Уже пустота за окном и на небе нету сверкающих звезд,
А лужи от снега давно пропитались горячим источником слёз.
Темнота, как фальшиво-инертная публика, мутных, немых фонарей,
Тишиной их тусклого света, тоска, поглощает меня насовсем.
Лёд, как хрусталь, под ногами ломается, меняю шаги на бег,
Пусть ветер лицо моё бьёт и вонзает в глаза мои, острый снег.
От боли не плачу, уже поняла, для людей я, как загнанный зверь
И чтобы войти, надо руки до крови разбить об закрытую дверь.
Войдя в комнату первым же делом, открыть настежь окно,
Сорвать голос молчаньем, разбить своим взглядом стекло.
А в ванной медленно на пол течёт из-под крана, проржавевшая насквозь вода.
Телефон всё молчит, и давно холодеют как артерии его провода.
Я пойду и напьюсь этим вечером в хлам, забыв про своё искусство.
Как без стаи зверьё, поскулю о толпе, ампутировав свои чувства.
Не придумаю больше, себе новую жизнь, а тем более любовь.
Сорву закрытые двери с петель, разбив все суставы в кровь.
Я сломаю рёбра, я лягу на пол, я не буду больше рычать.
Последний раз вдохну лёгкими воздух. И закончу дышать.
Люди во мне, пристрелили зверя, я за это теперь ненавижу людей,
Но всё же невольно живу в этом мире, жестоких, гнусных и злых сволочей.