Г. А. Левинтон

СВЯЩЕННЫЙ БРАК

// Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980. - Т. 2. - С.422-423.

---

СВЯЩЕННЫЙ БРАК, свадьба. В мифологии существует несколько категорий брачных мотивов. Главный брачный миф - это С. б. (?) земли и неба, начинающий творение мира. Часто этот брак представляется как изначальное существование неразделённого двуполого существа, находящегося в вечном соитии. Иногда дети, зарождающиеся внутри этого существа, стремясь к выходу наружу, разделяют землю и небо, с чего всегда начинается творение (ср. миф об Уране, а также аналогичные сюжеты у маори, в древнеегипетской, индийской и китайской мифологиях). Но даже и в тех мифах, где неразделённые земля и небо не представляются персонифицированной совокупляющейся парой, разделение их, производимое творцом, вызывает определённые брачные ассоциации: демиург раздвигает их и заполняет образовавшееся пространство (ландшафтом, народом и т. п.); при этом воздвигается мировая вертикаль (дерево, столп), соединяющая (как это имеет место в случае фаллоса Урана) и одновременно отделяющая небо от земли. Согласно мифологическим представлениям, этот С. б. периодически (циклически) воспроизводится в таких природных явлениях, как дождь, молния, порождая уже не всю вселенную, а ежегодно возобновляющиеся блага, такие, как злаки или мигрирующие в течение года животные. Эти представления, в свою очередь, воплощены в ритуалах годового цикла (напр., обливание девушки, персонифицирующей жену громовержца, на Балканах) и в свадебных обычаях (обливание и обсыпание молодых).
Брачные мотивы иного уровня включают в себя такие сюжеты, как брак первопредков, объясняющий происхождение людей, и браки богов, устанавливающие отношения и иерархию внутри пантеона. Браки этого типа в ряде случаев бывают инцестными, так как относятся к тому периоду, когда на земле имеется только два человека, одна семья и т. п., однако их не следует смешивать с собственно инцестным мифом, в котором инцест выступает как нарушение правил.
В мифах о культурных героях брак часто выступает как вспомогательное средство для достижения тех или иных культурных целей (ср. миф о добывании мёда поэзии в «Эдде», мифы о сыновьях и дочерях Ворона у палеоазиатов и индейцев северо-запада Американского континента), чем мифы радикальным образом отличаются от немифологических жанров (эпоса, сказки), где волшебное средство служит конечной цели - достижению брака. Брак может быть, однако, и финальным достижением героя мифа (часто - наряду с добыванием благ); это обычно сопровождается установлением брачных норм, классов и обрядов.
Наконец, нужно отдельно упомянуть мифы о брачных отношениях светил (напр., солнца и луны), имеющих чаще всего космогонический смысл. Браки светил и богов отражаются в свадебных ритуалах в виде участия этих мифологических персонажей в брачном обряде и входящих в него текстах (это может быть вручение невесты жениху кем-то из соответствующих персонажей, а может быть и отождествление молодых с ними, например в Ригведе, где Сурья - солнце-невеста, а Сома - месяц-жених). Соотнесение брачующихся с мифологическими или сакрализованными персонажами приводит к сакрализации брака в целом; так отождествление их с Соломоном и Суламифью в «Песни песней», описывающей «прецедент» брака, ведёт к позднейшей интерпретации текста как брака Христа с Церковью, а взаимодействие с такими персонажами отражается, например, в том, что общение шамана с богом мыслится как брачное. Со С. б. свадьба соотносится, скорее всего, в виде побочного для основного её сюжета представления о благотворном влиянии свадьбы, молодых и т. п. на плодородие вокруг них. Основной же сюжет свадьбы, помимо мифов об установлении брачных норм, скорее, связан с креационным мифом в целом (сходство между действиями демиурга и супруга). Важно также отметить сходство действий жениха и культурного героя, в особенности мифологического или сказочного змееборца, так как добывание жены в соответствии с представлениями архаического эпоса и волшебной сказки мыслится как её отвоёвывание; отражением этого можно считать обилие в свадебном обряде военной символики, мотивов похищения и т. п. Отголоски идеи С. б. можно обнаружить и в христианском церковном бракосочетании, рассматриваемом как таинство.

Лит.:

• Тристан и Изольда, «Труды института языка и мышления», т. 2, Л., 1932;

• Елизаренкова Т. Я.. Сыркин А. Я.. К анализу индийского свадебного гимна, в сб.; Труды по знаковым системам, в. 2, Тарту, 1965;

• Байбурин А. К., Левинтон Г. А., Тезисы к проблеме «Волшебная сказка и свадьба», в сб.: Quinquagenario, Тарту, 1972;

• Топоров В. Н., Славянские комментарии к нескольким латинским архаизмам, в сб.: Этимология 1972, М., 1974;

• Иванов В. В., Топоров В.Н., К семиотическому анализу мифа и ритуала, в кн.: Sign.- Language.- Culture. The Hague, 1970;
  Grawley E., The mystic rose. A study of primitive marriage, 2 ed., v. 1-2, L., [1927];

• Harrison J. E., Themis: a study of the social origins of Greek religion, Cambr., 1927;

• Westermarck E„ The history of the human marriage, 5 ed., v. 1-3, L„ 1925;

• Gennep A. van, Les rites de passage, P., 1909; Harrison J. E., Themis, A study of the social origins of Greek religion, Camb., 1927;

• Eliade М., La Terre-Mere et les hierogamies cosmiques, в кн.: Eranos Jahrbuch, Bd 22, [s. a.], 1953;

• Levi-Strauss C., The sex of heavenly bodies, в кн.: Lane М. (ed.). Introduction to structuralism, N. Y., 1970;

• Meletinsky E., Die Ehe im Zaubermarchen, «Acta» Ethnographica Academiae scientiarium Hungaricae», 1970, t. 19, f. 1-4;

• Goody J., Tambich S., Bridewealth and dowry, Camb., 1973; Getssler F., Brautwerbung in Weltliteratur, Halle, 1955.

 

Hieros Gamos:
	Глава из книги американского психолога Станислава Грофа "Зов Ягуара" Иерос гамос: священный брак Когда Роберт и Лора проснулись, солнце уже поднялось над горами Вентаны. После волнующих испытаний прошлой ночи им обоим нужно было хорошенько выспаться. Зная, что голода-ние усиливает измененные состояния сознания, Рорберт предло-жил воздержаться от завтрака. Приняв душ вместе и ненадолго погрузившись в просторный бассейн с горячей водой, они посидели на веранде, потягивая только что выжатый апельсино-вый сок и наслаждаясь великолепным видом Тихого океана. Потом, набросив кимоно, Роберт и Лора направились к Дому Чинтамани, взволнованные тем, что ждет их впереди. После того что случилось ночью, они надеялись, что их уедине-ние больше никто не нарушит. Войдя внутрь, они удобно устроились на центральной платформе, в уютном гнездышке из подушек и одеял. После краткой медитации и размышления Роберт включил эффект Чинтамани. Мгновенно все внутреннее пространство здания превратилось в магическую картину слож-ного переплетения алмазных решеток. Пересекаясь, идеальные бриллиантовые грани образовывали сложные геометрические узоры, которые, казалось, уходят в бесконечность. Оказавшись посреди этого кристаллического лабиринта, Роберт и Лора несколько минут не размыкали объятий. — Пора, — шепнул Роберт, неохотно отпуская подругу. — Компьютер, распыли эликсир и включи музыку, — сказал он и, повернувшись к Лоре, с улыбкой добавил: — Жребий брошен! В ответ на его команду распылитель стал медленно вра-щаться, рассеивая тонкую дымку сильнодействующего психо-активного вещества. Тишину нарушили переливы индийской раги, наполняя пространство атмосферой вечной страсти и томления. И без того зачарованные зрелищем алмазного лаби-ринта и взаимной близостью, Лора и Роберт почувствовали влияние эликсира почти сразу. Все остатки трезвой повседнев-ной реальности растворились и исчезли без следа. Уже через несколько секунд оба психонавта оказались в странном мире таинственной магии. — Какое чудо! — прошептала Лора, нежно обнимая Ро-берта. — Сейчас я зародыш в матке, а ты — мой близнец. Все ощущения невероятно реальные! — Просто не верится, — изумленно откликнулся Ро-берт. — Я чувствую то же самое. Мы — два близнеца в одной матке. Я прикреплен к пуповине и ощущаю вкус околоплодной жидкости. А твоя кожа мягкая и гладкая, как атлас. — До чего удивительно, — продолжала недоумевать Лора. — Вот уж не ожидала, что у нас окажется один внутрен-ний мир на двоих. Я думала, у каждого будет свое переживание. Так часто бывает? — Очень редко! Я читал, что такое случается, но, конечно, не часто, а наш случай — совершенно особый, — подтвердил Роберт. — У меня сильное ощущение, что мы с тобой вместе не в первый раз. Думаю, наша история началась давно, очень давно. Некоторое время оба молчали, захваченные переживани-ем. Последние слова Роберта оказались пророческими. Тесный и уютный мир матки постепенно исчез, и они с Лорой вновь стали взрослыми. Теперь они парили в воздухе внутри глубо-кой пропасти, медленно опускаясь по спирали ко дну. Скоро стало ясно, что на самом деле этот спуск — путешествие назад во времени. На стенах пропасти открывались сцены событий, происходящих в разные периоды истории, в разных культурах. И Лора с Робертом были не просто наблюдателями, а главными действующими лицами этих событий. Вот они в Египте эпохи фараонов, во времена хеттского нашествия. Они влюблены и пытаются обрести счастье в атмосфере, пропитанной жестокостью и насилием. Потом бур-ный и страстный роман в Древней Греции в эпоху Пелопонес-ской войны. В сцене из Французской революции их любовь расцвела в мире кровопролития и интриг. Но самая интересная история ожидала их у майя во времена испанского завоевания, когда Лора была жрицей, а Роберт — воином. Внешние обстоя-тельства делали их связь сложной и опасной. -— До чего все это реально, просто поразительно, — шептала Лора. — Мы не могли бы такое выдумать, наверное, это правда! Мои переживания необычны, но явно не новы. Я отчетливо помню, что это действительно происходило с нами, только очень давно. Когда я смотрю на тебя, твое лицо постоян-но меняется, и я вижу тебя таким, каким ты был в разные периоды прошлого. Мы встречались много раз, прежде чем череп свел нас в этой жизни! Роберт поцеловал ее и стал ласкать пальцами длинные волосы, бархатистую кожу. Лора отвечала на его ласки, тесно прижавшись к нему всем телом. Их движения вторили ритму музыки; страсть и напряжение росли с каждой секундой. — Можно я сяду к тебе на колени? — спросила Лора, когда возбуждение Роберта проявилось явно и недвусмысленно. Вместо ответа Роберт уселся, скрестив ноги в позе лотоса. Лора устроилась к нему лицом, сцепив руки и ноги у него за спиной. Когда она почувствовала его плавное движение у себя внутри, по ее позвоночнику взвился мощный поток электричес-кой энергии. Лора мечтала испробовать сексуальные практики йоги с тех самых пор, как впервые увидела тантрийские изображения пар, слившихся в позе яб-юм. И лучшего партнера для первого опыта, чем Роберт, трудно было придумать. Когда их тела слились, они согласовали дыхание, глядя друг другу в глаза. У них и раньше бывали мгновения сексуаль-ного экстаза, но их даже отдаленно нельзя было сравнить с тем, что происходило теперь. Переживания выходили за границы, доступные человеческому восприятию, и достигали поистине космических высот. Их языки ласкали мягкую пещерку, образо-ванную слившимися губами, пальцы на разные лады пробегали по коже, и каждое прикосновение превращалось в брачный танец самых разных живых существ. Все еще сохраняя ощуще-ние своей принадлежности к человеческому роду, они участво-вали в апофеозе творения. То был оргиастический праздник мощи полового влечения — божественной силы, создающей и увековечивающей жизнь. — Лора, — прошептал Роберт, ошеломленный тем, что с ними происходит, — это больше, чем мы, это вся природа. Ты тоже это чувствуешь? Они с Лорой только что сливались в обликах орла и орлицы и вот уже порхают в воздухе парой бабочек-данаид, тесно сплетясь хвостами в любовном восторге. Соединяясь с Лорой, Роберт, казалось, соединялся с древней филогенетичес-кой памятью, много веков назад отпечатанной в живой мате-рии. Им завладели глубокие первобытные ощущения, унасле-дованные от первых живых существ, обитателей океана. — Еще как, — смеясь ответила Лора. — Только что я пережила нечто очень забавное. Я была паучихой, «черной вдовой», и с любовью съела тебя после спаривания. Но я бы не сказала, что это больше, чем мы. Мне кажется, мы больше, чем нам казалось. Может быть, Роберт, мы и есть природа — все вместе и каждый в отдельности. — Наверное, ты права. Я думаю, такое понимание гораздо ближе к истине, — согласился Роберт, глядя на Лору с востор-гом и страстью. Пока он смотрел на нее, его переживание вернулось из царства животных в мир людей. Лицо Лоры постоянно менялось, она принимала облики разных людей. Вот она маленькая невинная девочка, а в следующий миг — ковар-ная и соблазнительная искусительница. Затем последовала быстрая череда превращений: чувственная юная красавица с островов Полинезии, средневековая ведьма и дряхлая старуха, излучающая мудрость столетий. Только он хотел поделиться увиденным с Лорой, как услышал ее слова: — Роберт, это совершенно поразительно: я вижу в тебе не конкретного человека, а всех мужчин, которые жили на протяжении веков. Ты был средневековым королем, потом — жесто-ким наемником, ученым, крестьянином, охотником... Ты был всеми ими. И продолжаешь непрерывно меняться... Вдруг телом Лоры овладела первобытная архетипическая сила. Она почувствовала себя тантрийской жрицей, преданной служанкой Богини-Матери, обладательницей священной веко-вой женской мудрости. Ведомая интуицией, почти инстинктом, она точно знала, что делает. Ее газовые мышцы плавно сокра-щались в математически выверенных движениях, порождая колоссальную энергию в том месте, где она чувствовала внутри себя Роберта. Напряжение росло, пока не стало почти невыно-симым. Эта первозданная энергия захватила и унесла Роберта. Преображенный силой переживания, он восхищенно наблю-дал, как меняется облик Лоры. Ее тело стало прозрачным и наполнилось сверхъестественным светом. Она излучала возвы-шенную, неземную красоту. Не было сомнений: она— существо из высших сфер, богиня, источник всех женских образов, которые он видел раньше. — Лора! — благоговейно воскликнул Роберт. — Ты боль-ше не земная женщина, ты — богиня! И сам он претерпел в глазах Лоры такое же преображение. Теперь его облик дышал величием, которого она раньше в нем не подозревала. Казалось, он воплощает не только архетип мужского начала, но высшую тайну бытия. Несомненно, оба они поднялись до божественных высот. — Мы стали Шивой и Шакти, — догадалась Лора, — мужским и женским началом, инь и янь. Колоссальный источник энергии, вихрем кружащейся там, где сливались их тела, больше невозможно было сдерживать. Он взорвался, породив двух гигантских огненных змей. Их сплетенные тела стали подниматься медленными плавными движениями, будто завороженные звуками небесной свирели. Обольстительный танец змей растворил границы между Лорой и Робертом в их божественных проявлениях. Бог и Богиня слились в одно божество, в котором нераздельно сплавились качества их обоих. Этот божественный андрогин постепенно растворился в райской обители, состоящей из тысяч тончайших лепестков лотоса. Остались только Жизнь, Сознание и Блажен-ство — чистые и абсолютные, лишенные всякой формы. Вечернее солнце медленно клонилось к горизонту, золотя облака и покрытую рябью гладь Тихого океана. Роберт и Лора отдыхали в бассейне с горячей водой, потягивая ледяной фруктовый сок и жуя свежую землянику и сочные кусочки охлажденного ананаса. Сегодняшнее пережива-ние было огромным, ошеломляющим и одновременно странно отрезвляющим, несмотря на все свое космическое величие. Оба чувствовали, что потребуется время, чтобы полностью вернуться к повседневной реальности и усвоить все поразительные откры-тия. Их тела вновь обрели самостоятельную жизнь, хотя они противились этому, сохраняя тесный физический контакт. — Теперь участь сиамского близнеца не кажется мне такой уж плачевной, — пошутила Лора, — разумеется, если у тебя подходящая половинка. — Не думаю, что после сегодняшних событий мы когда-нибудь снова почувствуем себя отдельными друг от друга, — сказал Роберт. — Это ощущение тесной связи, продолжающей-ся из жизни в жизнь, было поразительным и абсолютно досто-верным! — Скажи, до сегодняшнего дня ты верил в перерожде-ние? — спросила Лора. — Шутишь? Почтенный ученый муж вроде меня? — рассмеялся Роберт. — Я всегда думал, что вера в перерожде-ние — изобретение первобытных людей, неспособных сми-риться с суровой реальностью своей бренности и смерти. Вся эта теория казалась мне слишком эксцентричной, чтобы прини-мать ее всерьез. — Но подумай, сколько разных человеческих обществ независимо друг от друга пришли к идее перерождения! — сказала Лора. — Ее можно найти не только во всех религиях Индии и Дальнего Востока, но и среди гавайских кахунов и американских индейцев, в доколумбовых культурах, а также в Древнем Египте и Древней Греции. Мне кажется, она играла важную роль даже в раннем христианстве, до шестого века нашей эры, когда была запрещена специальным собором в Константинополе и стала считаться ересью. — Думаю, не трудно объяснить, почему вера в перерожде-ние получила такое широкое распространение, особенно после сегодняшних событий, — перебил ее Роберт. — Я абсолютно уверен, что эта теория основана на переживаниях, сходных с теми, которые испытали мы с тобой. И переживания эти, несомненно, универсальны. Идея перерождения не просто «вера» в обычном смысле слова, то есть некое беспочвенное и произвольное допущение или фантазия, но весьма прагматич-ная задача. Вполне вероятно, что это попытка людей объяснить и осмыслить некоторые свои очень убедительные переживания и наблюдения. — Для меня эта теория очень даже осмысленная, — сказала Лора. — Как иначе объяснить то странное чувство близости, которое не покидает меня с тех пор, как головидеофон впервые принес твой образ в нашу палатку в Колумбии? — А ты заметила, что во всех ситуациях из прошлых жизней, в которых мы с тобой были вместе, угадывается одна и та же общая тема, некая повторяющаяся модель? — спросил Роберт. — Один из нас всегда сбивался с пути, шел неверной дорогой, а другой играл роль спасителя. В нашем случае эта роль досталась мне: я оторвался от жизни, от природы, от духовного измерения. Ты открыла мне глаза и научила лю-бить — тебя, других людей, жизнь в целом. Не знаю, как благодарить тебя за все... — Самое главное, что мы нашли друг друга, — прервала его Лора. — Я так счастлива, что мы вместе! — Меня беспокоит только одно, — сказал Роберт. — Я заметил, что во всех предыдущих жизнях между нами всегда была глубокая эмоциональная связь, но каждый раз нас разлу-чали какие-то враждебные обстоятельства. Давай в этой жизни сыграем свои роли получше! — Роберт замолчал, было видно, что он переживает глубокую внутреннюю борьбу. Наконец он овладел собой и закончил с торжественной ноткой в голосе: — Прежде чем мы уйдем в дебри теоретических дискуссий, я хотел бы задать тебе один вопрос. Ты станешь моей женой? — Я уже стала ею, Роберт, — со счастливой улыбкой ответила Лора. — Разве можно представить бракосочетание более торжественное, исполненное более глубокого смысла, чем то, которое состоялось сегодня в Доме Чинтамани! Моя мама не раз говорила о том, что последователи Юнга называют иерос гамос, священный брак. Он означает соединение не только на физическом, эмоциональном и психическом уровнях, но и в мире архетипов — с божественными составляющими нашего существа. Я никогда не понимала этой идеи до конца, но теперь у меня нет никаких сомнений, что сегодня с нами произошло именно это. И в сравнении ним любая официальная церемония кажется пустяком. Если ты имеешь в виду это, то я отвечу решительным «да»!

 

***

Яб-Юм — в буддийской иконографии Танка изображение божеств и будд в любовном соитии Майтхуне со своими супругами. Этот приём восходит корнями к традициям Тантры и обозначает собой единение двух противоположных космических начал, мужского и женского. Приём широко распространён в тибетской живописи.

Основная интерпретация символики Яб-Юм в тибетском буддизме осуществляется в Аннутарайога-тантре. Мужское божество в данной интерпретации пассивно и выражает сострадание (karuṇā^?), а с точки зрения практики — упайя (искусные приёмы); женское божество выражает активное начало и мудрость prajñā). Оба компонента необходимы для достижения просветления и составляют две его грани, при этом преодолевается дуализм субъекта и объекта. В более широком смысле Яб-Юм выражает просветлённое состояние, необходимое при медитации с использованием идамов.

 

***

Ваджрадара Яб-Юм
(тиб. rdo-rje chang yab yum)

Ваджрадара - изначальный Будда, олицетворение Дхармакаи, тело истины просветления и источник Буддизма Ваджраяны. В мирной форме, темно-синего цвета, улыбающийся, он держит две руки сложенные у сердца в мудрее не-двойственности. В правой руке держит ваджр, символ метода, а в левой - колокол, символ энергии. Украшен шелками и драгоценностями, сидит на львином троне в позе лотоса и прижимает к себе супругу. Согласно традиции Ньингма ("старой школы") Тибетского Буддизма Ваджрадара является проявлением активности Будды Самантабхадры. Традиция Сарма ("новые школы") представляет Ваджрадару как тайную форму Будды Шакьямуни и объединенную сущность всех Будд десяти направлений и трех периодов времени собранных как один. Такие могущественные идамы как Гухясамаджа, Шри Хеваджра и Чакрасамвара были проявлены самим Ваджрадары.
"Хозяин изначальной осознанности,
Неколебимое великое блаженство Дхарматы,
Непревзойденное сокровище исполняюшее желание,
Поклоняюсь великому Ваджрадаре!"
(Молитва-призывание Ваджрадары)

 

 

***

ЯБ-ЮМ (тиб. — "отец-мать") — образ сливающихся в объятии мужчины и женщины, широко представленный в иконографии ваджраяны и указывающий на единение в религ. практике "метода" (отец) и "мудрости" (мать). Под методом обычно имеется в виду великое сострадание ко всем живым существам, реализуемое как первые 5 из "шести парамит", а под мудростью — праджняпарамита, постижение относительности бытия.

А. А. Терентьев

 

 

[493x699]

Ваджрадхара с супругой Яб-Юм.

 

 

***

Священный брак царственной пары

Луна, заключённая в мои нежные объятия,
Пусть будешь ты столь же сильна, как и я, - и ликом столь же прекрасна.
Солнце, ярчайший свет из всех, известных людям,
Ты всё же нуждаешься во мне, как петух в курице...

Исходя из постулата, что алхимия и астрология тесно связаны и не только символикой, но и смыслом, можно предположить, что главный фактор индивидуации человека – взаимодействие Солнца и Луны, поскольку «священный брак царственной пары» Солнца и Луны в алхимии и последующее рождение от этой пары «Ляписа», т.е. философского камня, (а, по мнению К.Г. Юнга, «самости» – центра индивидуальности) является целью всего алхимического процесса – «делания». Этому браку придается особенное значение.

Если мы примем за основу значение Солнца как сознания, сознательной, светлой части человека, а Луны – как бессознательного, темной части личности, то по гороскопу мы сможем определить, есть ли у человека реальная возможность (и, главное, необходимость) стать гармоничной личностью, то есть сможет ли он найти равновесие между сознанием и бессознательным, «заключить брак» между собственными, внутренними царем и царицей, от которых родится ребенок – философский камень, или по терминологии Юнга – «самость».

Для этого в гороскопе необходимо рассматривать аспекты между Солнцем и Луной. В случае наличия мажорного аспекта между светилами судьба будет требовать соединения темной и светлой сторон человека. При напряженном аспекте человек пройдет через большие трудности, прежде чем добьется более или менее гармоничного взаимодействия  сознания и бессознательного. Но не все так просто, как кажется и при гармоничных аспектах. При наличии тригона, например, все вроде бы у человека хорошо и получается как бы само собой, но особенных результатов не видно. В алхимическом процессе царь и царица, соединяясь, проходят в самом начале через стадию умирания, разложения, растворения, распадения на мелкие частицы, и только после этого возрождаются уже чистыми. Так, может быть, и тригон приводит человека прежде всего к разложению. Все-таки любой аспект, и в том числе тригон, требует дифференциации принципов, очищения их от эгоистических наслоений и только после этого воссоединения в возрожденном, чистом виде. Ведь не секрет, что гороскопы, изобилующие тригонами, дают легкую первую половину жизни, но затем следуют удар за ударом, а в некоторых случаях при полном отсутствии напряженных аспектов может последовать даже достаточно ранняя смерть натива.

При мажорном аспекте между Солнцем и Луной человек должен разделить сознание и бессознательное, отследить и понять, где и когда он действует сознательно, а где под влиянием бессознательного, а также что им руководит в том или другом случае. Особенно это касается тех, у кого имеется тригон между Солнцем и Луной. Им заниматься проблемами в области планет, находящихся в аспекте тригона, совсем не хочется. Но ведь Солнце и Луна – это основные, жизненно важные показатели в гороскопе, без реализации их потенциалов человек не станет личностью. Причем, поскольку они связаны аспектом, человеку важно реализовать оба светила и что не менее важно - во взаимосвязи.

Большинству людей свойственно передавать функции своих планет другому человеку. Так, зачастую, мужчина отдает свои лунные качества жене, а жена свои солнечные – мужу. Конечно, можно пойти и этим путем развития. Однако в этом случае ни женщина, ни мужчина никогда не реализуют полностью свои врожденные потенциалы. И прежде всего это касается людей с мажорными аспектами. Существует еще один миф – якобы Солнце – это основная планета для мужчин, а Луна – для женщин, и для человека достаточно реализации своей ведущей планеты. Это совершенно неверное мнение. Обе планеты очень важны. И надо сказать, не только Луна зависит от Солнца, но и Солнце зависит от Луны. Это хорошо показал Юнг в своих работах алхимического цикла. Солнце освещает Луну, дает ей энергию ян, но Луна «вынашивает, рождает» Солнце, дает ему энергию инь, и только с ней оно (Солнце) способно давать жизнь. Дело здесь в том, что у мужчин врожденная ориентация на существование в русле активной деятельности, мужской янской энергии, которой соответствует Солнце. Таким образом, сознание мужчин окрашено солнечной энергией. У женщин же врожденная ориентация на женскую, пассивную энергию инь, их сознание окрашено лунными характеристиками. Это то, о чем предупреждал Юнг в своих алхимических трактатах, поскольку алхимиками в средние века были мужчины, Солнце символизирует сознание, для женщин же Луна будет символом сознания. Но поскольку от такой перестановки суть процесса не меняется, нас это не должно особо волновать.

При наблюдении за людьми выясняется одна интересная особенность. У тех, кто предположительно соединил своих царя и царицу, т.е. сам реализовал потенциалы Солнца и Луны, не передавая их качества другим, та планета, что должна быть в бессознательном (у женщин Солнце, а у мужчин Луна), на много порядков оказывается интереснее, я бы сказала талантливее, чем у тех, у кого она развивается с рождения, т.е. человек с рождения сознательно ориентирован на нее.

Но есть и другая часть человечества – это те, у кого нет мажорных аспектов между Солнцем и Луной. Перед этими людьми не поставлена задача соединить царя и царицу, им нет необходимости приводить к взаимодействию сознание и бессознательное. Они вольны в одни моменты своей жизни руководствоваться сознанием, а в другие – полностью полагаться на бессознательное. Этот факт не говорит о том, что они ничего не добьются в жизни. Напротив, им не надо приводить в равновесие свою природу и свою голову, не надо терять на это драгоценное время, и они в какой-то узкой области могут быть гораздо успешнее тех, кто может долго буксовать на аспекте между Солнцем и Луной и, особенно подчеркну, на аспекте тригона.

К.Г. Юнг писал: «Он [врач-психиатр] знает, что в царстве человеческих ощущений не бывает «чистого добра», но он также знает и то, что для многих людей будет лучше, если они поверят в существование «абсолютного добра» и будут прислушиваться к голосу тех, кто говорит о превосходстве сознания и однозначного мышления. Он может утешаться мыслью, что тот, кто может соединить тень со светом, является обладателем великих богатств».

Однако здесь есть один нюанс – тонкие аспекты, работающие на более высоких эволюционных уровнях. Поднимаясь на очередную эволюционную ступень, где включаются определенные тонкие аспекты, рискуешь натолкнуться на проблему, над которой веками бились алхимики – как соединить в браке царя и царицу, Солнце и Луну.

Из этого можно сделать вывод, что любой мажорный аспект между Солнцем и Луной сильно усложняет эволюционную задачу человека – прежде чем куда-то идти, надо разобраться в самих основах собственной жизни. Для тех же, у кого нет мажорных аспектов, эта задача не актуальна, если они не желают покорить «эволюционный Эверест».

Данатан

Примеч. Иллюстрация к алхимическому трактату «ROSARIUM PHILOSOPHORUM»
из работы К.Г. Юнга «Психология переноса: Интерпретация на основе алхимических изображений» //
Юнг К.Г. Психология переноса :  Ст. :  Сб.  : пер. с англ. –  М.: «Рефл-бук»; К.: «Ваклер», 1997

© http://www.astroclass.ru/journal/2/06.htm

 

 

***

СВЯЩЕННЫЙ БРАК

 

иерогамия, мифологический мотив, как правило, передающий космогонический акт — брак неба и земли (в ритуале — брак царя и жрицы, воплощающей богиню-мать).

 

Небо и эемля (Уран и Гея, Ранги и Папа в полинезийской мифологии и т. п.) изначально пребывали в брачных объятиях, пока не были разъединены божеством, создавшим пространство для жизни богов и людей — Кроноеом, египетским Шу, полинезийским богом леса Тане. Мировое древо одновременно разделяет и соединяет небо и землю — отсюда традиционная фаллическая символика мировой оси и ее алломорф типа линги и т. п.: ср.   японский   миф   о   божественной   паре Йдзанаки и Идзанами,  совершившей  брачный обряд — обход мирового столпа и т. п. С представлениями о Священном Браке связана символика  дождя,  небесных вод,  оплодотворяющих  землю или земную богиню, женщину (ср. миф о Зевсе и Данае), участницу ритуала (см.   Додола), молнии,   освящающей     союз неба и земли (см. Юа-ся Лао-жеиь) и др.; ср. также представления о Матери Сырой земле,   пахоте  и  севе  как  ее  оплодотворении и т. п.

 

Вариант мифа о Священном браке земли и неба — брак  небесного бога {громовержца) и хтони-ческой богини, ее измена (похищение змеем) и низвержение на землю (в преисподнюю): ср.   Перпунас и Жемина, Перун и Мокошъ, Есь и Хоседэм и т. п.

 

Многочисленны мифы о небесной свадьбе луны и солнца (ср. лунарные мифы, солярные мифы), демиург-андрогин  Маву-Лиза у фон первоначально представлял   собой   божества   луны   и   солнца: затмение — их брак  (ср.   Тувале  и т.   п.). С. б.— характерный мотив мифов и ритуалов,   связанных   с  умирающими  и  воскресающими богами природы (ср. Анат и Балу, Исида и Осирис и т. п.).

 

Как правило, сакральный (особый) характер С. б. подчеркивается    кровнородственной   связью   супружеской   пары   (см.    Инцест).   Контакт   со сверхъестественным миром представляли как брачную связь с божеством жреца, шамана, в   средневековых   представлениях — ведьмы и сатаны (ср. инкубы, Лимит и т. п.).

 

В мифах о  культурных героях брак — средство достижения культурных благ (см.  в ст.  Ворон,   Мёд   поэзии),   в   волшебных   сказках (в т. ч. о волшебном супруге — ср. Финист Ясный Сокол),-напротив, брак — цель, достигаемая  при  помощи  волшебного  средства.

© http://bibliotekar.ru/mif/189.htm