Если бы Джуне прямо сейчас, на улице, закатил пощечину незнакомый человек, было бы не так обидно. Потому что время остановилось. Потому что жить расхотелось. Потому что позвонила Джуне жена Кирилла Владимировича.
Жена сказала, что зовут ее Лариса. Сказала, что просит прощение за нежданный звонок. Сказала, чтобы оставила Джуна Кирилла Владимировича в покое. И трубку положила.
Голос спокойный, ровный. И сказано было без криков, вежливо. Но это была именно та сама вежливость, что больнее отъявленной грубости.
Уж лучше бы обругала, не так было бы обидно
Наверно, прочитала Лариса смс-ку Джунину. Ту, что послала вчера, спокойной ночи пожелав любимому. А может, читала все сообщения Джунины? А может, и в электронной почте КВ (Кирилла Владимировича) нашла Джунину открытку, и стихи нескладные, но искренние, от всего сердца написанные? Присланные под Новый Год?
Нет у Джуны теперь сердца. Нет любви. И Джуны теперь уже нет. Идет по улице потерянный, расстроенный, растрепанный, забрызганный грязью проезжающих мимо машин человечек.
Такой никому не нужный. Такой отверженный. Такой шестнадцатилетний…
Вы не подскажете, как могут кошки на улице орать, почуяв оттепель, когда такое расстройство? Как могут дети сновать, лопатками размахивая, под ногами путаясь? Как может вон тот вот молодой человек по телефону радостно с кем-то болтать и мороженное поедать одновременно?
Машины деловито гудят. Воробушек чирикает, хлебушек склевывая. Лужи под ногами чавкают
Странно, почему мир рушится с таким нестрашным шумом?

(Продолжение следует)