"Есть такие артисты, которые постоянно что-то выдумывают про себя, гонят и гонят, чтобы журналисты не скучали. А я не меняюсь" — говорит Максим. И это правда: все тот же имидж, тот же замок - долгострой, который пять лет возводится на глазах у всей страны, мобильный телефон — не новомодный, а старая проверенная Nоkia Sirосcо, как и прежде — августовские каникулы в Юрмале. даже новая передача на канале Россия 1 — и та, как обычно, с шансом выиграть миллионы. С неменяющимся Максимом Галкиным беседовала Анна БУРАШОВА

Программа «10 миллионов» это, безусловно, азартное шоу, и во многом азарт исчисляется большим выигрышем — объясняет Максим. — Суммы выигрыша растут по мере роста запросов — чтобы заинтересовать и игроков, и зрителей по ту сторону экрана. В первых телевикторинах призы были, по сегодняшним меркам, невелики. Сначала в «Миллионере» максимальный выигрыш был миллион рублей, потом три миллиона, как сейчас у Диброва. Особое электричество «Десяти миллионов» в том, что деньги даются сразу. И то напряжение, которое испытывают зритель и игрок в «Миллионере» перед ответом на последний вопрос, в новом шоу — с самого начала. Эта игра — смесь рулетки и интеллектуальной викторины — с той лишь разницей, что игрок рискует все-таки не своими деньгами.
Большие деньги — большое искушение для людей. Но, Боже мой, я не змий-искуситель, как вы говорите. И если воспринимать такого рода телевикторины как проверку деньгами, то все — сугубо на совести игрока. Это как лакмусовая бумажка. Если испытание меняет человека в худшую сторону — значит, в нем уже было то, что наконец-то проявилось, и я не могу за это отвечать. Точно так же мне самому адресуют вопрос: изменились ли Вы после того, как стали зарабатывать большие деньги? Но я не понимаю, что значит — человек меняется от денег, славы. Значит, что-то неправильное в нем было изначально!
Для меня шоу «Десять миллионов» в первую очередь программа интеллектуальная. Где человек должен найти баланс между своим азартом, эмоциями, здравым смыслом и, собственно, эрудицией. Самое, на мой взгляд, главное: в программе «Десять миллионов» нет ничего, за что бы мне было стыдно или, что противоречило бы моим представлениям об этике. Допустим, тот же проект, который сейчас запустил Первый канал, — «детектор лжи». Его я не воспринимаю вообще. Когда человек должен говорить правду, невзирая на то, оскорбит ли она родственников и родных, перевернет ли ею собственную жизнь, — это за граныо. И все ради того, чтобы выиграть деньги. Вот что, я считаю, постыдно, неэтично. Мне неприятно копаться в грязном белье. Мне неприятно это смотреть. А азартная программа, где конфликт не выходит за рамки личного пространства игрока и никого больше не оскорбляет, — это здорово.
Мне интересно наблюдать, болеть за людей, я люблю, когда они много выигрывают — получаю от этого удовольствие. Поэтому я, как и в случае с программой «Кто хочет стать миллионером?», не искуситель, а «сопереживатель», который всеми силами, но в рамках отведенных правил, старается помочь каждому  игроку. Потому что ведущий может и сбить с пути истинного. Но я как-то наоборот — всегда переживаю.

О проблемах и их решении

Я решаю свои проблемы их отсутствием: я с ними не сталкиваюсь. Все страхи, мысли и заморочки у человека в голове. С головой и нужно разговаривать. От проблем невозможно уехать. Во всяком случае мне такое несвойственно: уехать скорей отсюда куда глаза глядят. Голову-то дома не оставить. Куда бы ни поехал, все свои мысли ты возьмешь с собой Да и за место обитания я, видимо, не цепляюсь так мозгом. Кстати, формула Скарлетт О’Хара «Я подумаю об этом завтра» из «Унесенных ветром» очень хорошая. И я себе иногда так говорю. С другой стороны, я, скорей всего, вообще об этом не вспомню — ни завтра, ни сегодня. Скажу себе: надо прекратить об этом думать в принципе. Ну а если какая-то мысль все-таки меня допекает, сижу и обдумываю ее со всех сторон, пока не надоест. Так любое самокопание уничтожается. А может, у меня еще не было проблемы, от которой хотелось бы бежать.., Есть еще одна причина, по которой мне невозможно уехать куда глаза глядят. Почему-то каждый раз папарацци глядят в том же самом направлении. И неожиданно они оказываются там же, где и я, с видом «а это не мы».

О глаголах и авоське

— Я человек с претензией на то, что умею писать. Практически все свои юмористические рассказы пишу сам и считаю, что у меня неплохо получается. Хотя, знаете, с первым словом я, наверное, не был оригинален, потому что сказал «мама». Любое слово может стать приметой времени, эпохи, даже самое, казалось бы, нелепое. Одно время приметой эпохи стали плетевые сумки, которые назвали авоськами. Вы знаете, откуда слово «авоська» пошло? Был в стародавние времена у Аркадия Райкина монолог такой: его герой прижимал к груди плетеную сумку — они тогда только-только появились — и говорил: «Авось-ка я что- нибудь достану». И появилось это слово. Совершенно дурацкое, кстати, но оно стало приметой своего времени.
Я для себя различаю слова мертвые и слова живые. Вокруг очень мною слышно мертвого языка. После падения Советского Союза один из минусов вашего свободного общества и свободного телевидения в частности — потеря чистоты языка. Говорят как Бог на душу, положит. Много лишних слов. Русский язык не только богатый и могучий — изобилует огромным количеством конструкций, в разговоре абсолютно ненужных. Причастные и деепричастные обороты, огромное количество отглагольных существительных. Я, например, люблю глаголы — это движение. Но сейчас сплошь и рядом говорят «давай осуществлять движение», а не «поехали». И вот такого «давай осуществлять движение» огромное количество и в новостях, и в том же массовом писательстве. Так говорят люди, которые претендуют на некую ученость, думая, что это им прибавляет весу. Поэтому я люблю пушкинскую прозу — за простоту, а эталон русского языка для меня — монологи из «Капитанской дочки».
Меня поражают и забавляют некоторые коллеги, которые смело пишут книги, энциклопедии. Хотя, может, так и надо. Но не с моим трепетным отношением к слову... Многие писатели вспоминают: как непросто бывает решиться на первое слово романа, повести или чего угодно — вот на какие высоты способна унести самокритика. Я успел испытать это в юмористическом жанре. Шутка состоит даже не в повороте мыслей: погоду делает неожиданное, удачно найденное слово в контексте. И оно, как правило, должно прийти само. Все, что высижено пятой точкой, — однозначно неправильно.

О мате и ответственности за слово

— Ответственность публичного человека за произнесенное вслух слово велика. Становясь популярным, автоматически получает в нагрузку эту ответственность. И я подхожу к ней серьезно: стараюсь не лукавить, говорю что думаю — в рамках, в которых можно говорить со сцены. Учитываю интересы людей, их чувство собственного достоинства, уважаю возраст детей в зале. При женщинах и детях, например, не буду шутить, как в мужской компании. И другим не советую. Когда в компании я хочу рассказать матерный анекдот, где мат — неотъемлемая часть юмора, то я рассказываю. Но только в своей компании Мат вообще в моей жизни существует в рамках фольклора. Как выражение эмоций — никогда.
Времена сейчас свободные, поэтому в голове должен сидеть собственный цензор. С годами я стал больше прислушиваться к другим, научился смотреть на себя со стороны и слушать людей, которые мне добра желают. Бывали случаи, когда кто-то из близких говорил: вот это ты зря сказал — тебе не идет. И я принимал это. Ведь зритель стал тебя уважать и даже полюбил за какой-то твой образ. Не нужно обманывать ожидания людей. Вот я и стараюсь не шутить на какие-то темы, например религиозные, потому что это заденет чьи-то чувства.
Когда-то я и сам, наверное, был ранимым. Я вообще человек настроения: сейчас ранимый, через два часа — толстокожий, потом опять ранимый. Очень подвижная у меня психика. В детстве был более ранимым, конечно. Хотя детство у меня было счастливое, У меня и друзья были хорошие. Положительное такое детство.

О профессионализме и ведущем собственной вечеринки

— Не люблю положительные эмоции в себе задерживать. Если есть что сказать хорошее человеку — надо говорить! Вокруг и так много всего отрицательного. Когда увидел, как Ваня Ургант ведет «ТЭФИ», я ему сразу позвонил. Мне очень нравится его умение мгновенно оценивать ситуацию и остроумно реагировать как в этом году Геннадиий Хазанов вел один из дней «Новой волны». Конечно, я позвонил и сказал ему об этом.
А вот непрофессионализм меня задевает. Сейчас все ведущие пытаются юморить. Катастрофическая тенденция! Если человек выходит - и на каждой подводке к номеру артиста искрометно шутит, не оскорбляя присутствующих, и это вызывает бешеную реакцию зала — прекрасно. Но ведь так почти никогда не происходит. К тому же для меня главное — мысль, не стеб. Когда ведущий выходит не только себя показать, но и что-то сообщить зрителям в зале — это вообще здорово. Но есть правило: после того, как произнесена фамилия артиста, конферансье не должно быть на сцене, она, сцена, уже принадлежит артисту. А ведущие чаще говорят так: «Сейчас на сцену выйдет Леонид Агутин, и вот что мы хотели сказать про Леонида Агутина». Естественно, они показали себя, а не артиста: смотрите, какие мы смешные! И когда выходит Агутин, напряжение ожидания зрителей уже ниже плинтуса, и публика хлопает три хлопка. Все связано, и одно за другое цепляется: затянутость конферанса — усталость зрителя — слабая реакция зала. А тут еще ведущие говорят зрителям: похлопайте, ваши аплодисменты! Это ведь неприлично — выклянчивать аплодисменты, позволить зрителю понять, что его постоянно прокачивают. Есть много других приемов заставить поаплодировать, при этом не унизив выступающего на сцене. Вот, например, Хазанов на «Новой волне» услыхал, что хлопки пошли на спад, — и говорит простую фразу: "Не смолкают аплодисменты." Эта фраза может как констатировать факт, так и призывать. Эти правила должен знать любой работающий на эстраде человек. Но многим такие простые вещи непонятны. Книжек про это не написано, школы, где этому учат, нет. Но законов жанра никто не отменял. Поэтому когда шоу ведет профессионал, я, сидя в зале или перед телевизором, отдыхаю. А когда непрофессионал - нервничаю.
Кого бы я позвал провести собственный корпоратив или день рождения? Сложно сказать. Не знаю — пришлось бы самому, видимо. Ведение вечеринки, даже своей, вообще другая профессия. Вот Борису Сергеевичу Брунову, был бы жив сейчас, я бы доверил провести свой праздник. Он гениально это делал. Володя Винокур, кстати, застолья ведет потрясающе. То, как он импровизирует, — можно обхохотаться просто.

О знакомствах на передаче

- Кстати, когда я сам веду свадьбу или юбилей, заранее встречаюсь с заказчиком, узнаю о людях, с которыми мне предстоит общаться. Надо еще подобрать к ним ключик, уловить атмосферу, стать своим на этот вечер.
Конечно, когда знакомишься, узнаешь поближе будущих героев — неважно, вечеринка это или переда работать легче. В свое время, когда Крис Террант вел в Англии программу «Кто хочет стать миллионером?», поначалу снимался один выпуск в день. 12— за 12 дней. Съемка проходила следующим образом: днем Крис встречался людьми, которым предстояло стать участниками его программы, — причем и с теми, кто сядет за игровой стол, теми, кто будет в отборочном туре. Он с ними обедал, общался, знакомился — и вечером снимал.
К сожалению, у нас не такая богатая страна и не настолько богатое телевидение. Если говорить о том же «Миллионере», я снимал четыре программы в день, то есть в 10 утра приходил в студию и в 11 вечера уходил. Вот и считайте: четыре дня — 16 программ ряд. И ничего с этим не сделать. Я не могу сказать производителям программы: давайте снимать не четыре, а 16 дней. Потратьтесь, это облегчит мне журналистскую задачу — раскрыть героя. Конечно, вывести человека за игровой стол и начать с ним общаться, пользуясь сухими данными досье, сложно. Мне приходится в кратчайшие сроки понять, кто передо мной сидит и как построить общение, чтобы было интересно не только мне и этому человеку, но и всей аудитории. Вот вы спрашиваете, реально ли познакомиться со мной, зацепить меня чем-то на программе. Может, я и рад бы с кем-то познакомиться. Ну, заметил бы я какую-нибудь девочку Машу, а потом познакомился еще с тремя десятками человек — и пошел бы куда-нибудь отдыхать в этой компании. Все, конечно, возможно, но чтобы продолжить отношения, нужно что-то еще. Например, общие интересы. Но у нас съемки нон-стоп, узнать кого-то поближе почти нереально. Фактически через эти программы прошло очень много людей, и вспомнить кого-то конкретно, конечно, сложно. Да, каждую программу я как ведущий проживал. Но и в жизни так: человек встречает огромное количество людей, но это не значит, что через десять лет он вспомнит кого-то из толпы.

О компанействе и сюрпризах

— Вообще, я человек компанейский, люблю быть душой компании. Впрочем, все зависит от обстоятельств, от того, как давно был концерт, например. Если вчера, то я лучше посижу послушаю других. А если выступления давно не было — надо же энергию куда-то тратить! Но вообще мне нравятся шумные компании, я люблю пообщаться. Может, я не тот, кто говорит: «А поехали все туда?! Я скорее второй, который скажет:
«А поехали!» Сорваться могу куда угодно. Например, два года назад, чтобы порадовать Аллу, сорвался на «Новую волну». Я был на гастролях на югах и решил сюрпризом приехать в Юрмалу. Мы с Аллой часто перезваниваемся. Чтобы она не поняла, что я сажусь в самолет до Риги, я сказал, что у меня якобы еще один концерт и я еду по серпантину, связь может прерваться... А через пару часов неожиданно для Аллы вошел в ресторан с цветами. Люблю куда-нибудь вот так приехать. Нагрянуть, сделать сюрприз. Я человек легкий на подъем и даже в запланированные поездки заранее не собираюсь. Могу проснуться за час до выезда, побросать на автомате вещи в чемодан — и поехать.

О трудностях перевода.

Поездки, путешествия — это новые впечатления, общение. Отдельный кайф — попасть за границу и говорить с людьми на их языке. Кстати, бывает, что меня не за того принимают. Чаще всею за итальянца почему-то.
Свободно я могу говорить только на русском языке. Я, безусловно, могу быть понят на французском, английском, с меньшей долей вероятности — на немецком. Зная французский и латынь, я способен понимать многие романские языки. По ходу своих гастролей я, конечно, наблатыкался самых разных фраз на разных языках начиная от узбекского и заканчивая эстонским. Например, «Добрый день» я могу сказать на литовском, латышском, эстонском, казахском, узбекском, азербайджанском.. Действительно, у меня есть способность к языкам. В университете нас обучали владению языком как системой. Я получил лингвистическое образование, поэтому мне проще, чем обычному человеку, осваивать новые языки. Вначале июля я выступал перед Нурсултаном Назарбаевым, поздравлял ею с юбилеем — и для этого выучил целую страницу на казахском языке. Очень было весело!
Я хотел бы укрепить то, что знаю, например английский. Для этого периодически читаю на языке либо смотрю кино без перевода. Недавно посмотрел фильм «Сокровище», который в этом году получил два Оскара. Там такой колоритный язык: смотреть в русском режиме — значит многое потерять. Я переключил ДВД на английскую версию и смотрел с большим интересом. Увы, перевод не отражает исходного материала. Что касается чтения в оригинале, безусловно, есть произведения, которые в переводе искажены. Судьба и популярность некоторых произведений во многом складывается благодаря переводу. Если б не Борис Заходер, Винни-Пух наверняка был бы у нас так популярен. Или, допустим Парфюмер Патрика Зюскинда. Роман совершенно гениальный, был переведен моей преподавательницей немецкого языка Эллой Владимяровной Венгеровой Я читал ее перевод — произведение меня захватило. И в то же время «Фауст» Гете не был переведен адекватно. Совершенным особняком стоит произведение, которое сделал Пастернак – это ведь фактически не «Фауст» Гете, Эго «Фауст» Пастернака. Абсолютно звучащий, легкий полет Гете вдруг становится тяжеловесным, достаточно мертвым с точки зрения языка в руках гениальною поэта Бориса Пастернака. Кстати, похожа судьба «Фауста» и в английском переводе, не повезло произведению.
Когда я учил французский, мне как-то особенно хотелось прочесть многие вещи в оригинале. Здесь я тоже обнаружил пропасть: зачастую перевод не то что не передавал атмосферу, даже искажал отношение автора к произведению. Например, знаменитая «Пышка» Мопассана по-французски звучит как «комок сала». То есть «Шар сала» называется произведение. Ничего более противного невозможно себе представить. А в нашем переводе «Пышка» это душка, воздушная, приятная толстушка, которая не вызывает негативных эмоций.
Когда я хочу вспомнить французский язык, я, как ни странно, люблю почитать произведения человека с русскими корнями — Романа Гари. Все, что я у него читал, было в оригинале, я вообще не читал его в русском переводе. Но с французским как-то легче, потому что русский литературный язык был основан именно на французских традициях. А вот с немецким посложнее. Например, то удручающее впечатление, которое производит Франц Кафка на немецком, он не производит на русском. Я читал Кафку на немецком. И мне понравилось, хотя вообще мне он не очень близок мрачно как-то.
 
О деньгах и возможностях

— В шоу «Десять миллионов» те самые миллионы, которыми игроки делают ставки в игре, лежат на игровом столе прямо в студии. Я этих денег не касаюсь. Зачем мне их касаться? Сумма не увеличится от теплоты моих рук. Игроки сами получают деньги и сами их распределяют по ответам.
Вообще я считаю, что надо получать удовольствие не от больших денег, не от того, то их можно пощупать ли потрогать, а от того, что можно с ними сделать, что-то приобрести например. Я думаю о деньгах ровно столько, сколько они того заслуживают. Алла как-то сказала замечательную фразу: «денег нужно ровно столько, чтобы не чувствовать себя униженным». Деньги для меня — это возможности. Самая главная из них, та, которую мне дает заработок, — не думать о деньгах, не считать их, не коллекционировать, не собирать в кучу, а тратить не задумываясь. Когда я собираюсь что-то купить, не думаю, сколько это стоит и хватит ли мне до получки. При этом у меня нет фетиша: вот я люблю магазины и сейчас возьму и все потрачу. Одежду я покупаю по мере надобности, вот сегодня понадобились шорты — я пошел в магазин и купил.
Единственное, что у меня не получается, и этого никогда не было в моей семье, откладывать на будущее. Копить, к сожалению, не в моем характере. Есть люди домовитые, которые копеечку к копеечке складывают, и, как правило, у них всегда есть подушка такая, как у нашего государства — Стаб.фонд. У меня этого не было и нет. К тому же последние пять лет я строил большой дорогостоящий дом, откладывать было бы сложно.
На что еще трачу ? На развлечения, на отдых... С удовольствием бы путешествовал, если б столько не гастролировал. Само ощущение, что надо сесть и поехать куда-то, у меня уже ассоциируется с работой. Поэтому отдыхаем мы всегда где-то поближе...
В поездках, кстати, всякое бывало. Однажды лет восемь-девять назад в аэропорту в Италии у меня увели портфель. Это сейчас приходится все время быть начеку. А тогда еще не было такого количества папарацци, программы «Розыгрыш». Я был более расслабленным. Стою один в очереди в аэропорту, передо мной багажная тележка, на ней дипломат. Подошел парень и на ломаном английском спросил, где обменник. Я начал объяснять, а потом понимаю: обмекник-то перед глазами! Короче, пока я с ним разговаривал, кто-то другой мой портфель снимал с тележки. Там были ключи от дома, дорогая ручка. Хорошо, что паспорт и деньги я держал в руке. Хотя понятно, где Италия, а где Москва, но замки в квартире я все-таки переставил. В аэропорту подошел к полицейским, а они: ну, милый друг мол, о чем ты вообще говоришь. Это же Италия... Теперь в аэропортах, да и во всех людных местах, я всегда держусь за сумку, как беременная кенгуру.
И все-таки отношения с деньгами у меня легкие: Но говорить о том, что деньги меня не волнуют, было бы своего рода ханжеством. Меня заботит, сколько я зарабатываю, я же не бессребреник. Не отношусь и к той категории людей, которые боятся брать в руки бумажки, считают их злом.
Какое максимальное количество таких бумажек я когда-либо держал в руках? Честно — не помню. Бывало, я наличных денег много держал, но, как правило, недолго. Я не отношусь к людям, которые сделали состояние, — имею в виду олигархов, мультимиллионеров, я за деньгами вообще не туда ходил. Но спросите у любого богатого человека: делая состояние, меньше всего думаешь о том, сколько у тебя будет денег. Давно же известно: чем больше ты думаешь об этом, тем меньше получаешь. Богатыми становятся те, кто думает, как реализовать свой потенциал,— потому им многое и удается.
Мне почему-то всегда приписывают денежный ореол — видимо, из-за программ, которые я вел. Даже Макаревич как-то предлагал стать ведущим его четырехсерийного фильма про деньги; истории их создания, истории, связанные с деньгами. Я отказался.
В детстве, кстати, .я коллекционировал монеты. У меня до сих пор хранится квадратная монета с острова Борнео, выпущенная в середине прошлого века. Тогда остров еще принадлежал Англии, он не был разделен на малазийскую и индонезийскую части, и в ходу были монеты с изображением королевы Елизаветы II. Помню, ещё у меня была золотая аргентинская монетка, и я ее любил начищать. Я ведь географией увлекался, мне нравилось представлять далекие страны... Вот только до Аргентины и вообще до Южной Америки я до сих пор так и не добрался.

О детских мечтах.

Если вспоминать приключенческие книги из детства, то главное сокровище — не деньги, а ожидание чуда. Узнать, где оно зарыто, - и найти — а не обогатиться. Чистое такое человеческое ожидание: найти незнамо что незнамо где, но то, что снова принесет в твою жизнь атмосферу чуда.

http://blogs.mail.ru/mail/max.galkin/B248E86FD4AF289.html