В последнее время истории поднабрались – одна в одну: он, она, ребенок. Он вдруг, или не совсем вдруг начинает попивать, или поколачивать ее, или шляться, или все разом. Такой локальный домашний ад. А ей пойти некуда, ибо жилищный вопрос, а если пойти, то жить придется в нечеловечьих условиях не только ей, но и ребенку. И тогда приходится договариваться – либо со своей совестью, либо поступаться привычным уровнем жизни, попутно взваливая на себя всякое. Выбирают по-разному, но ничего не лучше, хуже и так и так. А вам как ближе?

Конкретика 1: дяденька, тетенька, дочка. Дяденька принялся весьма явно изменять, злоупотреблять и нехорошо обзываться. Тетенька была принципиальная тетенька и собрала вещи, потому как квартира распрекрасная с евроремонтом была дяденькина, а оставлять ее кому-либо, включая жену и дочку, дяденька был не намерен. Тетенька на госслужбе, на съем и на жизнь не хватит, алименты, как водится, копеечные, поэтому вернулась она в отчий дом, где в крошечной двушке на выселках проживали ее бабка с Альцгеймером и престарелая мать с болячками и большими причудами.
Конкретика 2: дяденька, тетенька, сынок. Дяденька увлекался-увлекался выпить, да и увлекся совсем. Квартира-двушка в новом доме. Разменять-разве что на страшные трущобы или комнаты в общаге. Идти ей – сироте, с дитем, разве что к тетке, где периодически ее брат, из мест лишения вернувшийся, обитает. Не хочется. Так и живут вместе, семьей.