Я пошла в кино, но вместо этого попала на съёмки.
Там был пир. Действие происходило в таком большом и плохоосвещённом помещении,
а столы оказались такими длинными, что нельзя было увидеть их концов. Только по голосам
можно было определить, что в там, в темноте, тоже празнуют.
На пиру присутствовали как богатые, так и бедные. У первых были белые парики, напудренные
и нарумяненные лица, одежда вся в рюшечках-складочках. Они, в основном, говорили о еде.
Кстати, о еде. На столах почему-то лежали пицца и картошка-фри. Все бедняки были одеты
в какое-то серое рваньё. Они сидели на скамейках, раскачивались из стороны в сторону
и выли: "...еда...едааа..." Будто вовсе не видели перед собой полных тарелок.
Один такой сидел справа от меня. Он оказлся более разговорчивым. Бедняк поведал жуткую
историю о том, как его отец нечайно подвесил себя лебёдкой за ногу, а дома никого не было.
Дней через восемь приехал сын и застал последние минуты жизни своего родителя.
Ещё бедняк рассказал об обстоятельствах смерти других родственников, но я деталей не помню.
Вдруг он вскочил изо стола и застонал: " Мир жесток! Везде муки, насилие! ...еда...еда...".