Дни лениво тянутся, будто старая жевательная резинка, которую решили отодрать от парты. Сытые такие, душные и липкие дни, похожие на добродушных потных толстяков.
И в карусели этих потных, жирных будто свинина, недель, я сижу на лавочке и вытирая платком взмокшие виски, приговариваю к смертной казни очередную сигарету.
Ничем кроме мозгов шевелить не хочется и я, оттягивая момент "поднесения" своей руки ко рту, медленно жую мысли. Думается обо всем. О судьбе баночки колы, стоящей на соседней лавочке и о рабстве, о творчестве Драйзера и эльфах, о безвкусной пище и трещинах на асфальте.
"Я не хочу стареть"-упрямо заявляет мне нечто из черепной коробки совершенно без предпосылки к сему выводу. И начинает приводить миллионы доводов в пользу молодости и ущербности старости. О, я часто слышу это размышление из мозговых закромов. Оно живет там, откармливается на плодородной почве, жиреет и расцветает. Меня оно давно перестало пугать, зато начало раздражать своим упрямством. "Да заткнись ты",- бросаю я в никуда и вздыхаю.
Мою глотку обжигает сухой горячий воздух, горький от пронизавшего его никотина, а сизый сигаретный дым стоит в воздухе не двигаясь, плотной завесой и чтобы выпустить очередную струйку дыма в неподвижно застывшую атмосферу, приходится, с небольшим раздражением, помахать рукой перед лицом, будто отмахиваясь от назойливых мух.
День медленно отступает перед вечерней липкой прохладой. Стоит пойти домой.