[300x480]
Восьмилетний Джейсон на детской площадке в вашингтонском пригороде молчит и смотрит подозрительно на меня и в непонятках на родителей. Я лишь спросил его, играет ли он с приятелями в войну. «Хорошо, что вы вместе с нами к нему подошли, – говорит его мать, Лиза Давенпорт. – Ему категорически запрещено разговаривать с незнакомыми». «Да и приятелей у него вообще-то нет, самый большой его друг – компьютор», – добавляет Давенпорт-старший.

«Ну, что, совсем не играете? – не отвязываюсь я, – вон, я видел, у тебя водяной автомат на заднем сиденье. В кого ты с ним играешь?» «Ну, сестру поливаю иногда… Проще играть одному с Трансформерами, потому что тогда не надо просить родителей договариваться с родителями других ребят, где и у кого мы будем собираться», – наконец выдавил из себя Джейсон.

Испытание войной – одно из самых серьезных, выпадающих на человеческую судьбу. Участие в сражении, будь то с копьем и щитом или в танке и авианосце, всегда считалось важным мужским опытом, а, в мирное время, одной из самых популярных мальчишеских фантазий. Выяснилось, что с военными играми в стране, территория которой не знала боевых действий, но при этом воевала чуть ли не каждый год в своей пусть недлинной истории, сегодня туго. «Нет, в войну я не играю, это скучно. Вот “Вечный мрак” интереснее», – наконец отвечает на вопрос Давенпорт-младший, называя популярную компьютерную игру.

( Читать дальше... )