence
D’un irrésistible désir,
Au milieu du gouffre s’élance
Vers l’ombre impossible à saisir.

Montrant son sein, cachant sa queue,
La sirène amoureusement
Fait ondoyer sa blancheur bleue
Sous l’émail vert du flot dormant.

L’eau s’enfle comme une poitrine
Aux soupirs de la passion ;
Le vent, dans sa conque marine,
Murmure une incantation.

« Oh ! viens dans ma couche de nacre,
Mes bras d’onde t’enlaceront ;
Les flots, perdant leur saveur âcre,
Sur ta bouche en miel couleront.

« Laissant bruire sur nos têtes
La mer qui ne peut s’apaiser,
Nous boirons l’oubli des tempêtes
Dans la coupe de mon baiser. »

Ainsi parle la voix humide
De ce regard céruléen,
Et mon cœur sous l’onde perfide
Se noie et consomme l’hymen.