Жизнь рубцует на кинопленке пресный шторм однотипных дней,
ждать, подкручивать шестеренки нам становится всё больней,
шелестят все детали разом, нам пора бы на кап. ремонт,
заменить, свежим маслом смазать, новой кожей обить салон
и взлететь перелетной птицей к обездвиженным небесам.
Нам свобода – остепениться, намотаем на шею шарф
из спокойствия свежих мыслей, мертвых зданий, пустых витрин.
На асфальте сверкают гильзы искореженных гильотин.
Небо мнется в чужие плечи, тычет в кромку глухих ключиц,
нам и прошлое не советчик, если сердце внутри молчит.
Воздух манит и плавно душит оголенную гладь зеркал
отрисованных солнцем окон. День влюблялся и провожал
нас в размытый вишневым вечер, гнул закат золотой каймой.
Мне взрослеть оказалось легче, чем себя ощущать живой.
Пред тобой жизнь предстала камнем, что не вырубить топором.
Лето бьет по щекам нещадно, ночь врывается напролом
и скользит по застывшим ивам, диамантовым простыням.
Время льется неторопливо. Обнаженная тишина
мертвым грузом скользнет в ладони, ты покрепче ее сожми.
Врозь и вместе мы. Что в итоге? Нам с тобой на двоих – вся жизнь.
[459x249]