В жаркий полдень, когда в Гоби умирают от недостатка воды, в Венеции выплевывают остатки завтрака, надышавшись запаха плесени, он стоит, наблюдая, как солнце простреливает асфальтовую улицу насквозь. Где-то от жары плавится металл. Он затягивается, разглядывя полуприкрытыми вспухшими веками глазами пыльную улицу.
За углом бар, где он разменивает свою купюру на оббитый стакан мутного скотча. Сделав первый шершавый глоток, он оглядывается. Где-то кого-то убивали, где-то кто-то кричал. Люди сидели, вытянув ноги под столами и казались отделенными от своих конечностей. Все здесь раздражало, доводило до тихого исступления, создавало шум - казалось, что шумел сам воздух, разбиваясь о его барабанные перепонки. Влив в себя остатки алкоголя, он поднимаетсяя и выходит не оглядываясь.
В горячем, плавящемся воздухе тяжело дышать. Процессы окисления, которые происходят в таких условиях словно всыпают в его легкие шрапнель. Он идет, пылит обувь, а после
а после садится на землю в тупике между заплесневелых домов, усмехается, говорит себе: "Ты умер!" и замирает.