Мама а когда мы приедем уже скоро сколько минуточек осталось
Уважаемые тети, дяди и особенно малые дети, никогда на свете не пользуйтесь поездами ржд, особенно плацкартными вагонами, особенно более суток. Я, в общем-то, была в курсе, после перемещений между Владимиром и Ульяновском меня одно упоминание о них в депрессию вгоняет и тоску. Но один фиг, выхода нет, самолет куда надо не летает, а автобус младенцу еще жопнее поезда. Надо же попробовать, может, думаю, и ничего. Оно бы и было ничего еще, если бы сразу-поезд, а после поезда сразу морэ. А вот когда надо сначала до Владимира, потом оттуда в Москву, там на поезд, а после поезда полтора часа маршрутки до пансионата-это да. Да еще каждого транспорта этого разнообразного и подождать надо, доволочь неподъемную суму, а ожидание сопровождается детскими корчами и моими. Вот так вот не делайте никогда и я больше не буду, честное слово. Хомяк, конечно, молодец для своих малых лет, не вопил, окружающих не донимал, плющился и погибал молча в ограниченном безвыходном пространстве. Раскрасок и журналов хватило ровно на двадцать минут, а все остальное время мы лезли на стены, причем детка в буквальном смысле. По соседству, слава богам, гиперактивный мальчик оказался, они поменялись игрушками и носились по периметру нашего отсека, включая стены, верхние полки и потолок, до ночи. Потом хомяк от перевозбуждения расплакался и заснул мертвым сном, а мальчик оказался покрепче-его для сна пришлось еще проводником и пограничниками пугать. А на обратном пути мальчиков уже не было, и девочек не было, ехала одна пенсия, прогревавшая мощи в бархатный сезон. Нам достался самый первый сорт-две пожилые горгульи еврейской национальности напротив. Всю дорогу они что-то покупали и поедали, и другое, из многочисленных сумок и шуршащих пакетиков поедали тоже. Покупное неизменно ругали, по нескольку раз меняли на другое и ругали опять, дыня была с дырками, орехи с плесенью, лук дорогой, огурцы не те, мороженое на две гривны дороже и растаявшее, а про колбасу и говорить нечего. И опять ели. И взирали испепеляющее. Само собой, им еще и дуло. Это уже и говорить, конечно, глупо, любому известно, что пусть хоть коллапс тепловой приключится в природе, 90-та процентам попутчиков будет дуть. А этим вообще сам боженька велел быть обдуваемыми. Так что несмотря на смертную духоту и плавленое крымское солнце за окном, древние деревянные рамы были плотно задраены, а милые дамы еще и спать улеглись к окну задницами, чтоб уж наверняка никакое движение воздуха не проникло, и укрылись теплыми одеялками. Шерстяными. А еще в поезде туалет был-но вы их, наверное, и сами все видели, особенно в конце пути, еще бы немного, и местная очковая флора стала бы разумной и могла с пассажирами общаться, разливать чай и сажать левых людей в проводницкое купе.
До дома, однако, живыми добрались. Вывод-самолет, автомобайл, сумка на колесиках и ноут.