Автор: fall-hole (fall_in_rabbit_hole@yahoo.com)
Название: "Розыгрыш"
Бета: нет
Пейринг: Роман/Александр
Рейтинг: R
Жанр: романс
Размещение: с разрешения автора
Статус: окончен, но выкладывается. Будет еще вторая часть. А может, и третья...
Саммари: Каждый к первому апреля приберегает свою коронную шутку, даже если та безбожно жестока.

Меня кто-то тихонько тормошит за шиворот. Щекотно. С трудом удается разлепить веки. Александр стоит, наклонившись надо мной, и его черные волосы своими кончиками едва касаются моих щек. Я задерживаю дыхание.
- Мы приехали.
Район, где мы выходим из маршрутного такси, только начинает заселяться. Несколько многоэтажек, расположенных у самой кромки леса, подпирают синие своды небесного купола. Круглосуточный магазин. Детская площадка пустует, лишенная радости суеты малолеток. И тишина... Не за что взгляду зацепиться. Мне скучно, а для Александра подобный пейзаж привычен.
Чтобы сократить путь, мы пересекаем детскую площадку и оказываемся перед пристойно выглядящем шестнадцатиэтажным строением. На ходу вытащив брелок с ключами, Сашка открывает дверь в подъезд. Ничего так, чистенько и пока уютно, но ведь все равно засрут.
Живет мой одноклассник на десятом этаже. Лифт работает, так что прогулка по лестницам нам не грозит. Поковырявшись ключом в замке, дождавшись сухого щелчка, Александр входит в квартиру, а я вслед за ним.
- Ты есть хочешь? – спрашивает он, скидывая куртку прямо на пол и устремляясь куда-то вглубь квартиры. Милый, то, чего в данный момент хочу я, тебе ни за что не найти в холодильнике… Лучше прекрати суетиться и подойди ко мне, если конечно не страшно... Но Александр точно прочел мои мысли. Он маленьким ураганом носится по квартире. Поймать его, пока не представляется возможным.
Я ощущаю легкий зуд на спине. Это чешется кожа, истомившаяся под сырой рубашкой.
- Лучше чай, - слегка повысив голос, кричу я и наугад захожу в первую комнату. Похоже, это гостиная. Простой, но со вкусом выполненный интерьер, от которого в груди рождается ощущение защищенности, комфорта, особенно усиливается последнее, когда я опускаюсь на упругую поверхность дивана. Красота, но я все-таки не за этим сюда пришел…
Александр выныривает откуда-то из-за угла с кружкой дымящегося чая. Я успеваю стянуть рубашку и чувствую себя на редкость комфортно, когда примечаю взгляд одноклассника, который, осмотрев меня с ног до головы, немедля становится похожим на томат и тонким голосом попытается мне внушить, что в квартире чересчур жарко. Забыв, что держит в руках кипяток, он подлетает к окну. В гостиную врывается ветер, взметает занавески и волосы Александра.
Я поднимаюсь со своего места и направляюсь к однокласснику. Тот в нерешительности отступает на несколько шагов назад, но, вспомнив, кто все-таки хозяин в этом доме, храбро предлагает чай, тыкая чашкой с кипятком чуть ли не в самое мое лицо.
- Спасибо.
Я принимаю кружку из его рук и даже отпиваю несколько глотков. Горячая жидкость скользит вниз по пищеводу, согревая и изгоняя постылую влажность, захватившую меня во время крушения в мужском туалете. От сладости сводит скулы. Что ж, на сахар он не поскупился... Александр стоит рядом и внимательно следит за каждым моим движением. Я ставлю кружку на пол и вплотную подхожу к однокласснику, который, по мере моего приближения пятится назад и умудряется запутаться в портьерах. С легким смешком я высвобожадю его из тряпичного плена, чтобы заключить в свой собственный. Одной рукой обхватываю его за талию, а вторую запускаю в черные глянцевые, но немного спутанные волосы. Бережно перебираю пряди, затем заставляю запрокинуть голову назад, и, глядя на его шею, все украшенную синевато-фиолетовыми засосами, чувствую непонятную гордость. Языком я глажу бьющуюся жилку, и он не может сдержать громкого стона. Этот звук идет прямо в пах и отдается тянущей болью в напрягшихся мышцах, особенно той, что расположена ниже пояса.
Рубашка Александра, порядочно настрадавшаяся за этот день, небрежным комком падает мне под ноги. Туда ей и дорога. Слегка подрагивающими пальцами расстегиваю пряжку ремня на брюках Александра, попутно шепчу ему на ушко что-то милое и совершенно бессмысленное. Брюки Саши сами соскальзывают вниз по его ногам, открывая моему взгляду узкие бедра, ноги с неплохо развитыми икрами и аккуратные стопы, которым могла позавидовать любая девчонка. Чудо, а не мальчик. Кожа нежная, словно у ребенка, и невероятно приятная на ощупь, когда я осторожно веду кончиками указательного и среднего пальца вверх, по внутренней стороне его ножек. Он прикрывает глаза, стонет и неосознанно подается бедрами вперед, напрашиваясь на большую ласку. С кривой усмешкой я освобождаю Сашку от последнего предмета одежды, симпатичных черных трусов, которые я откидываю куда подальше. Все равно в ближайшее время они ему не понадобятся… Сам я не спешу раздеваться, оставаясь в школьных брюках.
- Оближи.
Он удивленно смотрит на меня, словно не понимая о чем речь, а потом робко засасывает в рот указательный палец. Шустрый язычок облизывает его, как эскимо, щекочет, обволакивает теплом и приятной влажностью. Ни с чем не сравнимое ощущение, лучше этого, пожалуй, будет только нахождение внутри его тела.
- Ну, все достаточно, - негромко приказываю я, щекоча его шею своим дыханием. – Ты точно хочешь именно этого?
Он вцепляется в меня так сильно, что на какой-то миг у меня перехватывает дыхание от… счастья? Я с ненавистью отгоняю от себя эти мысли. И заглянув в просящие глаза Александра, киваю и резко ввожу указательный палец глубоко между его ягодицами, медленно вращаю, в то время как из горла парня вырываются булькающие звуки экстаза. Приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы не нагнуть его и не трахнуть просто так, без подготовки, какой-либо смазки… без ничего. Просто один на один: его дыркой и моим членом.
Александр стонет что-то протестующее, когда вместо всепоглощающей заполненности оказывается пустота. Но лишь на мгновение, равно столько надо, чтобы заметить один палец на два. Он откидывает голову назад, издает странные звуки, пока я растягиваю его, постепенно прибавляя третий палец. Сашка слишком узок, я попросту боюсь порвать его и делаю все с гораздо большей тщательностью, какую когда-либо мог себе представить.
Девственник. У меня немного звенит в голове при одной мысли, что мало того, что я сейчас лишу кое-кое невинности, так этот кое-кто будет еще и парнем! Я перестаю целовать его обнаженную грудь (и когда это я успел?) и поднимаю взгляд к его карим глазам. Они потемнели от нахлынувшего желания, став почти черными. Такими бездонными, что тьма, накрывшая Помпеи своей вуалью, нервно курит в сторонке. В промежутках между его бесконечными стонами и ахами мне удается расслышать слова: «я хочу», «…готов», «…сейчас…».
Я тотчас перестаю трахать Сашку пальцами и избавляюсь от собственных брюк и нижнего белья. Делаю все нарочно медленно, почти показушно, чтобы он буквально изнывал от желания и умолял меня взять его. В этом, впрочем, я преуспел: парень терся об меня, постанывал, развязно вилял своими совершенными бедрами, возбуждая меня еще сильнее; и больше не было в нем ничего напоминавшего прошлого Александра Юдина, бледную тень, узкий мир которой ограничивали первый и последний элементы периодической системы Менделеева. Плотно обхватив его бедра руками, я немного помял упругие булочки ладонями, потом резким рывком усадил его на подоконник. Пристроив головку возбужденного члена к его нетерпеливо сокращавшейся дырочке, я вновь взглянул на Сашку.
Готов?
Мне хотелось, чтобы парень сохранил приятные воспоминания о своем первом сексуальном опыте, например, как я. Года два назад, когда мне было соответственно шестнадцать, я познакомился с очаровательной куколкой. Ее звали Нина, и именно она стала моей первой женщиной. Она почти сразу сказала мне, чего хотела. В тот раз я вежливо отказался и попросту сбежал от нее в смятении. Не то чтобы я боялся, а просто не хотелось выглядеть полным идиотом перед девушкой (женщиной?) в плане секса, поэтому перед тем самым свиданием (она мне его таки назначила, несмотря на мой малодушный побег), я волновался как первоклассник, первый раз идущий в школу. Помятая коробочка конфет, цветочки – вырванные из клумбы у дома – Нина приняла благосклонно, сказала мне, что я очень милый и напоминаю ее младшего брата, такого же стеснительного скромнягу, а потом она просто взяла все в свои руки. Подозреваю, я был у нее даже не десятый, настолько мастерски Ниночка разделалась со мной. Я стал мужчиной, она получила удовольствие. И на этом мы разбежались. Позже я видел ее в компании других и здоровался при встрече… Вот такая вот история. Никакой любви-моркови и все счастливы.
Александр сожмурил глаза и судорожно кивнул. Его руки легли мне на плечи, а ножки плотно опоясали мою талию. Я немного подался вперед, раздвигая узкий проход. По телу парня пробежала крупная дрожь, он сильнее вцепился в мои плечи. Еще немного. Лишь малая четверть моего органа погрузилась в манящий жар тела одноклассника. Тот уже закусил губу и тяжело дышал, как после тяжелого бега.
Мда, представляю, что с ним будет, если я сейчас… разом до самого основания…
- Пожалуйста, поцелуй меня… - по его голосу мне стало ясно, что еще чуть-чуть и Саша попросту сломается. Он умоляюще смотрел в мое сосредоточенное на пекло внизу лицо, - прошу… - тихим прерывающимся шепотом добавил он. Будь Александр один или на худой конец наедине с фаллосом, он бы мгновенно прекратил истязать собственное тело. Но со мной подобное было невозможно: слишком много парень видел драк с моим участием, когда я отпускал своего противника только после полного изнеможения.
Я подался вперед, чтобы дотянуться до его губ, но вместе с этим простым движением вогнал себя глубже в тело парня. Он вскрикнул от резкой боли, а я и не сомневался, что боль была именно резкой; в уголках оленьих глаз набухли несколько слезинок.
- Поцелуй… поцелуй… - твердил он, точно заклинание. Что ж будет, по-твоему. Только я потом не виноват… Я быстро приподнялся и коснулся его рта, успев поймать крик боли, когда мой член целиком оказался в нем. Остервенело целуя губы Александра, сминая их в почти животной страсти, я ждал лишь одного: когда ноготки перестанут скрести меня по спине, когда его тело перестанет выгибаться от боли. Просто целуя его, я ждал, когда придет наслаждение процессом.
С трудом я оторвался от восхитительно припухших после продолжительного поцелуя губок. Все щеки Александра были залиты слезами. Неторопливо я принялся слизывать соленую влагу, целовать подрагивающие веки, гладить все, до чего мог потянуться, не двигая при этом нижней частью своего туловища.
- Просто скажи мне, когда будешь готов продолжить…
Я не стал ни на чем настаивать, предоставив парню право выбора. Он почти сидел на подоконнике, прислонившись спиной к холодному стеклу, и тяжело дышал. Пытаясь устроиться поудобнее, он теснее прижался к моим бедрам, сведенным почти судорогой от перевозбуждения. Член, находившийся внутри него, опять запульсировал. Александр покраснел настолько умилительно, что я рассмеялся.
- Ты такая лапочка.
- Правда? – он насмешливо вздернул брови. Очевидно оправившись от болевого шока, Сашка чувствовал себя сравнительно лучше. – Ты девчонкам подобные комплименты делай…
- Хорошо, - в том же духе ответил я, - но только в том случае, когда ты перестанешь краснеть как девчонка!
Сашка хотел ответить еще что-то, наверняка куда более язвительное, чем я, но не успел. Не дожидаясь его разрешения, я качнул бедрами, и вместо связной речи из горла Александра вырвалось неопределенное бульканье.
- Пр...екра…ти… - захлебываясь в наслаждении, попросил он и в опровержение своим словам подался вперед, сильнее насаживаясь на член. Боль была, но не та, что вначале. Вместе с этой болью пришло наслаждение, оттеснявшее на задний план наличие первой.
Я, продолжая придерживать Сашку, другой рукой сжимал его член в такт мягким толчкам бедер. Чувствуя приближение разрядки, я нарочно замедлил свои движения, доводя Александра до точки кипения, той самой, что сжигает эмоции, чувства, мысли, подготавливая пустой резервуар для сплошной волны оргазма.
Александр выгнулся дугой, надрывно вскрикнул, заливая свой живот горячей белесой жидкостью. Его оргазм оказался настолько силен, что на какое-то время он попросту лишился сознания, обмяк в моих руках. По инерции я сделал несколько резких движений бедрами, вколачиваясь в его тело, когда наслаждение настигло меня. Выплеснувшись в глубины податливого тела, я уткнулся носом в выемку, где шея плавно переходила в плечо. Ноги предательски подкосились, и я опустился на ковер, сжимая в своих объятиях Александра. Вставать и идти никуда не хотелось, равно как покидать жаркую тесноту его тела, поэтому я просто стал дожидаться, когда мой любовник придет в себя.

Прошло около пяти минут, показавшихся мне тягучей вечностью, в течение которых я вглядывался в изящные черты лица; когда Александр очнулся. Некоторое время его взгляд отсутствующе бродил по потолку, потом переполз на мое лицо. И улыбка, счастливая улыбка, черт возьми, озарила лицо Александра. Он протянул руку и погладил мою щеку.
- Я бы остался в тебе навсегда, - тихонько шепнул я Саше на ушко, кожей почувствовав, как по его телу пролетела дрожь удовольствия, - но, увы, не могу.
С этими словами я поднялся с него и, кое-как вытерев живот и член от белесых подтеков, принялся натягивать свою одежду. Теперь мне больше всего хотелось очутиться у себя дома, в теплой ванне, чтобы отмыться от всего, в том числе и от запаха тела Саши.
Александр внимательно следил за мной с возраставшим беспокойством. Вначале он пытался улыбаться мне, но, натыкаясь на каменную маску, его улыбка угасала, подобному маленькому огоньку свечи задуваемой теплым дыханием. Я кончил собираться и уверенно направился к двери. За мной послышались шаги – шлепанье босых подошв по паркету. Я рванул входную дверь и вдавил кнопку лифта до упора. Ну же, быстрее! Где-то в глубине шахты послышался звук подтягиваемого металлического каната. Кабина лифта медленно, но верно ползла на десятый этаж. Вслед за мной на площадку вылетел Александр. Сейчас он напоминал римлянина, закутанного в тогу, а на самом деле это был несчастный петербуржец, обернутый в простыню со следами моей спермы.
- Рома?
Я закрыл глаза, пытаясь унять бешенство. Ну, зачем он за мной пошел?!
Карие глаза умоляющим взором следили за мной.
- Рома, что случилось?
- Ничего, Юдин, - сухо ответил я, - просто я трахнул тебя.
Я гадко рассмеялся, глядя в какой ступор повергло парня мое заявление. Подойдя к нему, я приблизил свои губы к аккуратному ушку Александра, прикусил мочку и немного потянул на себя перед тем, как сказать слова, сделавшие меня в его глазах настоящим мерзавцем.
- С первым апреля тебя, мой милый… я отлично провел с тобой время.
Сказав это, я взглянул в лицо Александра. Оно напоминало маску из трагической пьесы. Там было все: застывшая боль, отчаяние, слезы. Подъехала кабина лифта, я вошел в нее и нажал на кнопку «1». А Александр остался стоять на пороге своей квартиры, в недрах которой истошным криком надрывался телефон.

За сестрой я не поехал. Позвонил матери и солгал, что задержусь в школе. Сам же отправился бродить по городу. Доехал до Невского проспекта, потолкался подле Исаакиевского собора, слушая гвалт делившихся своими эмоциями туристов. Потом зашел в забегаловку и очнулся только, когда порядочно стемнело, и мобильник завибрировал, требуя, чтобы его взяли. Я прислонил трубку к уху и услышал голос матери. В ответ на ее взволнованную речь пришлось солгать, что я у Джонни, а не шатаюсь в одиночестве по улицам Питера.
- Со мной все в порядке, - уверил я мать и вышел из забегаловки, направившись к метро. В голове витали прямо-таки безрадостные мыслишки, в первый раз, получив удовольствие, я чувствовал себя чем-то вроде слизня. Кажется, сегодня я переступил ту грань, что отделяет человека от животного. Перед глазами стоял облик Сашки с заплаканными глазами и трясущимися губами. Но он знал, кто я. Недаром учились вместе почти пять лет! Он знал, на что шел. А я просто мимо проходил… Скотина.
Я зарычал, испугав парочку, шедшую неподалеку. Чтобы избежать любопытных взглядов, я завернул в переулок. Там сильно пахло кошками. Одна из представителей которых с упоением рылась в баке. Вот тебе и центр города. Но мне было все равно на окружающий пейзаж, я быстро шел вперед, пока не заметил впереди миловидную девушку, вжимавшуюся в стену. Около нее стояло двое непонятного вида спортивных штанах с белыми полосками и кепках, лихо сдвинутых в сторону. Намерения у них обоих были не слишком джентльменские.
Ввязываться в чужую разборку, мне не особо хотелось. Но девушка заметила меня.
- Помогите мне! – молящее прокричала она.
Двое парней повернулись ко мне испитыми лицами и глазами, в которых угадывалась ненависть ко всему миру. Сейчас она была направлена на меня, чужака, невольно заставшего их на месте предполагаемого преступления. Один из них на ходу достал нож, тускло сверкнул металл, когда он подходил ко мне.
- Пшел отсюда.
Я приподнял руки.
- Конечно-конечно, - согласно закивал я, перед тем как с силой врезать ему в солнечное сплетение. Парень издал всхлип и свалился к моим ногам. Нож выпал из его ослабевшей руки. Второй гопник, увидев, что его друган свалился без чувств, не кинулся наутек, наоборот, угрожающе размахивая кулаками в наколках, побежал ко мне.
С ним пришлось повозиться. Крепко сложенный, коренастый он блокировал мои удары и наносил свои, с точностью бив по самым болезненным точкам. Страшным ударом в лицо мне удалось свалить его на землю. Лицо парня было все в крови, когда я, остервенев, пинал его в живот, пах, грудь. Неожиданно мою шею обвили две тонкие ручки. Девушка-цветок, со стороны следившая за дракой, подбежала ко мне сзади, рискую получить серьезный удар, и обняла за шею.
- Престань! Прошу тебя…
По инерции я пнул лежавшего на асфальте гопника, и незнакомка сильнее прижалась ко мне, шепча слова благодарности.
- Спасибо тебе. Мне бы был конец, если бы ты не завернул в этот переулок…
Когда она отлепилась от меня, я увидел блестящее от слез пухлое личико. Большие карие глаза светились благодарностью. Они были так похожи на глаза Александра. В сердце воткнулась раскаленная игла. Спасибо тебе, незнакомка за то, что ты встретилась мне на пути. Мы распрощались как давние друзья, а я, вместо того, чтобы идти к метро, изменил направление. На Невском поймал такси и поехал к Александру.

Опять этот район. Уже знакомый дом. Правда пришлось подождать, пока открылась дверь, чтобы войти в самый чистый на свете подъезд. Терпения ждать лифт не было, поэтому я взлетел по лестнице и вдавил кнопку звонка в стену. Мне не спешили открывать.
Помаявшись на площадке, я вновь кинулся к двери, принявшись лупить кулаком. Может, он просто не слышит? В душу ужом скользнуло жуткое предположение, почему Александр не спешит открывать. Все парни, спящие с представителями своего пола, эмоциональны. А что если после моего ухода он пошел в ванную и перерезал вены? Я нанес удар, сотрясший должно быть весь подъезд.
За дверью послышались шаги. Раздался скрежет открываемого замка. На пороге квартиры Александра стояла… Джонни. Какого черта? Я так и хотел поинтересоваться, но осекся, когда заметил ее мокрые щеки, красные глаза и дрожащие губы. Девушка, неожиданно зарыдав, кинулась ко мне и с силой стиснула в своих объятьях.
Сердце, дрожавшее в преддверии открытия двери, оборвало ниточку, на которой висело и полетело куда-то вниз.
- Рома, он… Алексан…Сашшш…ка, - худенькую фигурку подруги сотрясали рыдания. Вконец потеряв способность членораздельно разговаривать, она раззявила свой ротик и завыла. Я втащил ее в квартиру.
- Что случилось? Что с ним?!
Мне пришлось несколько раз хорошенько встряхнуть ее за плечи, чтобы хоть как-то привести в себя. В руке Джонни показался кусочек, вырванный наспех их тетради. На нем аккуратным образом было написано следующее: «Рома, если ты вернешься, впрочем, в этом я не уверен, то знай, что любил тебя…»
Слезливая записка, подобные пишут девчонки своим любимым перед тем как броситься с моста вниз головой. Подобные всегда вызывали у меня саркастический смешок. Теперь мне не до смеха.
- Любил, понимаешь?! – срывающимся голосом кричала Джонни, тыкая в глаза запиской Александра, - а ты!.. Ты бесчувственный пень! Ненавижу!! – у нее началась истерика. Кое-как дотолкав ее в кухню, я набрал стакан воды, но пить девушка наотрез отказалась. Пришлось вылить ледяную воду ей прямо на макушку. Джонни икнула и вполне осмысленным взглядом огляделась вокруг себя.
- Как ты тут очутилась?
- Он позвонил. Не хотел, чтобы его нашла мать.
Сердце достигло дна и раскололось на две половинки. Глаза и переносица предательски зачесались. Я резко поднялся и подошел к окну, встав спиной к Джонни.
- Где он? – безжизненно спросил я.
- В ванной.
Вместо сердца зияет кровоточащая дыра. На негнущихся ногах я направился в ванную комнату. Дверь была приоткрыта, виднелся краешек половика. Я открыл дверь. В центре стояла ванна. Вода была чистой, а в ней плавали сгустки крови. Александр сидел, облокотившись на спинку, свесив правую руку из ванной. Под ней блестела лужа крови, в которой лежало лезвие. То самое, которым он перерезал себе вены.
Я начал задыхаться. Грудь сдавило бесцветным обручем, кое-как ползком я подобрался к Сашке, бережно заключил его ладонь в свою. Та была еще теплой на ощупь. Прижался губами к коже и, уже не сдерживаясь, зарыдал.
Я убийца! А он теперь мертв. По моей вине… Исступленно думал я, целуя ладонь, заливая ее своими слезами. Решение пришло мгновенно. Если Саша решился, то я тоже смогу. Я поднялся и запер дверь. Очутившись вновь рядом с Александром, я легко коснулся его губ таких безжизненных.
Прислонившись спиной к холодной ванне, я взял в руку лезвие и недрогнувшей рукой сделал несколько глубоких порезов. Темнота поглотила меня, единственным звуком в которой был протяжный вой, который, кажется, я уже где-то слышал. Потом я умер. Это был мой конец. Наш конец...


---
Ну не знаю. Сегодня я настроена как-то пессимистически.
А им вообще нужен счастливый финал??
Если да, то будет третья часть. Если нет, то их конец уже настал.