Автор: through_the_dark
Пейринг: Чоджи/Дэй; Нара/шлюха



- Нам пора доложить Хокаге об успешности миссии, мы итак слишком задержались в Тумане, - Шикамару чувствовал, что говорит с маньяком.
- Еще день, Нара, пожалуйста, дай мне сутки - и мы уйдем, я обещаю! Я сам покрою расходы за гостиницу, - добавил он, видя сомнение в ленивом взгляде. - Сними себе девчонку, я заплачу! - это была уже крайняя мера для тех регионов, где тучи закрывали небо.
- Мендоксе! - Нара никогда не мог отказать ему.

Нара никогда не мог отказать ему: вот уже год, как каждая успешная междугородная миссия заканчивалась в гостиницах, сомнительных притонах, борделях - Чоджи все еще исхитрялся оставаться закрытым геем Конохи.
Нара все еще исхитрялся оставаться натуралом.

Длинные волосы, длинные пальцы рук, длинные ноги. Длинное имя. Дэй-да-ра. Чоджи не нравилось его произносить. Зато "Дэй" мягко ложилось на язык, заставляло приоткрывать похотливо рот. "Дэй" он выдыхал с наслаждением на входе, когда сиреневые ногти впивались в него. Тоже длинные.

Чоджи любил не целомудренную красоту, не холодную красоту, а кричащую, блядскую, предлагающую вульгарность на красивых лицах манерных парней.
Три дня назад, войдя в бар при гостинице, он увидел молодого человека вожделенного типажа: с видом похотливой сучки он сидел у стойки, в задумчивости то разводя, то сдвигая колени, пригубляя через трубочку зеленоватый женский коктейль, затягиваясь тонкой сигаретой, и каждый раз запрокидывая голову назад, чтобы выдохнуть дым в потолок. Масса сияющих медвяных волос ездила по спине, и когда он откидывал голову особенно сильно, пряди проскальзывали под джинсы, касались ямочек на бледной пояснице, не прикрытой коротким свитером, а молодой человек покусывал губу и медленно смыкал ресницы.

Чоджи представил, как это молодое животное разведет свои колени для него и скажет "трахни меня", а ровно через пять напряженных минут, в кабинке мужского туалета уже брал его, почти вбивая в стену и слушал грязные фразы, безостановочно лившиеся из полногубого алчного рта, пока не заткунул его собственными губами, чтобы не кончить слишком быстро.

Дэйдара не был очарователен, но Акимичи был очарован и выторговывал у напарника день за днем в угоду своей извращенной похоти.
Иногда ему хотелось душить Дэя во время секса, и он душил и ебал сжавшееся агонизирующее тело, наслаждаясь волнами осязаемого животного страха. В другой день Чоджи, наоборот, бывал нежен и до боли медлителен: лениво ронял поцелуи на нетерпеливую кожу, неглубоко отсасывал, не давая излиться, проникал в анус пальцами и отстраненно наблюдал за страданиями извивающейся, стонущей перевозбужденной плоти, игнорируя грязную ругань и мольбы.

Сегодня Чоджи вошел в его номер с подносом еды.
- Очень мило с твоей стороны - принести мне завтрак.
- Это не для тебя; раздевайся!
Дэй откинул одеяло, - Нравится?
Чоджи поставил подос на постель и снял с себя всю одежду.
- Я люблю, что у тебя встает до того, как ты до меня дотронешься, - голос Дэя лился волной жара, затекал в уши, - Мне нравится, как сильно ты хочешь меня выебать. - Акимичи наблюдал, как он медленно поворачивается, не переставая говорить, перекидывает одну ногу через другую, подтягивается на локтях и встает раком, высоко приподняв ягодицы, а потом пальцами разводит их и начинает готовить себя, лаская. И стонет-стонет-стонет...
Эти неповторимые блядские звуки порождают похоть, заставляют терять разум и возвращаться к первобытным инстинктам. Они ни в коей мере не сравнимы с теми фальшивыми покрикиваниями, которые издает толстая шатенка-шлюха, обслуживающая Шикамару в соседнем номере. Она елозит по нему, вспотевшая, Нара помогает ей приподниматься, поддерживая за бока, и его пальцы теряются между жировыми складками. Он смотрит на огромные прыгающие груди с насыщенно-яркими сосками и не понимает, почему вдруг выбрал эту раскормленную тяжелую суку. Нара настолько напряжен и придавлен, что кончает почти вымученно, а шлюха, не заметив этого, прыгает на нем еще какое-то время, пока он не сошвыривает ее с себя, боясь потерять гондон.
В это же время Чоджи садится на Дэя, хватает его руки и укладывает вдоль тела.
- Лежи смирно.
Дэйдара послушен, он, не шевелясь, смотрит, как Чожди берет с подноса и выкладывает на его живот большой сочный бифштекс, из которого тут же начинают вытекать тонкие струйки жира. Они струятся по бокам, щекоча, а Чоджи ловит их языком, оберегая простынь. Дэй слегка выгибается, прикрывает глаза, но резко распахивает - на его тело Акимичи высыпает горкой горячий рис.
- Горячо, твою мать!
- Прости, - ухмыляется Чоджи и заливает рис ледяным соевым соусом, - так лучше? - Не дождавшись ответа, он вываливает рядом с рисом салат, а в пупок выдавливает из тюбика васаби. - Не щипит?
- Ты что - жрать сюда пришел? Ты ... охуел?!
- Лежи смирно, - повторяет Акимичи и берет с подноса большой зубчатый нож, - время разделывать мясо.