Есть любовь. А есть представление о любви. В мечтах, фантазия создается образ прекрасного, нежного, одухотворенного, и в то же время сильного, мужественного, преодолевающего все препятствия. Любовь зовет нас на подвиг. Мы можем вообразить, что сдвинется даже замшелый камень, если под ним забьет родник любви. Воображение создает не ту любовь, которая нужна для продолжения рода и удовольствия, а ту, которая является вершиной человеческого бытия, недостижимым наслаждением, к которому надо не только стремиться, но и положить ради него свою жизнь. Можно подшучивать на тему любви, можно говорить гадости, опошлять каждый ее шаг - это стало неотъемлемым атрибутом человека с тех пор, как он стал себя ощущать индивидуумом и собственником, стал создавать свои представления о том, что такое любовь. Мне кажется, что древние цивилизации окончательно созрели только тогда, когда их граждане начинали витать в эмпиреях любви. Мало-помалу накапливалось богатство в виде теплого очага, запасов еды, инвентаря (оружия), одежды и проч. Мозг и сердце перестали вязнуть в проблемах выживания. Они стали приподниматься над землей и трудиться на воображение человека. Появились прекрасные легенды, мифы о любви. Прежде всего, о ее потерях, о ее неразделенности. И эти мифы-легенды повисли певчими птицами на ветвях древа человеческого познания, испытывающего всеми своими кронами тягу к небу. И лучших исполнителей (а со временем стали сохранятся их имена) мы с удовольствием слушаем и по сей день. Ведь они развивают наше воображение, делают его более изящным, а временами глубоким и изощренным.
Соловьи монастырского сада,
Как и все на земле соловьи,
Говорят, что в одном есть отрада,
И что эта отрада в любви (Игорь Северянин).
Слушаю в зарослях, зарослях,
Не позабыть ничего,
Как удивительно в паузах
Воздух поет за него (Владимир Соколов).
Представление о том, что я мог бы с нею быть, со своей любимой, а не только о том, как я добуду зверя или птицу, породило искусство во всем его многообразии: музыке, поэзии, живописи, скульптуре, драматургии. С развитием технического прогресса стали возникать новые жанры, но уже вторичные, так как не шли непосредственно от человека, несли в себе обман (приход первого поезда братьев Люмьеров), а с последующим тиражированием прочно обрели симулякр (обертку, обложку-подложку), как неотъемлемую часть сбыта очередного опуса творца потребителю. Но самое блистательное и коварное в искусстве заключается в том, что оно дает возможность представить собирательный образ любимого человека. И нелюбимого тоже. А читатель потом гадает: кому автор это произведение посвятил?
И сегодня, в день 8 марта, приведу два примера из собственной жизни, практики, судьбы. Скажу больше, вся моя затянувшаяся преамбула (обращение к вам) и была ради этих двух примеров, двух стихотворений, посвященных любимым женщинам. Перед тем, как вы их прочтете, сразу скажу, что в первом стихотворении пересекаются между собой три географических места и три любови-желания, а во втором - два географических места и две любови-желания. Простите меня, любимые женщины!..

РОДИНА ЛАСКОВЫХ ДНЕЙ

Родина ласковых дней
Спряталась под Москвой.
Был я тогда скромней,
Очень любил покой.
Женщин не признавал,
Кроме Марии Кюри,
Умные книжки читал,
Часто до самой зари.

И до сих пор не пойму,
Кто у замерзшей реки
Мне подарил l`amour
Разуму вопреки,
Мне подарил за так
Нежный твой аромат,
Мягкий и ровный шаг
И с поволокой взгляд?

Мне не забыть лесок,
Где целовались мы,
Огненный твой платок
С инеем той зимы.
Мне не забыть тех дней,
Трепетных и простых...
На простыне страстей
Разве можно остыть?

Первый любовный восторг,
Грехопаденья миг...
Я тебя не сберег,
Я тебя не постиг!

ХМУРАЯ НЕЖНОСТЬ

Я грешен. Но вся моя грешность,
А может, погрешность, как знать,
Небесную хмурую нежность
На плечи твои одевать.

Ни золота, ни бриллиантов,
Ни шуб из шиншиллы, песца,
Ни кучу других вариантов
Из недр мирового дельца

Тебе предлагать не хочу я.
Их место – под светом витрин.
Их много, они не врачуют,
Врачует любимый, один.

Придет он усталый и грубый
Из мира проныр и воров,
Найдет твои теплые губы –
До пяток пронзит, до основ.

И ты позабудешь витрины –
На час позабудешь, на два, –
Чтоб слиться в порыве едином,
Мои принимая слова

Про хмурую звездную нежность,
Которую в бешеный век
Подарит случайно, небрежно
Живущий с тобой человек...