Качайте книги и журналы с сайта http://kniga4you.ru/ совершенно бесплатно.

Откуда берутся идеи и чувства. Творческая переработка предшественников


ОТКУДА БЕРУТСЯ ИДЕИ И ЧУВСТВА

Каждый человек буквально напичкан идеями-чувствами, но в большинстве своем выразить их он не в состоянии. По той простой причине, что основная масса этих идей-чувств находится в нем в смутном, хаотическом, часто зачаточном состоянии, - они не осознаны.

ПРЕЖДЕ чем передавать их другим, необходимо их осознать, привести в порядок, сделать четкими. По минимуму это предполагает неравнодушное к ним отношение. Необходимо жить этими идеями-чувствами.

В этой связи хотелось бы затронуть тему «телег». «Телегой» на языке хиппи называются длинные связные тексты, произносимые умельцами часто без всякой цели. «Телеги», как правило, имеют незначительную сюжетную основу и состоят в основном из пространных рассуждений и вольных допущений. Очевидно, что «телега» - ближайший аналог древних саг скальдов.
Несомненно, что данные пространные рассуждения самым лучшим образом способствуют упорядочиванию, в голове их произносящего, наличествующих идей-чувств.

ВТОРОЙ пункт. И писатели, и поэты должны обладать большими знаниями. Без них круг их тем будет узок и ограничен.
Применительно к современному литературному процессу данный тезис можно проиллюстрировать на примерах прозаических произведений Харуки Мураками, Умберто Эко, Виктора Пелевина или поэзии Иосифа Бродского.
Умберто Эко является известным специалистом по средневековью, в чем можно убедиться, прочитав «Имя розы». В «Охоте на овец» достаточно большой кусок посвящен проблемам разведения овец на Хокайдо. И написан он вполне со знанием темы. Пелевин не понаслышке знает одно из четырех направлений буддизма. На нем полностью построен роман «Чапаев и Пустота». Бродский же в своей поэзии использует образы, навеянные и христианством, и буддизмом, и даосизмом.

В-ТРЕТЬИХ. Поэт должен уметь передавать не только свои чувства, но и чувства других людей (и не только людей).
Для этого он должен научиться ставить себя в их положение, вообразить себя на их месте, представить то, как действует человек в определенных условиях.
Определенную помощь в этом оказывают помимо изучения мемуаров, писем, дневников, воспоминаний, непосредственные наблюдения за людьми в их повседневной жизни.
Поэт должен быть НАБЛЮДАТЕЛЬНЫМ. Все поразившее его он должен ЗАПИСЫВАТЬ.
И В-ЧЕТВЕРТЫХ. Необходимо знать предшественников. Не только для того, чтобы творчески перерабатывать их идеи, но и чтобы не быть обвиненным в плагиате.

ТВОРЧЕСКАЯ ПЕРЕРАБОТКА ПРЕДШЕСТВЕННИКОВ.

Одним из источников тем и образов, может служить творческая переработка и развитие предшественников.

«… а так как мне бумаги не хватило,
Я на твоем пишу черновике.
И вот чужое слово проступает,
И, как тогда снежинка на руке,
Доверчиво и без упрека тает».
(А Ахматова «Посвящение к «Поэме без героя»)

Очень часто у классиков мы видим в качестве отправной точки иногда для целого произведения фразу или образ позаимствованные у другого автора.

Когда я еще не пил слез
Из чаши бытия.
(Дельвиг)

и

Мы пьем из чаши бытия
С закрытыми глазами
(Лермонтов)

Другой пример:

Выхожу один я на дорогу…
(Лермонтов)
Выхожу ль на путь, открытый взорам.
(Блок)

Иногда мы наблюдаем не скрытое цитирование, а развитие темы.

Лицо – как день, глаза – как ночь.
(Жуковский)

Твои пленительные очи
Яснее дня, чернее ночи.
(Пушкин)

Другой пример - из поэтов Серебряного века.

Пусть за стеною в дымке блеклой
Сухой, сухой, сухой мороз –
Слетит веселый рой на стекла
Алмазных, блещущих стрекоз.
(А. Белый)

И если в ледяных алмазах
Струится вечности мороз,
Здесь - трепетание стрекоз
Быстроживущих, синеглазых.
(О. Мандельштам)

Очень интересный пример творческой интерпретации можно привести на основе стихотворения Пушкина.
Вначале процитируем великопостную молитву Ефрема Сирина:
«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя пригрешения и не осуждати брата моего».

А теперь ее стихотворное переложение:

Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Все чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

О творческой переработке самого Пушкина можно говорить очень долго.
Ограничимся только одним примером – вариациями Иосифа Бродского на известное стихотворение А.С.:

***
Я вас любил: любовь еще быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

А теперь, как это звучит у Бродского.

Двадцать сонетов к Марии Стюарт
VI
Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее, виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! все не по-людски!
Я Вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими – но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит – по Пармениду – дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться – «бюст» зачеркиваю – уст!

Содержание курса «Школа поэзии»">