В каком-то царстве-государстве
Века назад
Художник рисовал гуашью
Вишневый сад.

И в том саду сидела дева
Лет двадцати.
Читала книгу на скамейке
Под щебет птиц.

И лепестки венком лежали
На волосах.
И небо с ветром отражались
В ее глазах.

Художник понял, что влюбился
В ее портрет.
Влюбился в ту, которой, в общем,
На свете нет.

Он дал ей имя, дал ей время
И дал любовь.
И эти чувства грели сердце.
Но лишь вино

Лилось рекой, опустошая
Весь мир внутри.
Он избегал зеркал, оттуда
Глядел старик.

Художнику чуть-чуть за тридцать
А он так стар.
Вино не уставало литься
В его уста.

Он тосковал. И он поклялся
Ее найти.
И сам себе в других влюбляться
Он запретил.

И вот, она ему приснилась
И говорит:
«Мой милый, что же ты наделал?
Ну, посмотри

Я не живая. Я – рисунок.
Я – часть холста.
А красота – всего лишь краска.
Лишь красота.

Живи! Найди себе другую
Ищи любви!
Молю, оставь меня в покое
Прошу - живи!»

Он отшатнулся. Он проснулся.
И он орал:
«Как ты могла меня оставить?
Как ты могла?»

Он раскидал по дому краски,
Холсты свои.
Он лег и умер от унынья
И от любви.

В каком-то царстве-государстве
Века назад
Чудак нарисовал гуашью
Вишневый сад.

И в том саду стоит скамейка
Вблизи реки
На ней – дочитанная книга
И лепестки.

 

Саша Бесt