Шёл снег в июне, просто так. Шел медленно и долго. Он крался осторожно, у стены. И сильно удивил прохожих, ни разу не нарушив тишины. Июнь бы стоило назвать не так. В июне руки как наждак, в июне (впрочем, как и в любое другое время года) желаешь, чтобы кто-нибудь пришел и разобрал бардак.
Знаете, это вроде как иметь и руки, и ноги и отчего-то просить денег в подземном переходе. Знаете, мне бы хоть раз веруться рано, хоть раз прибавить шаг, чтобы успев в кино, глаз не сводить с экрана. Я словно сгусток пустоты, что тоже, как подумаешь, немало. И день все тянется, как очередь за смертью, и я боюсь того, за кем я встала. Я верю в пустоту. В ней как в аду, но более хреново. Вы знаете (и я, конечно, тоже знаю), что шизофреники склоняются к листу затем, чтоб на пустое место вставить слово.
Сознание туманится, когда пытаешься идти прямым и ровным шагом. Солнце садится, и никого кругом. Все криво, косо, даже кажется, что солнце - раз! - и у тебя под каблуком.
Забавно, я не то, что схожу с ума, но устала за время. Хорошей декорацией становится моя зима. И хотя легкие перекручены, словно содержат пламя, небо оправдывает надежды. Его держат дома.