Катала я седни хому на качелях, а около соседних терлись три пигалицы лет четырнадцати. За двадцать минут они успели раз писят назвать дурами друг друга и каких - то не присутствующих здесь пигалиц, помириться, разбежаться, сбежаться, поигнорить показавшихся на горизонте мальчиков, подойти как - бы невзначай к мальчикам, послушать по телефону чудовищный какой - то бабский рэп и совершенно измерзнуть в дохленьких курточках, облипочных джинсиках и страшенных рэперских же то ли кедах, то ли кроссовках. Ежкин кот, я почувствовала себя такой древней, пыльной и морщинистой как еденное молью чучело совы мезозойского примерно периода! И для них я была, соответственно, тетькой с дитем. Тетькой, е мое, тетькой! Вот так живешь себе - живешь, и вроде бы и молодая и красивая, а вот встретишь вдруг что - нибудь этакое юное и прекрасное с лексиконом Эллочки Щукиной, модненькими примочками и незамутненным мозгом археоптерикса и понимаешь, что ты, блин, утиль.